Джеки Коллинз - Свора

Крис скорчился от смеха.

— Ты? — не удержался он. — Черт меня побери!

— Конечно, — сказал Брайан, предпочитая не замечать реакцию брата, — это жертва с моей стороны. Но я решил, что кровь есть кровь. Разве кто-нибудь сможет управлять твоими делами лучше, чем я?

— Святый Боже! Ты все спланировал?!

— Конечно, мне нужно кое-что изучить в музыкальном бизнесе, но, проработав в банке девять лет, я знаю, как иметь дело с людьми.

— Забудь об этом, друг. Я лопну от смеха, если ты еще что-нибудь скажешь.

Брайана возмутил отказ Криса. Он-то полагал, что брат ухватится за его предложение. Последовала жалоба Эвис, и та отправилась к своему младшенькому.

— Неужели ты не можешь дать своему брату работу? — обиженно заявила она.

Они злоупотребляли его гостеприимством две недели, а потом вернулись в Англию. Крис не мог дождаться этого. Позднее он услышал от одной из сестер, что Брайан рассказывал, как Крис заставил его бросить работу, дабы стать менеджером, а потом пошел на попятную. Теперь Криса считали в семье мерзавцем. Как здорово!

Когда все, включая Бо, уехали и он остался в одиночестве, Крис начал писать слова и музыку к нескольким новым песням.

Все шло так хорошо, что ему захотелось поделиться с кем-нибудь, и он вспомнил об Астрид. Крис узнал, где ее найти, и позвонил в Париж.

— Ты еще помолвлена? — спросил он.

— Да, — ответила она.

— Мне нужны брюки.

— Я пошлю почтой. Какой цвет?

— Так не пойдет. Я немного поправился. Нужно снять мерку.

— Правда?

— Без шуток. Я сейчас на юге Франции. Ты можешь прилететь? Последовала долгая пауза. Она размышляла.

— Хорошо, — наконец согласилась Астрид.

— Я пошлю билет. Привези бикини.

— Я не смогу там остаться.

— Но бикини не помешает. У тебя же будет время искупаться?

Астрид приехала на день, а провела с ним все лето. С тех пор они не расставались. Сейчас она в Лондоне, согревает квартиру на площади Гросвенор и занимается ремонтом дома в провинции.

Астрид отлично успокаивает. С ней приятно делиться проблемами. Кроме того, она оказалась невероятно сексуальной в постели, когда он наконец-то уложил ее туда.

Конец «Дикарей» широко освещался в прессе и вызвал негодование поклонников. Крис отказался давать любые интервью. Когда репортеры без спроса являлись во Францию, их просто не пускали.

Однажды на выходные приехал Доктор Хед и заявил, что договорился с компанией «Блю кадиллак».

— Я не хочу подписывать долгосрочных контрактов, — предупредил Крис. — Запишем один альбом, а там увидим, понравится ли мне.

Ему понравилось. «Эротика» — первый альбом, сделанный в «Блю кадиллак», побил все рекорды. Он принес не только огромный коммерческий успех, но и похвалы критиков.

Крис Феникс был счастлив.

Нова Ситроэн устроила ужин в огромном особняке с потрясающим видом. Там была армия слуг, которые заботились о шестнадцати гостях. Маркуса не было.

— Он в Лондоне, — объяснила Нова, — дела.

Она познакомила Криса с двумя кинозвездами, писателем, парой известных продюсеров, менеджером Хокинзом Лямонтом и несколькими шикарными свободными блондинками. Сказав, что будут дамы для выбора, Нова не солгала.

Одна из блондинок, в коротеньком кожаном платье, подобралась к Крису.

— Привет, — сказала она с очаровательной улыбкой. — Мы не встречались у Аллана Карра на прошлой неделе?

— На прошлой неделе я был в Лондоне, — ответил он, раздумывая, не повлияли ли силиконовые инъекции на ее шикарную грудь.

— Как жаль, мы могли бы так хорошо повеселиться!

Кожаное платье оттолкнуло Криса, оно напоминало ему об Астрид, оставленной в Лондоне. Они пообещали не изменять друг другу. Вокруг столько болезней. Хотя ни одна из девушек, присутствующих у Новы не выглядела заразной. Но вид ничего не значит. СПИД не заметен. Спать с незнакомыми это то же, что играть в русскую рулетку.

Два красавца-официанта подавали напитки, а Нова переходила от одного гостя к другому. Крис болтал с человеком, чье лицо было знакомо ему по многим фильмам еще с детства. Когда-то он слыл знаменитостью, а теперь зубы пожелтели, волосы поседели и торчал животик. Но разговор шел приятный, потому что актер хвалил музыку Криса.

Крис никогда не думал, что его искусство имеет отклик у пожилой аудитории.

«Остановись, — предупреждал внутренний голос. — Что такое пожилой? Тебе самому уже тридцать восемь».

Боже! Тридцать восемь. Он уже не молод. Эта мысль нервирует и не дает покоя. Крис дал себе зарок, что в сорок перестанет выступать. Это время уже не за горами, а уходить так не хочется. Мик Джаггер давно разменял четвертый десяток, но скачет как подросток. А Род Стюард? Ему скоро пятьдесят, то же можно сказать и о Поле Маккартни, и о Питере Тауншенде, и о целой веренице стареющих рокменов.

— Хочу выпить, — сказал Крис и взял бокал шампанского у проходившего мимо официанта.

Перед ужином Нова отвела его в сторону:

— Я посадила справа от вас Хокинза Лямонта. Он невероятный человек и может стать вашим менеджером. К несчастью, он сейчас не берет новых клиентов. Но я посчитала, что вам следует познакомиться. Кого посадить слева?

— Вас, — не думая, выпалил он.

На устах Новы появилась улыбка:

— Я на это надеялась.

Посетители клуба «Джулио» замерли, когда Рафаэлла исполняла песню Сэмми Кана и Джули Стайн. Это маленькое вечернее заведение стало для нее вторым домом. Сначала Рафаэлла выступала раз в неделю, а потом стала петь популярные классические блюзы, переработанные в стиле джаза-самбы, каждый вечер.

Она выглядела удивительно красивой в простом белом платье. Черные волосы обрамляли экзотическое лицо. Молодая женщина пела о скрытых желаниях и всепоглощающей страсти. Низкий, хрипловатый голос был полон горькой чувственности.

Проработав только год на профессиональной сцене, она уже завоевала популярность. Публику влекло к Рафаэлле на каком бы языке она ни пела: на португальском, который выучила в Рио, или на английском.

Бразильцы обожали ее.

Недавно ей предложили записать пластинку и пригласили в известную телевизионную программу. Рафаэлла не могла поверить, что удача пришла так быстро.

Хотя Джордж умело притворялся, но эти успехи его не радовали. Из-за карьеры он потерял невесту, что не могло не злить. Месяц назад Рафаэлла уехала из его особняка, забрав с собой Джон-Джона.

— Я могу подождать, — храбро заявил Марако. — Ты вернешься.

Рафаэлла покачала головой и печально поцеловала его:

— Этого никогда не будет. Ты найдешь женщину, которая будет любить тебя больше, чем я.