Татьяна Лисицына - Клуб победителей (СИ)

— Дядя, что ты делаешь?

Чувство досады, возникшее из-за прерывания, сменилось умилением, когда он посмотрел в ее ясные голубые глаза. Ему вдруг неудержимо захотелось обнять ее и поцеловать в гладкую упругую щечку. Но неподалеку, поглядывая в их сторону, шла ее мать с собакой, так что он ограничился улыбкой и просто сказал:

— Играю с водой.

— А разве можно играть с водой? Играть нужно с куклами, игрушками. У тебя нет игрушек?

Лычкин, улыбнулся еще шире, чувствуя, как наполняется радостью, словно сам превращается в ребенка, тихо сказал:

— Взрослым не положено играть, ведь так?

Девочка склонила головку набок, словно пытаясь определить, в чем здесь подвох, но, в конце концов, энергично закивала.

— А иногда так хочется поиграть, вот я и пришел сюда, чтобы поиграть с лужицей.

— А мне можно?

— Конечно.

С полной серьезностью девочка погрузила свой розовый тоненький пальчик в воду, и некоторое время размазывала воду по скамейке, рисуя волнистые линии. У нее была другая игра, более осмысленная. Окунув палец в воду, она попыталась нарисовать цветок, и Евгений подумал, что возможно, в детстве мы знаем гораздо больше, чем когда вырастаем, пропитываясь насквозь чужими мнениями.

— Маша! Иди сюда! — послышался голос матери. — Не мешай дяде.

— Я не мешаю! — возразила девочка, не отвлекаясь от своего занятия. Дорисовав последний лепесток, Маша победоносно взглянула на него, словно пытаясь убедить его в том, что она играет лучше его.

— Маша!

На личике девочки промелькнула досада.

— Я люблю рисовать, — быстро сказала она. — Но не знала, что это можно делать водой.

Она убежала к матери, а Евгений, умиротворенный и счастливый, долго смотрел ей вслед. Машин цветок высох, на деревянной доске осталась маленькая лужица.

Увидев книгу, знакомая официантка фыркнула:

— Коэльо — писатель для тех, кто ничего не читал. Прописные истины.

Лычкин грустно улыбнулся. И то и другое некоторым образом относилось к нему. В его ситуации, когда он, подобно освоившему ползание малышу, пытается встать на ноги, это самое необходимое.

За «Дневником мага» последовали «Валькирии». Сначала в шутку, позже, увлекшись игрой, Евгений придумал собственного ангела и поместил себе на плечо. Иногда, пытаясь разрешить проблему, спрашивал, как лучше поступить. Ангел шутливо подталкивал в плечо, поддерживая и направляя, и Лычкин вдруг неожиданно понял простую истину, что для того, чтобы получить, надо попросить. А еще эти шаловливые создания с крылышками достаточно застенчивы и обладают очень тихим голоском, который нужно уметь расслышать.

Иногда Лычкин с горестью думал, что если бы он прочитал эти книги раньше, то не поддался бы всеобщей панике зарабатывания денег и не чувствовал бы себя ничтожеством.

После получения паспорта жизнь стала налаживаться. Потратил день и составил резюме, выдумав места, где раньше работал. Подал управляющему на рассмотрение. Может, оно и долго валялось бы в столе, если бы один из сотрудников не уволился. Оставив швабру, Лычкин почувствовал благодарность. Работа менеджера оказалась легче и приятнее. Через некоторое время после получения зарплаты, Лычкин смог снять комнату. Закрыв за собой дверь, испытал чувство радости. Свободный от храпа соседей, он может делать все, что пожелает: читать всю ночь или смотреть телевизор, который пока еще не купил. На требование хозяйки «женщин не водить» согласился с легкостью. Зачем усложнять жизнь себе и кому-то еще, если одиночество устраивает, а общения хватает и на работе? Должность обязывала: на распродаже купил костюм и несколько рубашек. Когда встал перед зеркалом у себя в комнате, заметил долгожданное изменение. Страх ушел. Улыбнулся своему отражению. Любить и принимать себя стало легче. Желание жить понемногу возвращалось.

Щербаков мерил шагами комнату. Галинка, стоя у окна, следила взглядом за его бестолковым мотанием. Только что между ними произошел серьезный разговор, после которого, обычно тихая и покорная половинка категорически заявила, что никуда его не отпустит. Хочет уезжать — пусть берет ее с собой. Или остается. Андрей взъерошил челочку, думая о том, что взять Галинку в Москву слишком опасно. Полная неизвестность изматывала. Никакой информации в прессе о разоблачении торговцев чужими воспоминаниями или поданных исков о лишении собственности от несложившихся победителей не появлялось. Ничего! Он даже как-то набрал номер телефона «Дотянись до успеха», но там никто не ответил. Куда делся Караев? Что произошло с Лычкиным, Эвелиной и прочими? Вопросы превращались в кошмары по ночам. Недавно обнаружил у себя в сумке диск с памятью Лычкина и долго вертел в руках. Надо бы найти его и вернуть. Хотя зачем, если стирательная машина больше не существует? И все же диск жег руки. Галинка, прижав руку к животу, присела на диван. Андрей ощутил, как злость отступила перед таким беззащитным жестом.

— У тебя что-нибудь болит?

— Нет. Малыш шевельнулся.

Андрей сел рядом и обнял жену. Если бы не сжигающие изнутри чувства, он бы радовался, что Галинке удалось забеременеть. Есть, конечно, небольшая угроза выкидыша, что дало доктору повод ограничить ее перемещения, но прогноз благоприятный.

— Милая, ты сама видишь, что не можешь поехать. А мне надо дела решать. Ты же знаешь кредиты, в которые я влез, надо выплачивать. Машину продать. Найти арендаторов на квартиру. Да и на работу мне надо устраиваться. На что мы жить будем?

— Не отпущу!

— Ты как ребенок. Тетя о тебе позаботится. Я буду приезжать на выходные.

Жена посмотрела волчонком:

— Врач сказал, что мне нельзя нервничать, а ты меня нервируешь. Вот и малыш разволновался, — она погладила животик. — Как тебе не стыдно?

Андрей вздохнул. Если бы он мог ей все рассказать. Насколько ему стало бы легче. Ладно, он уступит. Останется. Скрепя сердце, позвонил отцу, у которого были ключи от их квартиры и попросил найти арендатора, чтобы хоть как-то покрыть платежи и выставить квартиру на продажу. Обидно, конечно. Но что делать? Посмотрел на жену, она повеселела, успокоилась.

— Не жалко наш дом?

Помотала головой.

— Я тебя там совсем не видела, а здесь ты со мной.

— Но мне все равно придется работать.

— Но это будет другая работа! — посмотрела с вызовом, словно догадывалась, чем он занимался.

— Ты думаешь, что работать официантом в шашлычной будет лучше?

Уверенно так кивнула. Андрей поморщился.

— Это ненадолго. Тетя сказала, что собирается кого-то там выгонять, и если она убедится, что ты хорошо работаешь, место твое. Ты здесь совсем другой, чем в Москве. И здесь воздух полезный для малыша.