Марина Крамер - Последнее японское предупреждение

Никита взъерошил рыжие волосы и пробормотал:

– Господи, сколько ж ерунды может засесть в одной человеческой голове… Ну, ладно, допустим, Савку я попрошу, и в музей они с Ольгой прогуляются, им все равно, где за ручки держаться. А дальше-то что?

– А дальше – исходя из информации, – уклончиво отозвалась я, потому что сама еще не совсем понимала, с чего это меня так тянет в музей. Но интуитивно чувствовала, что там может быть ключ к разгадке.

Убрать винтовку я успела без лишних хлопот и даже успела принять душ и переодеться, а также спрятать на балконе мокрый камуфляжный костюм, в котором ездила. И все бы хорошо, если бы за ужином меня не «сдала» собственная дочь…

Все шло тихо-мирно, никто не орал, спокойно ужинали, и Акела впервые за долгое время был не так мрачен, и тут…

– А мама сегодня за грибами ездила, – объявила Соня, облизывая ложку после творожного десерта.

Отец и муж как по команде уставились на меня, а я готова была провалиться под стол.

– И как? – вкрадчиво поинтересовался Акела, прекрасно знавший, что я в жизни не отличу поганку от сыроежки, а грибы видела только на столе в виде блюда. – Много набрала?

– Ничего не набрала, – тут же влезла дочь и вздохнула: – Только зря костюм намочила, так и висит теперь на балконе, весь в песке и грязный.

О, черт! Эти глазастые разговорчивые дети…

– А ну-ка, Сонюшка, помоги-ка бабе Гале посуду в машинку загрузить, – негромко распорядился папа, и Соня мгновенно ускакала в кухню.

Я же чувствовала себя так, словно меня застали в постели с любовником. И даже это выглядело менее угрожающим, чем то, что произошло сейчас.

– Грибы, значит? – протянул Акела, постукивая пальцами по столу. – Хорошо придумала.

– Саш, я объясню…

– А не надо, – муж оттолкнулся от стола и встал, – не трудись придумывать новое вранье.

Он вышел в прихожую, я услышала, как открывается дверь, и вся обмерла от страха – неужели он соберется и уйдет? Но нет – Акела звал Никиту. Телохранитель явился буквально тут же и по моему лицу понял, что мы опять попались. Я украдкой покачала головой, давая понять, что врать не нужно, лучше рассказывать правду.

– Ты, говорят, тоже грибник? – начал Акела, окидывая долговязую фигуру телохранителя тяжелым взглядом единственного глаза.

– И в мыслях не было, – сказал Никита.

– Я так и думал. Ну, и куда же вы ездили? Раз уж не грибники совсем?

– На карьер.

– Ах, на карьер? Понятное дело. Куличики лепили? Говорят, Александра Ефимовна вся в песке вернулась.

– Не ерничай, Акела, – поморщившись, ввернул папа, – понятно же, что он не виноват, ему куда сказали, туда он и повез.

– А это я как раз понимаю, – повернулся к нему Акела, – это понимаю. Не понимаю другое – уговор был, а звонка не было. Как так?

И тут до меня дошло. Акела велел Никите обо всех моих передвижениях отзваниваться ему, но Никита, разумеется, не мог меня подставить. Зато я своими секретами подставила сейчас его.

– Саша, послушай. – Я встала и отгородила телохранителя от мужа, словно пытаясь защитить. – Ты ведь понимаешь, что это я виновата. Так зачем весь этот цирк? Я все могу объяснить.

– Ты можешь, я не сомневаюсь, – кивнул Акела, – только вот будет ли в твоих объяснениях хоть слово правды? Не думаю!

– Никс, свободен, – распорядился папа, понимая, что дальше уже последует семейная сцена, и нечего устраивать зрелище для охраны.

Никита вышел, а папа, мгновенно смекнув, что к чему, заговорил, вертя в руках пачку «Беломора»:

– Это я, наверное, виноват.

– Что – тебе грибов захотелось? – усмехнулся Акела, чувствуя, что папа начинает меня защищать.

– Да при чем тут грибы… Ну, что она должна была ребенку говорить? Что стрелять на карьер поехала?

– А я просил не выходить никуда по возможности.

– Ты дослушай, – легонько хлопнул по столу отец, – а потом будешь нотации свои читать, без меня, это ваше дело. Так вот. Винтарь я ей купил недавно новый. Тебе не сказал, знал, что орать будешь. Но девка стреляет – как я могу отказать? Может, это ей еще когда пригодится, выручало уже не раз, сам ведь помнишь.

Акела помолчал, потом, подняв на отца взгляд, проговорил:

– Фима, я много лет тащу ее из этого болота. Много лет, с того дня, как женился. А ты вместо помощи только подогреваешь в ней интерес. Как ты не поймешь, что это все не для женщины? Чем ты гордишься? Тем, что у твоей дочери выучка как у хорошего киллера?

– Ты свою вину на меня-то не перекидывай! – чуть повысил голос отец. – Видали очи, что руки брали, не так разве? С детства она пай-девочкой не была, ты знал, на ком женился.

Акела вздохнул:

– Ты даже не понял, о чем речь. Я знал, на ком женился, и не жалею об этом ни секунды. Но я хочу, чтобы она перестала рисковать собой.

– А какой риск в поездке на карьер, а?

– Ты не поймешь… Аля, идем к себе, нужно Соню спать отправить. – Сашка повернулся, чтобы уйти, я тоже последовала за ним.

Папа вслед нам только проворчал:

– Настырный паленый черт… да и хрен с вами, живите, как хотите!

Больше за этот вечер муж не сказал мне ни слова, молча разделся и лег, отвернувшись спиной. Это было знаком того, что Акела сердит донельзя и сейчас его лучше не трогать.

В субботу с утра Акела куда-то уехал, даже не взглянув в мою сторону. Это было неприятно, но я понимала, что таким образом муж дает мне понять, что недоволен моим поведением. Ладно, переживу. Папа воспылал дедовской любовью, взял Соню и с охранником уехал к Бесо – там праздновали день рождения младшей внучки, намечался праздник с клоунами и небольшим цирком. Отлично, я совсем одна дома, у меня нет ключей ни от машины, ни от байка. Сиди, Сашенька, в своей комнате, ты наказана, вот и думай о своем поведении. Детский сад какой-то…

Никиты тоже не было – он с утра уехал к себе, взяв выходной, но это было как раз кстати – так он сможет передать Савве мою просьбу. Мне же остается только валяться с книжкой и ждать. Ладно, у меня есть работа – дочитаю как раз японского хирургического светилу, законспектирую кое-что, там материал интересный.

Но книга увлекла меня ненадолго. Я отложила ее и вытянулась на кровати, глядя в потолок. Господи, как скучно дома одной… И тут мой взгляд упал на торчащий из-под книги уголок газеты. Наверное, это знак…

Я еще раз перечитала статью, никак не понимая, что именно в ней мне не нравится. Когда же поняла, то, схватив мобильный, позвонила старому приятелю отца полковнику Маросейкину. Не зря мой папа много лет материально поддерживал «полкана», тот несколько раз крепко пригодился и ему, и мне. Вот как сегодня.

– Да бог с вами, Александра Ефимовна! Какая кража из музея?

– Как – какая? А клинок?

– Ну, вы совсем помешались на своем самурайстве, – хохотнул Маросейкин, – кому это нужно? И куда потом сбыть, если украл? Акеле вашему?