Елена Гордина - Точка кипения

Ольга напряженно замолчала, поглядывая на Соню.

— Что? Ее нет? — потом ее лицо вытянулось и она добавила, уже изменившимся голосом — А вы уверены? Ну, ведь еще ничего не доказано, зачем же так? Хорошо, спасибо! — и Ольга положила трубку.

— Плохие новости? — Соня напряженно всматривалась в Ольгино лицо.

— Угу — та мрачно кивнула — я что-то предполагала в этот роде. Квартира твоя опечатана, и тебе там лучше пока не появляться.

— А что соседка говорит? — Спросила Соня, как будто это для нее было самым важным.

— А,так, ничего… Поливает тебя грязью — Ольга глубоко вздохнула — Ну ладно, тебе пора!

— Спасибо за все — Соня направилась к двери — И не поминай меня лихом!

Денисов отошел от окна и задумчиво опустился в кресло. «Сегодня был чертовски неудачный день» — вяло размышлял Денисов, доставая из кармана спортивных шорт, сигарету — «и наверное вечер, будет такой же». Медленно прикурил, затем поднялся на ноги и взял со стола пульт. Неуверенно покрутив его в свободной руке, он бросил пульт обратно.

Нет, телевизор он сегодня не вынесет. В палате уже было темно, южные ночи всегда приходят рано и резко, но Денисов так и не включил освещение. Практически на ощупь он вернулся в кресло и сделав очередную затяжку, откинулся на мягкую спинку. Алый огонек зажженной сигареты, отбрасывал на неподвижное лицо Денисова, едва уловимый свет.

Его сегодня очень встревожила, если не сказать, что напугала, эта история с обмороком.

Даже если допустить, что он перегрелся на солнце, а затем сильно ударился головой о камень, то потерю сознания еще понять можно, но … Но как объяснить эти четкие, красочные воспоминания о той жизни, которую он из-за всех сил пытается забыть? Почему именно эпизод в самолете, он сегодня вспомнил, с такой пугающей ясностью?

Денисов судорожно затянулся и тут же обжег пальцы — оказывается сигарета уже почти догорела… Недовольно морщась, он нащупал в кармане новую.

«Наверное нельзя столько курить» — Денисов усмехнулся и потянулся за зажигалкой. А ведь когда то он не курил совершенно, ему, бывшему спортсмену, было даже неприятно находиться в помещении, где курили другие. Денисов вспомнил о той выволочке, которую он устроил жене по поводу сигареты, в самолете и усмехнулся. Да, кто бы мог подумать, что так все измениться.

Денисов резко вскочил с кресла, угрожающе хрустнув травмированным коленом.

«Совсем я рассыпаюсь»-ему внезапно стало очень одиноко. Он снова подошел к темному окну и прижался головой к стеклу. Эту дурацкую привычку, прижиматься лбом к оконному стеклу он перенял у своей жены. Что-то, связанное с сегодняшним видением, не давало ему покоя, настойчиво сверлило мозг. Что-то очень важное.

Денисов вернулся к столу и впотьмах нащупал пепельницу, но внезапно его рука не произвольно дрогнула и пепельница упала на пол, отвратительно хрустнув.

«Черт!» — он с яростью пнул, стоящие рядом кресло и почти с ненавистью, зажег верхний свет. Глаза тут же резануло, и Денисов недовольно поморщился.

«Нет, сегодня в номере оставаться никак нельзя» — он подошел к встроенному в стену, платяному шкафу и достал светло серый, костюм из плотного хлопка.

Конечно из клиники, больным выходить категорически запрещалось, тем более в ночное время, но сегодня как раз было дежурство, Нины Гавриловны, а она за сто пятьдесят долларов, делала вид, что ничего не замечает. Пятьдесят долларов уходило на притупление бдительности охранника, который дежурил ночью в корпусе, еще пятьдесят на охранника у центрального входа. Машину за двести долларов, до утра, можно было взять все у того же «центрального охранника». Конечно 450 долларов за одну ночную прогулку — это дороговато, но… Что поделаешь! Если хочешь жить не по правилам, приходится платить — Денисов усвоил это еще давно и теперь отдавал деньги с небрежной легкостью. Тем более, что и выбирался он из клиники только пару раз, почему то развлекаться в последнее время, Денисову хотелось все меньше и меньше.

Через сорок минут, уладив все необходимые «формальности», он уже отъезжал с заднего двора. Проехав несколько метров под яркими, ослепляющими фонарями, окружающими клинику, Денисов нырнул в густую, черную ночь и вывел автомобиль на пустынную дорогу.

До ближайшего курортного городка на машине было добираться пол часа и Денисов наконец-то расслабившись, полез в карман за очередной сигаретой. В свете фар мелькала неровная дорога, окруженная красноватым песком. Смотреть было абсолютно не на что — тонувшие в непроглядной тьме скалы и непременный песок вокруг них, наскучили Денисову еще за время первых двух поездок. Тогда он хотел просто осмотреться вокруг, понять наконец, что это за земля такая. И был жестоко разочарован — казалось повсюду виднелись следы пустыни — выжженные под раскаленным солнцем белые камни, пески и скалы заполняли все окружающие пространство. Однако ландшафт мгновенно изменился, стоило ему поближе подъехать к туристическому центру — сочная, зелена трава, такая ровная, что похожа на ковер, стройные пальмы, благоухающие сады. Уже потом, Денисов узнал, что все это великолепие искусственно посажено прямо на песке, а так поразившая его воображение, зеленая трава — не что иное как раскатанная, подобно линолеуму, живая биологическая субстанция. А удаленные друг от друга оазисы отелей, похожие на государства в государстве, окружены раскаленными песками пустыни.

Далеко впереди уже мерцали яркие огни и Денисов понял, что подъезжает к отелю Ritz Carlton, прибавил скорость. На его территории каждую ночь гремела дискотека с неизменными фокусами, которые показывали местные маги и национальными танцами бедуинов. Денисов взглянул на часы — только полночь и дискотека была в самом разгаре.

Осторожно припарковавшись между разнообразными машинами, неровно выстроившимися около ворот отеля, Денисов захлопнул дверцу и подошел к охране, на ходу вынимая наличные. И вот он уже в царстве роскошной зелени, людского веселья и музыки. В сверкающей поверхности огромного бассейна отражались сотни разноцветных лампочек, которыми были украшены многочисленные пальмы. Денисов не спеша подошел к пустому столику, который он заметил еще у самого входа. На ярко салатовой столешнице стояла замысловатая композиция из сильно пахнущих, тропических цветов.

«Интересно, где они их взяли?» — удивился Денисов, осторожно трогая пронзительно желтые, влажные лепестки.

Подошедший официант был явно из местного населения — выгоревшая на солнце почти до черноты, смуглая кожа, грубые, лопатаобразные руки и сальные, длинные волосы, стянутые в небрежный пучок, никак не вязались с белоснежной, тщательно отутюженной рубашкой и строгими черными брюками. Парень не понравился Денисову с первого взгляда.