Ева Никольская - Флирт с маньяком

На физиономии рокера возникла глупая улыбка, а Быстров подарил ей совершенно невинный взгляд, рассеянно пожав плечами.

— Мы просто хотели поговорить, — сказал он, как бы оправдываясь.

— С его задницей? — съязвила собеседница, громко стукнув наполненной кружкой по столу перед носом Андрея.

— Мы хотели убедиться, что на ней нет следов Лариных зубов, — скромно пояснил Каменский, стараясь успокоить разбушевавшийся чай, грозящий выплеснуться ему на свитер.

— И кому пришла в голову эта гениальная идея? — глядя сверху вниз на парня, спросила она.

— Мне, — подал голос Валя и покосился в мою сторону. — Я хотел удостовериться, что в Катином окружении нет преступника.

— Я же говорила: Егоров не маньяк, что за глупые проверки?! — меня взбесило их поведение, как, впрочем, и чистосердечное признание. Кто им вообще дал право так поступать с людьми? Бедный «Мистер галстук» чуть не поседел с перепугу.

— Он на него очень похож, — серьезно заявил рокер, отпив глоток успокоившегося, наконец, напитка.

— Чем? — я нахмурилась.

— Своими странными речами. Ты, Катя, после общения с ним превращаешься в затравленного котенка. Я сам видел.

— Чушь! — сердито бросила я и уставилась на Быстрова. — Вы теперь всех моих знакомых будете исследовать на наличие укусов?

— Да, если таким образом мы сможем защитить тебя, Катенька, — заботливо отозвался Валентин.

— Мальчики, — Вера едва сдерживала смех, — вы ненормальные.

Оба взглянули на нее и, как по команде, развели руками, дескать, мол, что есть, то есть.

— А друг друга, вы тоже проверили? — мрачно осведомилась я.

— Нам это ни к чему, — спокойно сказал Андрей. — Среди нас насильников нет.

— Ой ли? — поставив ладонь на бедро, недоверчиво проговорила моя подружка.

— Ты считаешь, что я маньяк? — спросил он ее в лоб.

— Да, — также откровенно, ответила Вера.

— Спасибо, — парень криво усмехнулся, внимательно посмотрев на девушку. — Я с первой минуты нашего знакомства заметил, что ты ко мне неравнодушна.

Открыв от удивления рот, я наблюдала за этой парой, которая выясняла отношения, не обращая никакого внимания на нас с Валей. Спасатель тоже с любопытством рассматривал выдвинувшую, довольно, серьезное обвинение Веру. Данный факт поразил его не меньше, чем меня. Мы оба молчали, ожидая реакции на слова собеседника со стороны Климовой. Она уничтожающе улыбнулась и, окинув музыканта скептическим взглядом, процедила:

— И не только к тебе, а еще и к твоей очаровательной маме.

Андрей сменился в лице, его брови сдвинулись, а губы сжались. Он медленно отставил кружку и поднялся со стула. Теперь их роли поменялись: Вере пришлось закинуть голову назад, чтобы продолжать дуэль скрещенных взглядов, которая была сейчас в самом разгаре.

— Ты говорила с мамой? — ядовито произнес Каменский.

— Да. И она поведала о тебе много интересного.

— Что именно? — он нависал над ней, как коршун над добычей, но подругу это нисколечко не смущало.

Она гордо стояла напротив него, по-прежнему, уперев руки в бока. Ее спина выпрямилась, а на лице заиграла победная улыбка. Мне даже показалось, что мы с Валентином здесь лишние, настолько сильно собеседники были поглощены друг другом.

— Например, то, что ты вчера где-то болтался целый час, когда ездил за машиной, — торжественно провозгласила Климова.

— Я был у друга, — парировал парень, складывая руки на груди.

— Насильник напал на Катьку из твоей машины.

— Глупости.

— Отнюдь. А еще тебя постоянно не бывает дома. Ты, якобы, на репетициях, хотя в действительности шляешься неизвестно где. Короче, ты вполне мог преследовать Катьку все эти дни.

— Так «мог» или «преследовал»? — его черные глаза сузились, превратившись в сверкающие щелки, прожигающие взглядом обвинительницу.

Напряжение между ними росло с такой бешеной скоростью, что я испугалась возможности громкого взрыва, который с минуты на минуту должен был грянуть, если они не прекратят словесную перепалку. На помощь пришел Валентин. Он быстро встал с табуретки и, взяв Верку за плечи, усадил ее на свое место, мягко проговорив:

— Верочка, Андрей не насильник. Поверь мне, пожалуйста, я точно это знаю.

— Откуда? — теперь настала моя очередь расставить точки над «и» со своим подозреваемым. — Или, может, ты сам любишь носить дырявые «петушки», закрывающие физиономию?

Лицо Быстрова вытянулось, а глаза округлились от изумления. Через пару минут он справился со своим состоянием и тихо спросил:

— Разве ты меня не вычеркнула из списка потенциальных преступников, Катенька?

— По-моему, они не доверяют нам обоим, — толкнув друга в плечо, сказал рокер.

Парни стояли посреди кухни и мрачно смотрели на нас. Я начала нервничать, в то время как подруга, наоборот, расслабилась, погрузившись в задумчивость. Она бесцельно постукивала пальцами по столу, глядя куда-то вдаль. Наконец, ее взор сфокусировался на лице музыканта.

— Есть на то причины, — серьезно произнесла она. — Хочешь с ними ознакомиться?

— Буду весьма признателен, — он наигранно вежливо поклонился, продолжая испепелять собеседницу глазами.

Через несколько минут Климова включила запись ее беседы с Марией Ивановной. Слушая хвалебные рассказы матери о своей персоне, Андрей, время от времени, хмурился, иногда хватаясь за голову, или тихо шептал: «О, нет!» А когда речь зашла об увлечении Каменского шапками — «петушками» в подростковом возрасте, его пробрал нервный смех, перешедший в громкий хохот, от которого на глазах парня выступили слезы.

— Чего ты так веселишься? — сурово поинтересовалась Вера.

— Катя, — проигнорировав ее вопрос, обратился ко мне Андрей. — Ты тоже считаешь меня маньяком?

Я отрицательно покачала головой, чему он очень обрадовался.

— Она считает им меня, — хмуро проговорил Валя. — Только не понимаю, почему?

— Потому что ты стал вспыльчивым, потому что ты бросаешь трубку во время разговора, а еще, потому что ты хромаешь, и дома тебя не было, когда на меня напали, и…

— Стоп! — он оборвал мою вдохновенную речь. — А то, что случилось между нами пару дней назад значения не имеет?

— И что между вами случилось?! — в один голос воскликнули рокер и моя подруга. Они удивленно уставились друг на друга, пораженные такой солидарностью.

— Это не мешает тебе быть психом, — опуская глаза и краснея до корней собственных волос, пробубнила я.

— Естественно, я псих, — Валентин завелся. — Потому что я с ума схожу от одной мысли, что тебе грозит опасность, а ты от меня бегаешь, не желая видеть. Я хочу защищать тебя, а не гоняться за тобой по городу.

— Спокойно, ребята — приняв на себя роль миротворца, сказала Вера. — Вы так подеретесь еще, чего доброго.