Юлия Шилова - Незабываемая, или Я буду лучше, чем она

— Ну, зачем ты так? Девочка моя…

Но я уже не слушала, о чём говорил Аскольд. У меня началась истерика, и я ничего не могла поделать. Мне казалось, я кричала целую вечность. Я была почти без сил. Если бы только я могла стать Анной и вернуться в прошлую жизнь… Если бы…

Аскольд смотрел в мои затравленные глаза и пытался успокоить. Он не придумал ничего лучшего, как открыть первую попавшуюся бутылку виски и дать выпить мне из горлышка. Я пила с жадностью до тех пор, пока не выронила бутылку и не заснула…

Проснувшись утром, я увидела на подушке листочек и прочитала: «Котёнок, я должен ехать на работу. Не скучай. Жди меня дома. Можешь спуститься в тир и пострелять».

Выкинув записку в мусорное ведро, я приняла душ, затем закуталась в махровый халат, сделала себе чашку кофе и включила телевизор. Криминальная хроника не заставила себя ждать, и уже через несколько минут я услышала про зверское убийство в туалете одного модного ночного клуба Москвы:

— «Предприниматель был убит двумя выстрелами в голову, сделанными из пистолета марки «ТТ», который позже нашли оперативники у одного из посетителей клуба. По факту преступления возбуждено уголовное дело, ведётся следствие. Полиция убеждена, что убийство предпринимателя носит заказной характер. Следствие рассматривает несколько версий случившегося, но в качестве приоритетной называется коммерческая. Предприниматель являлся совладельцем крупного казино и одновременно владел фирмой, занимающейся поставкой морепродуктов. Как заявил один из следователей, работающих по этому делу, по словам коллег и сотрудников, в последнее время шефу кто-то угрожал и у него были трения с криминальными структурами. По данному факту прокуратурой возбуждено уголовное дело…»

Выключив телевизор, я долгое время смотрела в одну точку, не отводя глаз, меня била нервная дрожь. Спускаться в тир не было никакого желания. А при мысли, что мне вновь придётся взять в руки оружие, начинала кружиться голова.

Выйдя на улицу прямо в халате и тапочках, я подошла к вольеру, в котором был заперт Джек.

— Эй, собака, ты как там? — тихо спросила я.

К моему удивлению, Джек не лаял от злости и не кидался на прутья клетки в надежде меня разорвать. Он смотрел на меня дружелюбно и даже махал хвостом.

— Собака, неужели ты на меня больше не злишься? Ты что, решил со мной дружить, Джек?

С трудом я всё же смогла назвать псину по имени. Джек ещё сильнее завилял хвостом и жалобно заскулил. Вероятно, ему надоело сидеть в вольере.

— Ну что? Ты хочешь, чтобы я тебя выпустила? А ты точно меня не съешь? Или специально добряком прикидываешься?

На свой страх и риск я выпустила Джека, и он радостно запрыгал по лужайке. Я рассмеялась и поняла, что теперь мы друзья…

Я смотрела на резвящегося Джека и думала об Аскольде. Пыталась понять, что значит для него Яна. Кто она? Убойная машина по зарабатыванию денег или просто любимая женщина? Интересно, а как жилось в своём образе настоящей Яне? Неужели само понятие «убивать» для неё было нормальным?

А ведь Аскольд абсолютно точно всё продумал. Никому и в голову никогда не придёт, что исполнитель громких убийств — хрупкая девушка. Правда, мне показалось, после вчерашнего у меня стал более жёсткий взгляд. Исчезла доверчивость.

Теперь у меня нет прошлого. Нет друзей и близких. От Аскольда я знала, что Яна жила в детском доме. Теперь я просто посланница смерти, которая следует от жертвы к жертве. Мой удел — одиночество.

Мир заказных убийств очень жесток. В нём нет законов, имён и откровенных разговоров. Аскольд воспитывал Яну специально как убийцу. Теперь на месте Яны оказалась я. А значит, теперь я — бездуховный механизм. Бездуховность за пренебрежение верой. Теперь у меня есть только один родственник — пистолет «ТТ».

Аскольд несказанно обрадовался, что мы с Джеком оказались лучшими друзьями. Поставив машину в гараж, он сел рядом со мной на крыльцо, увидел пустую пачку сигарет и обнял меня за плечи.

— Котёнок, ты стала много курить… Ты так весь день на этой лестнице в халате и просидела?

— Весь день.

— А почему в тире не стреляла? Нужно набивать руку.

— Когда слышу выстрелы, мне кажется, в любой момент могут взорваться мои мозги, — нервно ответила я. — Аскольд, я слышала сегодня по телевизору человеке, которого убила. Он предприниматель. У него фирма, а ещё он совладелец казино. Ничего плохого про него не сказали. Сообщили только, что в последнее время ему угрожали и у него были какие-то разборки с криминальными структурами. Скажи, ты работаешь с бандитами?

— Котёнок, зачем тебе лишняя информация?

— А сколько денег мы получили за это убийство? Сколько и кому мы должны? Сколько у нас долгов из-за моей болезни? Почему ты никогда и ничего мне не рассказываешь? Я ничего не знаю, — занервничала я ещё больше.

— Котёнок, тебе не нужно ничего знать. До болезни ты была совсем другой.

— Какой?

— Ты владела собой, а теперь у тебя ни черта не получается. Ты должна настроиться на убийство. Ведь ты же можешь, если захочешь. Это не так сложно, как ты думаешь. Вспомни, как ты смогла настраивать себя раньше. Ты просто представляла свою жертву антиобщественным элементом, который подлежит уничтожению. Представь себя санитаром леса, который борется за чистоту окружающей среды.

Через два дня Аскольд стал настаивать на убийстве ещё одного человека, как выяснилось, американского бизнесмена.

— Господи, а его-то за что? — Меня охватила нервная дрожь.

— Яна, за деньги. Понимаешь? За деньги! — взорвался Аскольд. — Я и так слишком много тебе рассказываю. Этот американец — настоящая крыса. Он занял очень много денег и не захотел вернуть долг.

— Можно подумать, если его убить, он их вернёт.

— Это уже не наше дело. Его просто решили наказать.

— Чем наказать? Смертью?

— А почему бы и нет?

— Не слишком ли суровое наказание?

— Знаешь, сколько нам дают за американца? — оставил без внимания мои слова Аскольд.

— Не знаю, — замотала я головой. — Ты меня вообще в подробности не посвящаешь.

— Пятьдесят тысяч долларов.

— А долгов у нас сколько?

— Долгов ещё почти полтора.

— Что «полтора»?

— Полтора миллиона долларов.

— О боже, мне что, пол-Москвы перебить? Почему у нас так много долгов?

— А ты думала, твоё лечение дешёвое? Не будь у нас заначки, долг был бы ещё больше. Нас спасли собственные сбережения.

— Лучше бы я сгорела в том самолёте, — произнесла я с отчаянием и ударила кулаком по стене.

— Яна, ты что несёшь?

Убийство американца показалось мне ещё более рискованным, чём то, что произошло в клубе. Я смогла это сделать. Американец хотел зайти в метро, чтобы добраться до «Делового центра». Аскольд говорил, у него есть охрана и он передвигается по Москве на автомобиле с водителем и охранником. Но под настроение, особенно в момент диких московских пробок, он не брезговал и метрополитеном. Мы точно выбрали момент.