Ева Никольская - Флирт с маньяком

В процессе поглощения горячих гамбургеров с кофе, я рассказала ему о вчерашнем нападении, во время которого Лари пометил ягодицы насильника своими острыми зубами. Он внимательно меня выслушал, затем загадочно произнес:

— Я в курсе. Быстров меня уже просветил на эту тему.

— Что-то вы с ним слишком сдружились, — настороженно заметила я, — недавно готовы были свернуть друг другу шеи, а теперь друзья не разлей вода. Как ему удалось добиться твоего расположения?

— У нас взаимовыгодное сотрудничество, — хитро улыбнулся Каменский и принялся сосредоточенно жевать, дав тем самым понять мне, что тема исчерпана.

— Я бы на твоем месте Валентину не особенно доверяла… — недовольная тем, что со мной не хотят об этом говорить, пробормотала я, хмурясь.

— Ты его подозреваешь? — удивился парень.

— Нет, но…

— Валя не маньяк, можешь быть спокойна! — он произнес это так уверенно, что я не на шутку встревожилась. «Откуда ему известна такая информация, в достоверности которой Андрей, похоже, не сомневается? Либо он слишком доверчив, либо он и есть насильник, твердо знающий, что другой человек здесь не причем», — от подобных мыслей заболела голова, а по телу побежали противные мурашки. Я опять попала под влияние своего перепуганного воображения, видящего угрозу в каждом встречном.

— А кто тогда? — взяв себя в руки, робко поинтересовалась я. — Доцент?

— Нет, это не он, — отверг предположение собеседник.

«Опять уверенность… Ты слишком много знаешь о тех, кто маньяками не является, — я побледнела. — Откуда такая осведомленность?»

— У тебя есть какие-то варианты? — я прищурилась, мысленно примеряя кандидатуру Андрея на роль «полосатого урода».

— Нет. Хотя… вообще-то, нет, — он улыбнулся, состроив невинный взгляд, который подарил мне поверх пластмассового стаканчика с черным горячим напитком. — Кстати, мне гораздо больше нравится говорить с тобой о делах насущных, нежели выслушивать лекции о голубом и розовом периодах в живописи Пикассо.

— Ну, спасибо, — я надулась. — По-твоему, я рассказывала все это стенке?

— Нет, я внимательно слушал, — парень оправдывался. — Но два часа об одном и том же… Катя, я же не фанатик его искусства.

— Ну и зря, — мне стало смешно.

На лице собеседника отразилась такая откровенная мука, что я почувствовала, какие страдания он недавно пережил по моей прихоти.

— А где ты встретила Егорова? — внезапно спросил рокер, меняя тему.

— В библиотеке, — непонимающе глядя на него, ответила я. — А что?

— Он далеко живет? — пропустив мимо ушей мой вопрос, полюбопытствовал Андрей.

— Не знаю.

— А в университете он еще долго пробудет? — не унимался Каменский, продолжая меня допрашивать.

— Часов до шести, пока библиотеку не закроют, наверное.

— Понятно, — он мило улыбнулся мне, потом вдруг резко встал и, сказав, что скоро вернется, вышел из кафетерия, оставив меня сидеть с недопитым кофе в застывшей у рта руке.

Вернулся парень минут через десять. На его физиономии играла странная улыбка, а глаза хитро блестели, но объяснить мне причину своего веселого настроения, он, увы, не собирался, загадочно отвечая на заданные мной вопросы:

— Узнаешь потом.

Когда «потом», и что «узнаю» понять я, к сожалению, не могла, поэтому сидела напротив него с видом полного недоумения. Моего спутника, похоже, забавляло такое положение дел, а я с каждой минутой становилась все мрачнее и мрачнее, меня мучило любопытство, удовлетворять которое Андрей совершенно не желал. Последней каплей для моих расшатанных нервов оказалось его усердное стремление выпроводить меня домой.

— Я что, мешаю тебе? — хмурясь, поинтересовалась я сквозь сжатые от злости зубы.

— Нет, конечно, — он по-прежнему улыбался. — Но мне надо решить кое-какие дела.

— Какие? — прорычала я, начиная беситься.

— Узнаешь потом.

Эта фраза привела меня в ярость. Каменский упорно создавал интригу, подливая масла в огонь своими короткими ничего не значащими репликами. Ему доставляло удовольствие водить меня за нос, не говоря, в чем загвоздка, но открыто демонстрируя ее наличие. Парень создал тайну и теперь с интересом наблюдал, как я мучаюсь, пытаясь ее узнать. Ну, разве это не издевательство?

— Если ты мне сейчас же все не разъяснишь, я тебя поколочу, — перейдя к угрозам, заявила я гневно.

Но, вместо ожидаемого испуга, моим глазам предстало зрелище весело смеющегося собеседника.

— Да иди ты в баню! — фыркнула я, обидевшись и, быстро поднявшись, выскочила вон.

Он нагнал меня почти сразу и, схватив за плечи, повернул к себе.

— Катенька, не дуйся на меня, пожалуйста, — проговорил рокер, тревожно глядя в мои хмурые глаза. — Обещаю, что ты скоро обо всем узнаешь. Ладно? Давай, не будем ссориться.

— Хорошо, — я вырвалась. — К тому же у меня тоже много дел сегодня.

Я демонстративно посмотрела на часы, стрелки показывали половину четвертого. Если все идет по плану, то Вера уже на пути ко мне. Поэтому продолжать уговаривать собеседника раскрыть карты, которые он старательно прятал, не было ни времени, ни смысла.

— Вечером созвонимся, — бросила я, уходя.

— Катя, — Андрей подождал, когда я обернусь, потом продолжил, — Как твой не сданный экзамен? Все устроилось?

Теперь я посмотрела на него с таким видом, будто передо мной стоял не простой смертный, а пророк какой-нибудь, по меньшей мере. Откуда ему знать о поставленной Кривошеиным оценке? Или, может, у меня просто разыгралось воображение, раз я в обычном вопросе увидела тайный смысл?

— Да. Мне поставили «пять», — выдавила я из себя, все еще находясь под впечатлением того, что музыкант заговорил на эту тему не спроста.

— Вот и замечательно! — весело воскликнул он. — Я очень рад за тебя, Катя.

— Пока, — решив, что надо поскорее сваливать, чтобы не услышать от него очередную странность, пробормотала я.

— До вечера, — проводив меня взглядом, сказал парень.

«Либо ко мне вернулась паранойя, либо рокер что-то темнит. Во всяком случае, вид у него слишком уж загадочный, — размышляла я, спускаясь в метро. — Ох, не нравится мне подобного рода таинственность. Особенно, когда за каждым углом ожидаешь увидеть маньяка. Правда, я сама не была до конца честна с Каменским. Ну, а долг, как водится, платежом красен, так что нечего злиться. Подожду, когда он решит мне все рассказать сам, тогда и выводы сделаю. В любом случае, Андрей не насильник. В этом я, абсолютно, уверена. Иначе он не стал бы проявлять в отношении меня столько заботы. А вот Валя… Его нервозность и вспыльчивость мне что-то не внушают особого доверия».

К моменту моего появления на пороге собственной квартиры, я была, абсолютно, убеждена в причастности Быстрова к нападениям. Рассудок при помощи логики быстро заглушил доводы влюбленного сердца, выступавшего в защиту спасателя. Разбившись вдребезги о твердую стену неопровержимых улик, выстроенную моим разумом, бедное сердечко жалобно ныло, сокрушаясь над получившими трещину чувствами. Я была вынуждена признать, что боюсь Валентина и… люблю.