Кристен Эшли - Загадочный мужчина (ЛП)

— Черт, Гвен, — пробормотал он.

— Я также сказала ему, что избегаю мужчин и собираюсь заняться пешими прогулками и поискать спасение.

Он уставился на меня, а потом сказал:

— Детка, позволь мне рассказать тебе кое-что о мужчинах.

Опаньки.

— Хм..., — начала я, пытаясь остановить его и ничего не узнавать о мужчинах. Хок был не единственным мужчиной для меня — загадкой. В целом мужчины все были для меня загадкой. Я понятия не имела, почему они делали и половину того дерьма, которое они совершали, но давно пришла к выводу, что не стоит и выяснять. Можно было потратить ни одно десятилетие, пытаясь выяснить это, но результата так и не получить. Я решила, что незнание в этом вопросе было настоящим блаженством, когда дело касалось мужчин. Я научилась плыть по течению с надеждой, что я не слишком много переживала на этот счет.

Хок продолжал говорить:

— Другими словами, ты «оказалась в полной жопе», когда дело касается такого мужчины, как Тэк, которому бросила вызов.

— Что?

— Он президент байкерского клуба. У него имеются деньги, а также у него есть яйца. И мозги. И у него есть харизма… и власть. Мужчинам нравятся доступные женщины. Но такие мужчины, как Тэк, не хотят легкодоступных женщин. Они хотят женщин уверенных и милых. Женщин, которые говорят, что не хотят иметь с мужчинами ничего общего и пытаются насладиться своим освобождением. Мужчины, такие как Тэк, воспринимают это как вызов, а он живет и дышит одними вызовами. И он точно уж не пройдет мимо. Ты сказала, что сообщила это Тэку, когда вы оба шли через бар и там были байкеры. Он отреагирует, причем сильно и лучшей ситуацией для меня будет не знать, что он сделает, чтобы исправить это.

— Это безумие, — сказала я ему, потому что на самом деле так оно и было.

— Это Тэк.

Я уставилась на него, и он продолжил, вгоняя меня в полный ступор:

— Поскольку дело касается тебя.

Его рука сжала мою задницу.

— Ты выучишь урок.

— Что произойдет, если ты не сможешь улучшить ситуацию с Тэком?

— Что?

— Что произойдет, когда это больше не будет для тебя проблемой?

Его рука оставила мою задницу, переместившись вокруг моей талии, и он притянул меня ближе, бормоча:

— Душистый Горошек.

Я отстранилась насколько могла и старалась не спускать с него глаз.

— Это твой ответ? — спросила я.

Он не отвел взгляд, а только спросил:

— Ты собираешься полностью довериться мне?

Теперь была моя очередь произнести:

— Что?

— Детка, вчера ты сказала, что твой бывший придурок буквально раздавил тебя. И я знаю, что это правда, поскольку в течение нескольких дней наблюдал, как ты любую ситуацию, возникшую между нами, готова была отбить рукой, словно надвигающуюся угрозу. Когда я делал, что тебе нравилось, твое выражение лица смягчалось, потому что я каким-то образом удивлял и радовал тебя, и ты не получала от меня очередного дерьма, как раньше от своего бывшего. Ты обнимала меня и была такой сладкой и милой. Я сделал все, чтобы ты испытывала незабываемые оргазмы и был внутри тебя. Ты открывалась и была полна благодарности. Но, Гвен, ты до сих пор стоишь с поднятой рукой, готовая отразить любой натиск с моей стороны. Ты не подпускаешь меня к себе, даже близко. Нет никакого способа, чтобы я взял вверх над этой ситуацией.

Это был ответ, но совсем не тот ответ , который я ожидала.

— Хорошо, допустим, ты говоришь, что улучшил ситуацию.

— Я не улучшил.

— Ты сказал улучшаешь.

— Гвен, нет.

— Но ты сказал, что делаешь так.

— Я делаю, но мы оба увидели, чем это закончилось.

Не хороший ответ. Я знала, почему все так вышло. Скотт Лэйтон меня этому научил.

Я посмотрела на его грудь и пробормотала:

— Мне нужен кофе.

— Гвен, — позвал он.

Его руки еще сильнее прижали меня к своему крепкому телу, поэтому мне пришлось упереться руками ему в грудь.

Его руки еще сильнее сжались вокруг меня.

— Гвен.

Я сильнее стала упираться в его грудь.

Он аккуратно встряхнул меня и приказал:

— Гвен, посмотри на меня, — я подняла на него взгляд, и он спросил:

— Ты хочешь, чтобы я пообещал, солгав? — я молчала, его лицо придвинулось ближе. — Детка, я не могу ничего сказать о будущем.

— Я могу, — прошептала я, еще больше упираясь ему в грудь ладонями.

Мне удалось отодвинуться от него на несколько дюймов, пока он не притянул меня обратно, заключив в кольцо своих рук.

— Вот именно, Гвен, именно это ты и делаешь своими руками, отпихиваешь, — тихо произнес он.

— Мне нужен кофе, Хок.

Я наклонила голову и снова толкнула его ладонями в грудь, но он запустил пальцы мне в волосы и оттянул мою голову назад, с нежностью, чтобы я посмотрела ему в глаза.

— Хорошо, детка, — сказал он, — мы оба доиграем до конца. Я в лучшей ситуации, поскольку ты даешь мне всю себя, честно, это не совсем то, что я хочу, но мы оба двигаемся дальше.

Я попыталась отдернуть голову, но он с силой удерживал, продолжая говорить:

— Или я найду сокровище, а мужчина, который найдет сокровище сделает все, чтобы сохранить и защитить его, держа рядом с собой. Не знаю, куда это нас приведет, но я хочу рискнуть, отыскать его и посмотреть. Это не риск, который я испытывал в течение длительного времени, Гвен, это риск, которого я так старался избегать. Но я готов рискнуть с тобой. И если ты сейчас отойдешь от меня, то это скажет мне, что я не представляю для тебя никакой ценности, и ты не готова со мной рисковать.

Я перестала трепыхаться, пытаясь от него отодвинуться, просто уставилась на него.

— Ты собираешься отойти? — рискнул он спросить.

— Мне нужно подумать, — прошептала я.

Он отрицательно покачал головой.

— Нет. Нет, не думай. Ты слишком долго живешь в своих фантазиях, ты свернулась калачиком и закрылась от всего дерьма, тратишь столько времени на свои фантазии, что совершенно забыла, что такое жить настоящей жизнью. Ты не можешь жить полной жизнью в своей голове, фантазируя. Это не жизнь. Поверь мне, детка, я знаю, что говорю. Я был таким же некоторое время назад, даже стал забывать, каково это — быть живым. Ты встретилась со мной лицом к лицу впервые в тот день, когда вернулась из Ride, напомнив мне, что такое жить. И это прекрасное чувство, Душистый Горошек, и я не собираюсь возвращаться назад.

У меня запершило горло, но я все-таки успела спросить:

— О чем ты говоришь?

— Ты опустила руку и дала мне отпор, скажу тебе так.

— Теперь скажи мне, может, я уже сейчас опустила руку, — ввернула я.

— Не получится, Гвен.

Я начала злиться и произнесла:

— Ну, конечно.

— Детка, ты не понимаешь.

— Я стараюсь, — ответила я ему. — Это твое мнение, а может и нет.

— Опять твоя рука поднята, и ты стоишь в обороне.

Господи! Как я могла забыть, насколько он может быть раздражающим?