Людмила Зарецкая - Визитка злой волшебницы

К концу разговора она все явственнее ощущала горячее желание сделать о собеседнице еще один, бесплатный материал. Та вскользь упомянула, что была в семье десятым ребенком из тринадцати. Мать работала поварихой в столовой локомотивного депо. Этот феномен стоил отдельной статьи, и Инна быстренько договорилась о том, чтобы прийти к Манойловой еще раз.

– А давайте домой, – предложила Таисия Архиповна. – На работе как-то слишком строго все получается. Заодно посмотрите, как я живу.

– Конечно, – согласилась Инна, – давайте, чтобы не откладывать на после праздников, я приеду в эту субботу.

– Давайте, – улыбнулась Манойлова, – записывайте адрес.

Услышав название улицы, Инна снова уронила челюсть на колени. Ее собеседница жила в собственном особняке, в самом престижном городском районе «Сосновый бор». Располагался он недалеко от центра, но был огорожен от городского шума лесным массивом, естественно, сосновым, и шлагбаумом, который отделял его обитателей от простых смертных.

Получить там «вид на жительство» было не так-то просто. Каждый претендент, желающий построить или купить особняк в этой части города, должен был получить одобрение правления и внести немалый взнос на благоустройство «Соснового бора». Инна знала, что переговоры о покупке дома в этом районе уже год вел возлюбленный ее подруги Алисы Игорь Стрелецкий. Будучи председателем совета директоров очень крупного завода, он проходил процедуру согласования на общих основаниях.

Но Манойлова жила именно в «Сосновом бору», и этот факт тоже немало говорил о ее месте в городской табели о рангах.

– Таисия Архиповна, миленькая, – взмолилась Инна, вспомнив о рубрике, за которую в «Курьере» отвечала ее подруга, Настя Романова, – а можно я к вам в гости с фотоаппаратом приеду? У нас в газете есть раздел «Гостиная», там мы на двух полосах публикуем фотографии домашних интерьеров известных людей. И еще ни разу ни у кого в «Сосновом бору» не были.

– Конечно, мне не жалко, – улыбнулась Манойлова. – И скрывать нам нечего. С удовольствием покажем, как мы живем.

Дверь открылась, и на пороге кабинета появился молодой человек довольно приятной, но несколько старомодной наружности. Невысокого роста, субтильного телосложения, в круглых очках, с зализанными назад гладкими волосами, в ладно сидящем строгом костюме и галстуке одного цвета с рубашкой – писк последнего сезона. На вид ему можно было дать лет двадцать пять.

– Мама, ты занята? – вежливо спросил он.

– Нет, мы уже закончили, – живо откликнулась Манойлова. – Познакомьтесь, Инночка, это мой сын Коленька.

Молодой человек подошел к Инне, поцеловал ей руку и прищелкнул каблуками ботинок. Мило улыбнувшись столь галантным манерам, Инна отметила, что костюм на нем от Бриони, ботинки явно из кожи антилопы, а очки на самом деле – от Роденшток. Такие же точно очки носили Михаил Горбачев и Билл Клинтон. Вся эта элегантная роскошь, вкусно пахнущая одеколоном Гуччи, так же не вязалась с аляповатым костюмом матери, как и ее кабинет с остальной частью здания.

– Коленька, это журналистка «Курьера». Приехала к нам по рекламе. Я пригласила Инночку к нам в гости на субботу. Она хочет сделать статью про меня и репортаж про нашу квартиру.

– Приезжайте, – улыбнулся Манойлов. – Я буду вас ждать. Мама, у меня вопрос по поставкам партии кафеля, я зайду через десять минут.

– Хорошо, сыночек, – мать ласково посмотрела на мягко закрывшуюся дверь и деловито спросила у Инны: – Голубушка, вы замужем?

– Да. Второй раз, – честно призналась та.

– Жаль, – непритворно огорчилась Манойлова. – Вы Коленьке понравились. Никак его женить не могу. Тридцать два года уже, а все холостяк.

– Как тридцать два? – удивилась Инна.

– Да, мой мальчик молодо выглядит. Я так за него переживаю, так переживаю! Встречается с какой-то учительницей с ребенком. Я так-то не против, но она его старше на пять лет. Мне это, конечно, не по душе. А он сердится.

– А дочь у вас есть? – спросила Инна, вспомнив разговор с Настеной.

– Есть и дочь. Но она еще школьница. У них с Коленькой разница в семнадцать лет. Меня все отговаривали рожать с таким большим перерывом. А я решила, что пусть в старости будет двое детей. И не жалею. Дети у меня замечательные!

– Приеду к вам в гости – познакомимся поближе, – пообещала Инна. – А пока отправлюсь материал писать. Часа через три скину интервью вам по факсу.

– Хорошо, буду ждать, – ответила Манойлова, и Инна покинула гостеприимный розово-зеленый кабинет, больше похожий на королевский будуар.

К пяти часам рекламная статья «Сокровища «Континента» была написана и одобрена заказчицей, не внесшей в него ни одной правки. Светка Медведева прыгала от счастья, а Инна, чувствуя приятное удовлетворение от не зря прожитого дня, поехала домой – есть «бриллиантовые» окорочка и пить «Мартини». Она знала, что заслужила хороший отдых.

Вы когда-нибудь задумывались над тем, от чего зависит мужская привлекательность?

Правильно, от толщины кошелька.

Женщине для того, чтобы стать красавицей, нужно очень многое. Во-вторых, модная одежда, классный парикмахер, умение держаться на высоких каблуках, отремонтированные зубы, дорогая косметика, итальянская сумка и шуба из цельной норки. И, во-первых, ум. Чтобы не переборщить со всем тем, что во-вторых.

Мужчине же не нужно ничего. Кроме денег.

На днях прихожу в банк. Впереди очередь. В очереди мужик.

На кирзовых сапогах комья грязи, кроличий треух на затылок съехал, ватник распахнут. В общем, тракторист трактористом.

Подходит он к окошку, девушка на него так нелюбезно глазами шасть. И начала в бумажках своих копаться, его принципиально не замечая. Делать ей нечего, умной и красивой, как на трактористов смотреть. И вообще, ходят тут всякие.

Мужик стоит, терпеливо ждет. Грязь на сапогах засыхает и потихоньку на пол отваливается.

Наконец девушка ему нелюбезно предлагает предъявить наличность, которую он на счет сдавать пришел. Мужик открывает полиэтиленовый пакет и достает оттуда пачек этак пятнадцать пятисотенных.

И тут красавица за окошком волшебным образом начинает меняться. И взгляд у нее делается ясный-ясный, и верхняя пуговка на кофточке как-то сама собой расстегивается, и движения делаются плавными-преплавными. И вижу я отражение этого мужика в ее глазах. И в этом отражении он весь такой из себя высокий голубоглазый блондин в кашемировом пальто и крокодиловых ботинках.

Ну, мужик деньги сдает и от окошечка отходит. Оно и понятно. Кончил дело – слезай с тела. То есть отойди по-хорошему, дай другим финансовую нужду справить.