Алёна Белозерская - Покинуть Париж и уцелеть

– Дорогая, ты можешь представить старушку с артритом, катающуюся на велосипеде? – с улыбкой на губах поинтересовался он. – Софи никогда не любила подвижный отдых, в отличие от моей жены Эмме. И модный телефон ей не доставит удовольствия, потому что она не пользуется мобильными. Считает, что они мешают жить.

Мсье Гуэн взмахнул рукой, обращая внимание Полины на посетителей парка. Многие из них были увлечены не общением друг с другом, а своими телефонами, планшетами и другими гаджетами.

– Поняла, что вы имели в виду, – нахмурилась Полина. – Люди перестали общаться. Настоящей жизни они предпочитают виртуальную реальность.

– Именно поэтому я не хочу рисковать. Софи немедленно порвет со мной, если я преподнесу ей в подарок последнюю модель какого-нибудь суперпопулярного телефона. Конечно, я осознаю, что телефон – это удобно. В бизнесе он незаменим. Но в остальном эта маленькая штучка… – Гуэн вытащил из кармана пальто дорогой мобильный и небрежно потряс его в руке, – лишает многих радостей. Раньше к другу можно было прийти в гости без звонка. Взять пару бутылок вина и просто позвонить в дверь. А теперь ни один человек не примет тебя без предварительной договоренности.

– Вы правы. Телефон стал частью нашего мира и одновременно его проклятием. Благодаря ему меня могут найти где угодно, что не всегда хорошо. Но без него я уже не смогу жить.

– Чувствуешь себя покинутой, если он не звонит?

– Да, – кивнула Полина. – Если меня ищут, значит, я кому-то нужна, – она взяла мсье Гуэна под руку и повела к фонтану. – Значит, телефон отметаем. Предлагаю часы.

– Дарил в прошлом году. Разве ты забыла, что сама заказывала в Vacheron Constantin [2]именные…

– Прошу прощения, – перебила Полина. – Действительно забыла. Пустая голова. Тогда парфюм, изысканный и индивидуальный. Только для нее. Например Clive Christian´s Imperial [3].

– Я не скупой, но платить тысячи евро за приятно пахнущую воду считаю верхом неблагоразумия. Тем более что Софи не станет изменять своему любимому аромату. Она весьма консервативная особа.

Полина пожала плечами, словно признала свое поражение и капитулировала, но вдруг встрепенулась.

– Мадемуазель Софи не уважает современную технику, противница нововведений… Скажите, Жозеф-Александр, каким образом она общается со своими друзьями? С теми, кто живет далеко?

– Пишет письма. Софи любит хорошую бумагу, конверты. Она может часами сидеть за столом, составляя письмо, а потом с трепетом ждет ответа.

– Тогда подарите ей особую перьевую ручку. Например, Tibaldi [4]или что-нибудь проще.

– Простота не для Софи, – Гуэн, улыбаясь, кивнул. – Хороший подарок. Сама займешься покупкой?

– Разумеется, – солгала Полина, мгновенно решив, кому из подчиненных перепоручит заказ эксклюзивной ручки, украшенной драгоценностями, для именинницы. – И устройте для Софи ужин. Пригласите дочь. Это будет самым лучшим подарком.

Гуэн молчал, но было видно, что он обдумывает слова Полины. Она же жадно рассматривала этого необычного старика, который, сам того не подозревая, подарил ей незабываемое удовольствие от встречи. И дело было не только в том, что она получит приличные комиссионные, выполняя заказ. Конечно, это грело душу, однако еще большей сладостью по телу разлилось ощущение нежности, которое она испытывала, когда держала мсье Гуэна за руку. В такие минуты Полина представляла на его месте своего отца, который никогда не проявлял в отношении дочери заботу и участие. Этот же старик в эмоциональном плане давал гораздо больше, чем родной папаша, никогда не испытывающий в ней необходимости.

– Спасибо вам, – Полина порывисто обняла Гуэна за плечи.

– Ты плачешь?! – он настороженно отодвинулся и нахмурился.

– Нет, конечно! Все хорошо. Честно!

– Ладно, сделаю вид, что верю. Тебя подвезти? Или ты на машине?

– Нет, я приехала сюда на такси и буду рада, если вы меня подвезете.

– Куда? В офис?

– Отель «Ланкастер».

– И давно ты там живешь?

– Почти месяц.

– Все-таки ушла от мужа?

Гуэн задавал простые вопросы, но Полине вдруг показалось, что он заставляет ее исповедоваться. Было сложно отвечать. Хотелось убежать, скрыться от вопрошающего взгляда, не видеть жалости в глазах или, что еще хуже, неодобрения.

– Ушла, – тихо подтвердила она.

– Весь Париж обсуждает ваш разрыв. Я думал, что это лишь слухи. Оказалось, правда. Очень жаль. Вы были красивой парой.

– Но несчастливой.

– Тогда не стоит жалеть о случившемся, – неожиданно бодро прозвучал голос Гуэна. – Перемены всегда к лучшему. Они делают нас взрослыми и мудрыми. Ну, идем. Отвезу тебя куда пожелаешь.

– Двусмысленное обещание. Впрочем, вся наша жизнь двусмысленна.

– В твои ли годы рассуждать о подобном? Тебе сейчас самое время делать ошибки, нестись вперед, набивая шишки, а не стонать об уклончивости жизненных путей.

– Но я не… – начала Полина и замолчала, снова увидев знакомое бордовое пальто подруги, которая была настолько увлечена своим спутником, что не реагировала на окружающих ее людей.

Решив не тревожить «влюбленную курицу», она повернулась к мсье Гуэну и, приподняв бровь, поинтересовалась:

– Ваши дамы не будут возражать, если я приглашу вас сегодня на ужин в La Table du Lancaster [5]?

– Мы будем умными, – дерзко, как мальчишка, усмехнулся мсье Гуэн, – и им об этом не расскажем.

После ужина с Гуэном, приправленного искристыми шутками и теплым вниманием, Полина, слегка опьяневшая от вина и комплиментов, поднялась в свой номер и прилегла на кровать. Хитрый Гуэн, воспользовавшись нетрезвым состоянием женщины и ее отчаянным желанием излить душевную печаль, выудил мельчайшие подробности расставания с мужем. Впрочем, сама Полина охотно делилась переживаниями, так как впервые за долгое время нашла понимание в лице этого пожилого господина. Он не осуждал ее неожиданную влюбленность в другого мужчину, которая разрушила брак, казавшийся со стороны крепким и счастливым, не настаивал на примирении супругов. Напротив, поддержал женщину в ее решении начать новую жизнь с тем, кого она безумно любила. Однако Гуэн небрежно бросил фразу, которая надломила уверенность Полины в том, что она все делает правильно.

– Ты парадоксальна, как и большинство людей: уходишь от того, кто подарит вселенную, к тому, кто эту вселенную отберет.

Весь игривый запал исчез, испарился, словно его и не было. После этих слов осталась горечь. Ощущение вины и смущения, появившееся внутри, возмутило Полину, она намеревалась грубо ответить, но передумала, не желая портить ужин, который до этого момента протекал мило и добро.

– И это мне говорит человек, – она все-таки не удержалась от колкости, – который сорок лет обманывает жену с…