Татьяна Тронина - Гнездо ласточки

Оцепенев, Кира наблюдала за происходящим. И только когда брызнула кровь, она поморщилась и отвернулась. Пусть. Так и надо.

– Больно!

– Ах, тебе больно… Ребята, тащите его во двор, иначе все помещение тут замараем.

Избиение перенеслось во двор. Но там, к счастью, Гене удалось вырваться, и он сумел убежать.

Но никто за ним не погнался – мужчины стояли отдуваясь, потирали кулаки.

– Это вам не полиция… Будут там рассусоливать, у нас расправа короткая.

– Тонька, ну ты дура будешь, если обратно этого хмыря примешь…

Тетя Тоня стояла ошеломленная, молча.

– Анжел, если чего, ты говори. Мы с этим Геной живо разберемся!

– Погодите… А с Гелей что делать? А с мамой? – выйдя во двор следом, спросила Кира.

– Ты, Кир, не выдумывай… Все с ними в порядке будет, свои люди. Договорятся.

Отряхиваясь и перебрасываясь короткими фразами, родственники, в том числе и тетя Тоня с Анжелой, покинули двор.

– Какой ужас… – пробормотала Кира. – Я как чувствовала. Она выглядела такой несчастной, эта девочка!

– Ты права. Надо было вмешаться. Ах, Кира, если бы не ты… – причитала тетя Лида. Потом потерла лоб, задумалась. – Да, а как Олечке с Гелей помочь? Я знаю. Мы сейчас пойдем к вам, заберем их, и пусть пока живут у меня.

– Тетя Лида… Лидуся! – обрадовалась Кира. – Это очень хорошо, очень правильно…

– Виктор, я думаю, против не будет. Он скоро с работы вернется, я ему все объясню. Ты не думай, он человек добрый, сердечный, не злой совсем.

Тетя Лида с Кирой заторопились к дому Гартунгов. Пока шли, обсуждали произошедшее.

– А если бы я не спросила Анжелу при всех, как ей живется с отчимом?

– Страшно представить, как далеко мог зайти этот уголовник! – горячо согласилась тетя Лида. – Знаешь, я боялась вмешиваться в жизнь своих близких. В жизнь чужих да, могла, когда права ребенка явно нарушались. А вот если дело касалось своих… Жила по принципу – сами разберутся. Нет, все, конечно, не в восторге были от выбора Тони, и в глаза, и за глаза ее осуждали…

– И дело не в том, что Гена уголовник. Как говорится, от тюрьмы да сумы не зарекайся, – подхватила Кира. – Бывает, люди оступаются, а после раскаиваются. И преступления разные случаются… Но когда такой откровенный уголовник-уголовник, насквозь прожженный зоной, слушать его невозможно… Слава богу, что мы избавили Анжелу от соседства с ним. Но я не понимаю! Почему наши многоуважаемые родственники дружно бросились спасать Анжелу, а Геле… помочь не хотят? – уже тише закончила она фразу.

Тетя Лида шла молча, нахмурившись. Потом произнесла:

– Я не знаю. Сама не понимаю. Возможно, не верят нам, что Игорь способен на подобные зверства. Ну да, бьет своих родных, но это вроде как нормально, привычно…

– Отец не просто бьет, он… Он садист. И меня всю жизнь поражало, как он ловко скрывается… Люди-то его любят! Я вот думала – откуда в нем это? Может, его родители били? Я чего-то не знаю из его прошлого? Обычно садистами становятся те, кто сам прошел через это.

– Да вроде ничего такого не было, – задумчиво произнесла тетя Лида. – Отец… ну, наш отец (а Игорю он дядя) – руку ни на кого не поднимал. Был солдафоном, очень жестким, нас, трех сестер, в строгости воспитывал, но руку на нас никогда не поднимал. Мама наша – вообще очень смиренная женщина, мухи не убила… С радостью приняла Игоря в нашу семью, когда у него родная мать умерла. Твоему отцу, Игорю, четырнадцать лет тогда исполнилось. А мне – год только. Конечно, у мамы маловато времени было на Игоря, ведь она со мной, младенцем на руках, и еще две старшие дочки…

– Послушай! А как моя покойная бабушка… то есть мама отца – к нему относилась?

– Да вроде тоже, говорят, нормально, не била. Отца не было, деда то есть твоего… Грубо говоря – зачал ребенка и смылся в неизвестном направлении. Твоя бабушка одна Игоря растила. Потом умерла, когда Игорю четырнадцать исполнилось. Хотя история со смертью твоей бабки темная, – вдруг оживилась тетя Лида. – Я, конечно, мало что помню, но краем уха кое-какие разговоры слышала. Говорят, твоя бабка любила одного мужчину. Не отца Игоря, тот-то давно пропал, а уже другого… так вот. Она обожала этого мужчину, мечтала замуж за него выйти, нормальную семью создать. А он ее взял да и бросил. А твоя бабушка покончила жизнь самоубийством… По официальной версии – умерла, случайно отравившись. А слухи ходили – что не случайно, а вполне сознательно она выпила уксусной кислоты и погибла в страшных мучениях.

– О боже, я этого не знала… – пробормотала Кира. – Значит, моя родная бабка – самоубийца?.. Кошмар. Может, это подействовало на отца, сломало его психику?

– Не знаю. Игорь ничего не рассказывает. Он при нас всегда такой вежливый, веселый, все у него в порядке. Уж нас-то, своих двоюродных сестер, он никогда не обижал. Когда ты показала эту видеозапись, я даже глазам своим сперва не поверила…

– Но это правда. Я не вру!

– Я тебе верю. Я теперь сама себя корю за невнимательность, за то, что не проявила чуткости!

…Калитка оказалась опять не запертой, но это так мало теперь волновало Киру.

Они с тетей Лидой вошли в дом. И замерли на пороге. В «зале», в большом кресле, под головой кабана, сидел отец.

Кира совсем не ожидала его увидеть. Ее отец где-то там, далеко, он побоится возвращаться, он не настолько нагл, он струсил…

Выходит, не струсил.

– Где мама? Где Геля? – быстро спросила Кира.

– У себя. Что ж ты не здороваешься, дочка? Здравствуй. Лида, привет.

Тетя Лида молчала, нахмурившись.

– Я забираю маму с сестрой, – официальным голосом, бесстрастно произнесла Кира. – Мы будем жить пока у тети Лиды. Когда выздоровеет Тим, уедем все в Москву. Прошу нам не препятствовать.

– Ох, дочка… – усмехнулся отец. – Какая же ты жестокая. Лид, чего она тебе там наплела?

– Игоряша, ты перегнул палку. Я от тебя подобного не ожидала! – мрачно выдавила из себя тетя Лида.

– Кому ты поверила? Ей? Это же не человек, а иезуитка какая-то… – кивнув на Киру, пробормотал отец. – Она приехала и всего за несколько дней разрушила мою семью, разорила родное гнездо!

– Бла-бла-бла… – зло сказала Кира. – Ты тридцать лет избиваешь мать. У нее вон почки отбиты, опущены, одно ухо почти не слышит, живого места нет. Ты избивал ее беременной, благодаря тебе Геля раньше срока родилась… Ты меня бил! Нет, милый папочка, это не я разорила родное гнездо, а тебе пришел срок платить по счетам.

– Я не позволю. Ты не посмеешь! – натянуто улыбаясь, заявил отец. – И никогда не отпущу своих девочек. Как я один буду жить? Ты что?

– Заведи себе «грушу», как в спортзале, купи себе боксерские перчатки. И колоти ее каждый день, – хладнокровно произнесла Кира.

– А если я не отпущу Оленьку с Гелей?