Ольга Готина - Адреналин

— Нееет, не честно, — разочарованно протянула девушка, — тогда кто первая в этом списке.

— Окей, ты.

Лера добилась чего хотела, прикусив язык, парень ни капли не смутился, в отличии от нее и взяв бутылку раскрутил. Та указала на Мауса.

— Правда или действие?

— Правда.

— Самый безумный секс, который у тебя был?

— Ммм, я разрываюсь между двумя вариантами, один с сестричками, а другой с крайне пьяной и активной девушкой, совсем недавно, — он глотнул из своего стакана, весьма грязно смотря на меня, но кажется, никто не понял его намека, конечно, ведь он предназначался только мне.

Маус взял бутылку и раскрутил, горлышко указало на меня, и парень улыбнулся.

— Правда или действие? — растягивая слова, спросил он.

Я замешкалась, взвешивая. И то и другое было опасно, но я побоялась того, что он мог бы сказать окружающим своим вопросом.

— Действие, — решительно заявила я.

— Поцелуй, — протянул он, — я хочу, чтобы ты поцеловала на твой взгляд самого горячего здесь парня.

Не мог же он рассчитывать, что я поцелую его? Или самомнение Мауса настолько зашкаливало, что после всего, что он вытворял, он действительно думал, что я это сделаю. Да я была бы готова поцеловать любого парня в этой комнате! Но при этом, Маус так улыбался, словно знал, что кого бы я не поцеловала, я сделаю это лишь ради того, чтобы не целовать его. Казалось, что читает все мои мысли и потешается над этим. Он будет злиться, поцелуй я Влада, но при этом будет знать, что я сделала это лишь потому, что не хотела целовать его. Что ж, у меня было два варианта, чтобы удивить парня. Действительно поцеловать его, потешив самомнение Мауса или действительно заставить его пожалеть о своем желании.

Он победно улыбался, смотря на меня, ведь он искренне верил, что обставил меня.

— Без проблем, — улыбнулась я Маусу, и, повернувшись, запустила руку в волосы ботаника, заставляя его повернуть ко мне свою голову, и впилась в его губы поцелуем.

На секунду повисла тишина, пока я, наклонившись со спинки кресла, целовала парня, кажется, удивленного не меньше окружающих. Прости ботаник, но ты ведь понимаешь, почему я это сделала. Окружающие вокруг заулюлюкали.

— Кажется, Лера, ошиблась ты по поводу нашего ботаника, — засмеялся кто-то, — не такой уж он и жалкий, если Белка его целует.

И если в прошлый раз наш с ботаником поцелуй стал моментом его позора, то в этот он наоборот стал причиной его реабилитации. Все так же невозмутимо я отстранилась от парня, небрежно проводя пальцем по его губам, чтобы вытереть свою помаду. Можно сказать что я сполна извинилась перед ним за прошлый раз и лишь после того как эта мысль промелькнула у меня в голове, я поняла, насколько она дикой была. Извинилась? Мне не в чем перед ним извиняться, ведь я собиралась ему отомстить.

Рома кашлянул, тоже проводя рукой по своим губам, чтобы убрать остатки помады.

— Твоя очередь, — заставил меня опомниться сухой голос Мауса, и я поняла, что была моя очередь крутить бутылку. Потянувшись вперед, я развернула ее и, сделав несколько кругов она замерла, указывая прямо на виновника торжества, словно насмехаясь надо мной.

— Правда или действие? — спросила я у Мауса.

Мне было любопытно, что выберет он. Если я чувствовала себя зависимой от правды, Маус скорее не вынес бы действия, тем самым оказавшись в моих руках, потому про правды он не боялся. Мне же в свою очередь пришлось бы хорошо попотеть, чтобы придумать для него достаточно острый вопрос.

— Правда, — подтверждая мои мысли, сказал парень.

Будь мы одни, я бы использовала этот шанс, чтобы спросить у него, что он помнит о той ночи, но даже тогда, я была бы не уверена, что он скажет мне правду. Его выбор скорее загонял в тупик меня, я бы предпочла действие.

— Почему ты решил праздновать свой день рождения здесь? — задала я безобидный вопрос, уже зная, какой ответ будет правдивым. Мне было интересно, как это подаст парень.

— Потому что ты была здесь, это ведь тот ответ, который ты хотела услышать Белка?

Его ответ прозвучал с такой интонацией, словно парень сделал мне одолжение, но окружающие все равно восприняли его с любопытством.

— Погодите, — потребовал разъяснений пьяный голос Влада, — а у нас тут что, что-то намечается?

Он неопределенно очертил кривую между мной, ботаником и Маусом. Последний, конечно же не удержался от комментария.

— Я бы даже сказал, что у нас уже все случилось.

Я сжала свой уже пустой стакан, жалея, что не могу заткнуть парня, но постаралась сдержать рвущийся наружу гнев. Если он увидит, насколько сильно это меня задевает, то с радостью разложит все карты. Я не сомневалась, что в его интерпретации я буду представлена как очередная влюбившаяся в него дурочка и за это мне хотелось его убить.

— Твоя очередь крутить, — неожиданно влез ботаник, в то время как остальные лишь с интересом ловили каждое наше слово.

— Да что ты говоришь, — усмехнулся Маус, посмотрев на парня. Взяв бутылку, он нарочито лениво раскрутил ее так, чтобы она сделала лишь хлипкий полукруг и указала на парня, — что ж, ботаник, что выберешь? Правду или действие?

Я с интересом покосилась на ботаника, не в силах предугадать его выбор. Он казался мне слишком стеснительным как для одного, так и для другого.

— Правду, — ответил парень невозмутимо.

Маус задумался, подбирая вопрос, и его взгляд снова остановился на мне. Губы чуть дернулись, но вряд ли это можно было бы назвать улыбкой. Он злился, что ботаник влез, когда он пытался загнать меня в угол и похвастаться перед всеми своими победами. Возможно, причинной тому было количество уже выпитого спиртного, которое требовало от него как-либо насолить мне.

— А ты бывал в ее постели? — поинтересовался парень.

И я поняла, что то, что я поцеловала ботаника, задело его куда больше. Вспоминая то, как он накинулся на меня в клубе, я поняла, что его съедала полностью иррациональная и не объяснимая ревность к ботанику, он действительно не просто играл, а взаправду ревновал меня к парню. Тот уже открыл рот, явно собираясь сказать нет, но взяла все свои руки, понимая, что прекрасно могу перевернуть вопрос в свою сторону, и мне уже было плевать, что подумают остальные, потому что единственное, что волновало меня, это победа над Маусом. Само осознание того факта, что я могу его победить одной единственной игрой слов. Я положила руку на плечо ботаника, чуть надавив, и он так ничего и не произнес, в то время как ответила я.

— Он спал в моей постели, — я поднялась с кресла, приближаясь к парню и окидывая его насмешливым взглядом, я не хотела, чтобы остальные слова слышали остальные, поэтому задержалась рядом с ним, наклоняясь, чтобы прошептать на ухо, — какого это, чувствовать себя хуже него.