Наталья Солнцева - Камасутра от Шивы

— Но ведь Алина призналась, что мстила Шестакову…

— Она просто мстила. Всем, кого считала виноватым в ее бедах. Шестаков был ферзем, которого она подсовывала нам, чтобы добраться до короля.

— В данном случае до королевы, — усмехнулся сыщик. — И ты ее отпускаешь?

— Я вручаю ее судьбу в руки провидения…

— А что будет со мной? Когда ты сделаешь выбор?

— Какой выбор?

— Будто ты не знаешь! Между мной и карликом Агафоном! Ты отдала ему формулу, значит…

— Это наше с ним дело, — перебила Глория.

— Вот как! — обиделся он.

— Не дуйся…

— Я не могу без тебя, — вырвалось у него. — Давай поженимся. Я понимаю, что все это ужасно глупо, но…

Она прижалась к нему, пряча улыбку.

— Я уже была замужем, Рома.

— Ладно, гражданский брак тоже неплохо. Переезжай ко мне! Откроем детективное агентство. Мы сработаемся, я верю.

— Лучше ты переезжай…

— Ты согласна? — просиял он. — Нет, ты скажи… я не ослышался?!

Обнимаясь с Лавровым, она в это же время видела карлика, одетого в рубище и с посохом в руках. За его спиной болталась котомка. Он звал ее: «Идем со мной, Глория! Меня здесь больше ничего не держит. Я жду только тебя!»

Золотой диск был в его котомке. Глория чувствовала исходящее оттуда сияние и жар. Она молча покачала головой. Царица Савская не осталась с царем Соломоном. Он раскрыл ей ее тайну, и она вернулась туда, откуда приехала.

— Я не хочу начинать все сначала…

Сыщик принял ее слова на свой счет и поник.

— Это не тебе!

— Значит, ты согласна?

— Да…

Образ карлика померк, и на глаза Глории навернулись слезы. «Мы ведь не прощаемся?» — беззвучно молвила она…

Из Черного Лога в Москву гости отправились на двух машинах. Сыщик на своем внедорожнике вез полубесчувственную Алину, а Рябов взялся подбросить до дома раненого Шестакова. Тот не мог сесть за руль по причине недомогания и слабости. Лавров обязался завтра же пригнать в город его «Форд».

— Только без глупостей, — предупредил он Алину. — Не то пожалеешь!

Она ехала на переднем сиденье, в наручниках. Ее профиль казался ему безобразным: щеки ввалились, глаза запали, нос крючком, подбородок торчит, как у Бабы Яги. Она вся словно вылеплена из воска и перенесена в машину из аттракциона «Комната ужасов». Наверное, так в быту выглядит индийская богиня Кали. При этой мысли у сыщика пробежал по спине холодок…

Алина за двое суток постарела на несколько лет. Усохла, съежилась, побледнела. Кожа, как мятый пергамент; волосы, как пакля; губы бескровные. Вокруг нее образовалось темное облако, которое вполне различимо. Глория, отдавая последние напутствия перед дорогой, обратила внимание Лаврова на этот дымный ореол. «Смерть!» — шепнула она.

Ему вдруг почудилось, что на шее Алины затягивается веревочная петля. Он вздрогнул и пристально уставился на серую ленту шоссе.

Впереди мчался «Шевроле» Рябова. Сыщик видел машину, но не слышал, о чем говорили водитель и пассажир.

Доктор кое-как умостился на заднем сиденье и набрался терпения. Рана болела, разочарование глодало душу.

— Я никак не пойму, — не выдержал Антон. — Что мы видели? Какую-то дикую фантасмагорию! Такого в жизни не бывает!

Шестаков угрюмо молчал, глядя в окно на пробегающий мимо сосновый лес. Молодой человек не ждал от него ответа. Его распирало, хотелось поделиться соображениями. Вражда к доктору сменилась любопытством.

— Она владеет гипнозом! Эта дама из Черного Лога — талантливый гипнотизер. Она устроила нам сеанс коллективной суггестии!

— Ты знаешь такие слова? — мрачно ухмыльнулся Шестаков. — Суггестия! Почему бы не выразиться проще: «внушение»?

Рябов проигнорировал его сарказм. Больной человек, что с него возьмешь?

— Она манипулировала нами… подчинила себе нашу волю…

— Не стоит обобщать, парень.

— Ты хочешь сказать, что не поддаешься гипнозу?

Доктор раздраженно вздохнул и промолчал. Не спорить же с этим кретином?..

На следующий день Лавров, как и обещал, доставил в Москву и передал Шестакову его автомобиль.

— Алина мертва, — коротко сообщил он. — Повесилась у себя в квартире.

— Откуда это известно?

— Я наведывался к ней. А там — полиция. Соседка вызвала. Алина сама позвонила ей накануне и сказала, что хочет наложить на себя руки.

— Богиня Кали ее не простила… Теперь проклятию прокудинского дома пришел конец?

Лавров пожал плечами. Проклятие — штука тонкая.

— Я уже дал объявление о продаже дачи, — сообщил доктор. — Решил не тянуть.

— Не поторопились, Егор Дмитрич?

— Опоздал!..

Елена стояла у окна, глядя, как охранник поливает из шланга траву и маленькие кипарисы, похожие на тонких девчушек в зеленых платьицах. Без полива степная жара все выжигала, даже листья на деревьях желтели и осыпались, как в начале осени.

Парень ощутил затылком ее взгляд и обернулся, поднял глаза. Елена помахала ему рукой.

— Привет, Антон!

Он улыбнулся, кивнул и вернулся к своему занятию.

Вдоль забора росли пышные декоративные кусты и красные розы, за забором тянулась желтая от песка сельская дорога. Дальше простиралась гладкая степь, на которой паслись овцы и стадо коров. Елену удивляло, что они могут там есть, ведь, кроме жестких стеблей и колючек, ничего не осталось. Раскаленное крымское солнце палило нещадно, днем от него спасали только стены дома и кондиционированный воздух.

За степью тянулась синяя блестящая полоса моря. В небе кружили чайки. Они садились на белые от высохшей соли прибрежные озерца, сливаясь с ними, и часами дремали, не замечая полуденного зноя.

Елену тоже клонило в сон. Ночь выдалась тревожная, муторная. Вчера вечером они засиделись во дворе допоздна — мужчины жарили на углях кефаль, курили, обсуждали проблемы бизнеса. Елена скучала, боролась с зевотой. Огромный паук свил под камышовой крышей барбекю крепкую паутину, в которой застряли мухи и крохотные мотыльки.

— Черная вдова? — спросил Антон.

— Нет, — успокоил его администратор. — Вдова — с красными пятнышками на брюшке. А это обычный паук. Просто большой.

Они пили белое вино под рыбу, наливая в хрустальные стаканчики. Елена попробовала — кислое, теплое. Надо было в ведро со льдом поставить.

— Пойду спать, — сказала она мужу. — Голова разболелась.

В степи звонко стрекотали цикады. Небо было низкое и черное, усыпанное крупными звездами. Над морем стояла желтая луна.

В спальне Елена задернула шторы и легла, с наслаждением раскинувшись на прохладной постели. Тихо жужжал кондиционер, из сада доносились смех и голоса мужчин, где-то на соседней улице лаяли собаки… Проехала одинокая машина, осветила фарами квадрат окна. Елена закрыла глаза.