Сандра Браун - Влюбленные

Она бросила на него еще один раздраженный взгляд. Однако, похоже, решила не лишать себя удовольствия и произнести-таки заранее заготовленную речь.

— Теперь я заведую редакцией, — сказала Хэрриет с усмешкой. — Я одна, понятно? Это означает, что только я уполномочена одобрять готовые материалы, вносить поправки, отвергать представленные тобой идеи. Кроме того, я имею право давать тебе задания, если у тебя не будет собственных идей или они мне не понравятся… а мне почему-то кажется, что никаких свежих, перспективных идей у тебя в данный момент нет. Хотела бы я знать, чем ты занимался две недели с тех пор, как вернулся в Штаты. Пил?..

— У меня накопились отгулы, и я их использовал. Это было оговорено заранее и одобрено…

— …Моим предшественником…

— …Еще до того, как ты захватила его место!

— Я ничего не захватывала! — отрезала Хэрриет. — Я заработала это место, понятно? Заработала своим горбом!

Доусон слегка приподнял плечо.

— Как скажешь, Хэрриет.

Его безразличие было напускным. Недавняя перетряска редакционных кадров имела магнитуду не менее десяти баллов по шкале Рихтера и могла иметь очень серьезные последствия для его профессионального будущего. Еще в Афганистане Доусон получил мейл от одного из коллег, в котором тот сообщал о происшедших переменах. Электронное послание пришло задолго до того, как Доусон получил официальную рассылку, адресованную всем сотрудникам журнала. Содержание письма оказалось настолько тревожным, что дурные вести не могло смягчить даже расстояние, отделявшее Вашингтон от Кабула. Самым скверным было то, что кто-то из руководителей издательства, — возможно, чей-то племянник, не имевший никакого понятия о том, как издавать журнал новостей (как, впрочем, и о самих новостях), — назвал Хэрриет Пламмер самой подходящей кандидатурой на должность главного редактора. Дальнейшее было делом техники! Бюрократический аппарат заработал, и вскоре пожелание высшего руководства было выполнено.

На самом деле, другого такого же столь неподходящего человека для этой должности невозможно было и сыскать! Основная проблема заключалась в том, что Хэрриет была в гораздо большей степени корпоративным администратором, управленцем, нежели журналистом. Главной своей задачей на этом посту она считала любой ценой оградить издание от возможных судебных исков, которые могла вызвать излишне острая или проблемная статья. А это означало, что самые интересные материалы будут либо выхолащиваться до полной безобидности, либо вовсе сниматься с публикации и отправляться в корзину. С точки зрения Доусона, это могло ввергнуть журнал «Лицом к новостям» в крутое пике («лицом в дерьмо», как он выразился). Но его мнения никто не спрашивал.

Кроме того, Хэрриет была типичной стервой, напрочь лишенной лидерских качеств и задатков руководителя. Она презирала людей (в особенности мужчин), а наибольшую антипатию по иронии судьбы вызывал у нее именно Доусон Скотт. Сам Доусон подозревал, что в данном случае за причинами далеко ходить не нужно. Хэрриет элементарно завидовала его журналистскому таланту и тому уважению, которое его способности снискали среди коллег как в «Новостях», так и во всем профессиональном журналистском сообществе.

В тот день, когда Хэрриет стала главным редактором, причины ее враждебности потеряли всякое значение. Главное, антипатия никуда не исчезла, возможно, даже сделалась сильнее. И это было очень, очень плохо. Ничего хуже этого Доусон и представить себе не мог.

Во всяком случае, так ему казалось.

— Я намерена послать тебя в Айдахо, — сообщила Хэрриет.

— Зачем?

— Подготовишь материал о слепых воздухоплавателях.

— О ком о ком? — переспросил Доусон удивленно. Уж не ослышался ли он?

Прежде чем ответить, Хэрриет бросила ему через стол тоненькую папку.

— Наши молодые сотрудники уже сделали важную часть работы за тебя — нашли тему. С подробностями, которые они успели собрать, ты можешь познакомиться в самолете.

— Но хотя бы намекни, с чем мне придется иметь дело.

— Некие граждане, занимающие активную жизненную позицию, решили, что слепые люди тоже имеют право летать. Они нашли спонсоров, закупили все необходимое и стали катать слепых на воздушных шарах, наполненных горячим воздухом или каким-то газом, и… Нет, я вовсе не хочу сказать, что слепым разрешают управлять воздушными шарами после того, как они оторвутся от земли, однако… В общем, материал может получиться довольно интересным и занимательным. Можешь даже притвориться слепым, если сумеешь.

Последние слова Хэрриет только по форме напоминали шутку, на деле же в них звучало столько презрения, что Доусону стоило огромного труда сохранить невозмутимое выражение лица.

— Это и есть твои важные новости? — лениво протянул он, не делая ни малейшей попытки взять папку со стола.

Хэрриет лукаво улыбнулась. Точнее — попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось.

— Для незрячих и слабовидящих людей это действительно важно, — ответила она с вызовом. Так что Доусону захотелось перепрыгнуть через стол и схватить ее за горло обеими руками, но он подавил желание. Мысленно досчитав до десяти, он отвернулся и снова взглянул за окно, где яркое полуденное солнце заливало своим светом широкие улицы и авеню Вашингтона.

— Слепые, насколько я знаю, не читают наш журнал, — заметил он. — Ты действительно уверена, что незрячие… э-э-э… пилоты стоят того, чтобы мы рассказали о них всей стране?

— Все будет зависеть от того, как и под каким углом будет подана информация. Тем более что в последние десятилетия в нашей стране людям с ограниченными возможностями уделяется повышенное внимание. В любом случае это достойный материал! Почему-то я не слышу в твоем голосе ни малейшего энтузиазма. В чем дело, Доусон?

— Все предельно просто, Хэрриет. Эта тема не для меня.

— Ты хочешь сказать — она тебе не по плечу?

Перчатка — пусть и невидимая — была брошена на самую середину сверкающего полировкой стола, и Доусон это отлично понимал.

— Я хочу сказать — я не пишу о подобных вещах. Святочные рассказики не мой конек, как ты отлично знаешь. Кроме того, обычно я сам нахожу, о чем мне писать.

— Так найди ! — Хэрриет сложила руки на груди. — Дай мне наконец увидеть, как действует гений горячего репортажа, о котором мне все уши прожужжали! Я хочу своими глазами наблюдать работу великого журналиста, которого все хорошо знают и любят и которого превозносят до небес за свежесть взгляда, умение найти неожиданный ракурс и обнажить перед читателями всю подноготную сложной проблемы! — Она выдержала крохотную паузу. — Ну так что, Доусон?.. Будешь писать про слепых воздухоплавателей?