Ольга Готина - На краю

— Алла Евгеньевна.

В том, что правда будет неприятной, Андрей угадал, но я предполагала, что она при любом исходе не может оказаться чем-то, что меня порадует. Однако, была надежда что это окажется кто-то менее устрашающий, например Элла или преподавательница по карате. Они не были мне настолько неприятны, как Инга или Алла и они не выглядели настолько жестокими и беспощадными.

— Ну, счастья на твоем лице я не вижу, — заметил Андрей, разбивая тишину.

— Я надеялась это кто-то другой, — призналась я.

— Кто? Инга?

Меня передернуло.

— Ну уж нет! Уж лучше Алла, чем Инга. Хотя Алла еще та садистка.

Я вспомнила, как женщина хотела, чтобы я свернула шеи беспомощным мышкам.

— А что плохого, если бы это оказалась Инга? — поинтересовался Андрей.

— Потому что она для меня воплощение… зла. Она жестокая, она бесчувственная, да они с Аллой обе такие. По моему лучше умереть, чем быть ее ребенком.

— Ну а что ты ждала, здесь все такие.

— Неправда! Есть Элла, она не так отталкивает хотя бы. В ней есть проблески человечности.

— Ну, Элла слишком молода чтобы быть твоей материю.

— Может ты что-то перепутал? Может, она совсем не моя мать?

— Нет, я знаю это точно.

— Откуда?

— Я не могу тебе рассказывать все в подробностях. Просто поверь, это правда. Думаешь, у меня есть причины обманывать тебя?

Я не сомневалась в парне и верила, что он не обманывал меня. Я хотела правду и получила ее. Никто не виноват, что моей матерью был монстр, не просто убивавший людей, а испытывающей наслаждение, пытая их. Значит ли это, что во мне содержится частичка Аллы, что я могу быть такой же жестокой.

Видимо мои мысли отразились на лице, потому что Андрей коснулся меня, нежно проведя по руке.

— Ты остаешься собой, в любом случае. Кто бы ни была твоя мать, у тебя своя дорога.

— А ты знаешь, кто твоя мать? — спросила я, заглядывая в лицо парня. Его глаза забегали, он отвел их, посмотрев на свечи, словно боялся, что одна из них опрокинулась.

— Да.

— И кто она? Я ее знаю? Или какой она человек?

— Она такая же, как и все в этом месте, ничего особенного.

Андрей подошел к свечам, задувая их, комната погружалась в темноту. Я чувствовала, что парень уходит от ответа и это меня насторожило. Но скорее всего как и я он не испытывал восторга, зная кто его настоящая мать и точно так же не желал себя с ней отождествлять.

— Пойдем, — рука парня нашла меня в темноте и потянула за собой к выходу, — а то проспишь завтра свой самый интересный урок.

— Какой? — на автомате спросила я, следом за парнем выходя на лестничную площадку, здесь уже было достаточно светло, и я отпустила его руку.

— Мой, — на лице Андрея играла широкая улыбка.

Всю ночь мне снились кошмары, так что утро стало своего рода спасение, пока я не посмотрела на расписание. Неделя была насыщенной, были уроки боя, добавились восточные единоборства, снова намечались занятия с Ингой, Аллой и гвоздем программы был Андрей. Я надеялась, он был достаточно профессионален, чтобы не заигрывать со мной прямо на занятиях, но все равно уроки с ним меня напрягали. Одно дело общаться с ним просто так, другое увидеть уже в качестве преподавателя, в такой роли я его совершенно не представляла. Но прежде чем я попала на занятие к кому-либо из них, случилось другое событие, заставившее по моему телу пробежать мурашки. За завтраком, когда помещение наполнилось учениками, Инга Петровна вышла в центр зала и все стихли, когда она застыла там, оглядывая нас. Тишина распространялась от нее в различные стороны, пока разговоры не смолкли и все не посмотрели на женщину, явно желающую что-то нам сказать.

— Насколько я поняла, многим из вас скучно на наших занятиях и вы как можно скорее желаете перейти к практике! — женщина говорила громко, чтобы каждый смог ее расслышать, — мне не нравится, что многие из вас начинают забывать, зачем они тут находятся и вместо того, чтобы заниматься обучением, занимаются своими личными разборками! В ближайшее время я устрою всем вам хорошую встряску, чтобы направить всю вашу энергию в нужное мне русло, а пока, я не желаю больше видеть ни одной кровавой разборки в этих стенах! Если вам так не терпится с кем-то сцепиться, мой кабинет всегда открыт, и я всегда рада испытать каждого из вас на прочность!

Она обвела зал холодным взглядом, не предвещавшим ничего хорошего, а я пожалела, что вообще пришла на завтрак, когда ее глаза встретились с моими.

— Это все.

Женщина двинулась с места, но напряжение, возникшее в зале, все еще сохранялось, множество глаз следили за Ингой Петровной, которая продвигалась отнюдь не обратно к учительскому столу. Она поравнялась с нашим столом. Мое сердце бешено заколотилось, чувствуя, что это не случайно. Я смотрела в свою тарелку, но когда Инга Петровна остановилась перед нашим столом, подняла глаза, понимая что игнорировать ее будет глупо.

— Ты, — сказала она, смотря прямо на меня, — вставай и иди со мной в мой кабинет.

Мурашки прошлись по моему телу, я совсем не хотела идти в ее кабинет, после всего, что она только что сказала. И уж конечно я совсем не жаждала, чтобы она проверяла меня на прочность. Ее взгляд не предвещал ничего хорошего, я видела, что женщина зла и понимала, что не могу ей перечить.

Отложив вилку, я поднялась из-за стола. Инга оставалась на месте, пропуская меня вперед, чтобы идти за мной как конвоир и это совсем мне не нравилось. Оставалось надеяться, что если бы она хотела меня убить, то скорее бы сделала это показательно при всех прямо в столовой, чтобы и другим неповадно было. Нас провожали взгляды, полные любопытства, страха и даже благоговения. Я увидела блеск уважения в глазах Ксюши, мимо которой прошла, уже достигнув выхода, девушка сидела за крайним столом.

Женщина поравнялась со мной и в полной тишине мы достигли ее кабинета. Уже в который раз я заходила внутрь с волнением и страхом, совершенно не зная, чего ожидать.

— Присаживайся, — велела мне женщина, и я опустилась в мягкое кресло.

Я была напряжена, потому что Инга не торопилась садиться за свой стол, она была вне поля моего зрения и это настораживало. Не удержавшись, я оглянулась, очень надеясь, что она не стоит за моей спиной с ножом. К моему ужасу именно так и обстояло дело.

Инга была у стеллажа, с которого взяла завернутый в ткань нож, запачканный в крови.

Мои руки вцепились в подлокотники, и я была уже готова вскочить и кинуться прочь или оказать сопротивление, но женщина обошла свой стол и положила этот нож на стол передо мной.

— Узнаешь? — спросила она у меня.

Я смотрела на нож с удивлением, совершенно не представляя, что это значит.

— Нет, — честно ответила я, все еще разглядывая нож, это было приятнее, чем поднимать глаза и поймать холодный взгляд Инги. Но после следующих слов я была вынуждена поднять глаза и посмотреть на женщину.