Нора Робертс - Незабудки для тебя

Возвращаясь к машине, он разглядывал туристов, выходящих с туго набитыми сумками из «Кафе дю монд» и из сувенирных лавок на набережной, гадалок на Джексон-сквер, за десять долларов готовых рассказать твое прошлое, настоящее и будущее. Из переулков доносились омерзительные запахи переполненных мусорных баков, смешанные со сладковатым запашком марихуаны.

Над магазинчиком, торгующим эротическими свечами, он увидел заставленный цветами балкон, а на балконе — невероятных объемов негритянку, с наслаждением раскуривающую косячок.

«Теперь это мой город», — с ухмылкой подумал Деклан.

В магазине он купил подарок для Реми — большую свечу в виде обнаженной женщины с грудями-торпедами — и, улыбаясь во весь рот, направился к машине.

Домой Деклан вернулся воодушевленный. Выгрузил покупки из машины, распихал их куда придется и начал инспекцию первого этажа. На этот раз он переходил из комнаты в комнату с ручкой, блокнотом и рулеткой — измерял, делал пометки, составлял план работ, записывал их последовательность.

Начал он с кухни. Кое-какой опыт по этой части у него уже имелся: Деклан переоборудовал кухню в своей квартире в Бостоне и помог приятелям переоборудовать свои. Он хотя и не умел готовить что-то сложнее омлета или сэндвичей, но считал, что кухня — сердце любого дома.

Кухня Дома Мане хранила на себе следы заботы последних владельцев — было это, очевидно, в начале восьмидесятых: плитка на полу, сверкающая металлическая раковина, посередине — огромный серебристый, словно айсберг, кухонный стол.

Деклан мысленно отметил достоинства кухни: большие окна, старинный, но удобный каменный очаг, кессонный потолок. Понравилась ему и большая кладовка; впрочем, подумал Деклан, ее лучше переделать под кладовку для одежды. Пол он сделает как положено, дощатым, сдерет со стен слащавые обои с чайничками и чашками, а стол-айсберг заменит старинным деревянным столом под стать прочей обстановке.

Раньше Деклан считал, что интерьер квартиры — не самая сильная его сторона. Эту задачу он уступал Джессике, предпочитавшей классический стиль и пастельные тона.

Однако теперь у него было собственное видение и свои пожелания. Ему нравятся яркие краски, причудливые линии, необычные предметы. Да, он хочет, чтобы его дом выглядел необычно, и так и будет, потому что это, черт побери, его дом и только самому Деклану решать, каким он должен быть!

В старинных шкафах с застекленными дверцами он расставит, словно в музейных витринах, старинную посуду. Тарелки и блюда начала века, затейливые бутылки из цветного стекла, мейсоновские фарфоровые кувшины. Вразнобой, как бы в беспорядке. Потемневшие от времени, с паутиной трещинок — тем лучше!

Столешницы — только деревянные, раковины — только медные. В разводах, в темных пятнах — отлично: чем больше следов времени, тем более настоящими они выглядят.

Огромный холодильник, большая сушка для посуды. Все — с деревянной облицовкой. И дерево должно выглядеть так, как будто ему не меньше ста лет. На такой кухне и готовить приятно!

Деклан бродил по кухне с рулеткой, исписывал страницы в блокноте, вычеркивал и писал заново. Потом, переместившись из кухни в библиотеку, разложил на полу справочники и руководства. За чтением съел половину купленного сэндвича и выпил столько кофе, что у него начался звон в ушах.

Будущая библиотека виделась ему такой: книжные полки от пола до потолка, темно-зеленые стены, нежно-кремовый потолок и лепные карнизы, массивные серебряные подсвечники на каминной полке. Надо в первую очередь проверить все камины и трубы: Деклану не терпелось разжечь огонь в каминах и изгнать из комнат застарелый холод.

Везде, где сохранилась отделка, нужно будет привести ее в порядок — отчистить, подобрать нужный колор. А вот с раздвижными дверями в библиотеку, как и с массивной дверью, отделяющей курительную от дамской гостиной, ничего делать не надо — они в отличном состоянии.

Пол в библиотеке тоже в порядке — видно, о нем позаботился кто-то из прежних владельцев.

Деклан опустился на четвереньки, провел ладонями по гладкому дереву. Немного отшлифовать, покрыть лаком или парой слоев краски — и готово. Пол почти не пострадал от времени: видно, его сохранили толстые обюссоновские ковры, заказанные давным-давно Жозефиной Мане в Париже…

Деклан поднялся на ноги и почувствовал запах бренди, смешанный с запахом кожи, воска и роз. С затуманенным взглядом, словно всматриваясь во что-то далекое, он остановился у изразцового камина, провел большим пальцем по сколотой плитке в углу. Роспись на изразцах — явно ручная работа, из Италии, очень дорогая. А вот эта плитка закруглена — не подходит к остальным: видно, ее меняли.

Ах да, это Жюльен, в очередной раз напившись, в одном из своих приступов ярости сбросил с камина подсвечник и разбил изразец…

В кармане пронзительно зазвонил мобильник. Деклан, словно проснувшись ото сна, недоуменно оглянулся кругом. Что он сейчас делал? О чем думал? Взглянул на палец и обнаружил, что почти до крови стер его об отколотый угол изразца. Ничего не понимая, он вытащил телефон.

— Да! Алло!

— Наконец-то! Я уж думал, тебя аллигаторы съели! — раздался в трубке веселый голос Реми. Деклан все еще недоуменно смотрел на камин. Он думал об этих изразцах. Но что…

— Я… я здесь, хожу по комнатам, вымеряю расстояния, ну и все такое.

— А не хочешь ли выбраться в город? У меня вечером встреча, а после нее мы могли бы с тобой где-нибудь посидеть и выпить. Вместе с Эффи, если удастся и ее вытащить.

— А сколько сейчас времени? — Деклан повернул запястье, чтобы взглянуть на часы. — Полночь? Уже полночь?

— Нет, конечно! Ты что, напился?

— Я пил только кофе. — Он посмотрел на часы, потряс головой. — Должно быть, батарейка села.

— Еще и семи нет. Я освобожусь где-то к девяти. Давай выезжай! Встретимся в «Этруа» — это во Французском квартале, на улице Дофин, в квартале от Бурбона.

— Хорошо. — Деклан провел рукой по волосам, потрогал лоб, обнаружив на нем мелкие бисеринки пота. — Да, отлично. Приеду.

— Дорогу тебе объяснить, янки?

— Сам найду. — Он облизнул саднящий палец. — Реми!

— Да, папа с мамой так меня назвали.

Деклан тряхнул головой, сам себе удивляясь.

— Ничего, неважно. Увидимся.

Из дома Деклан выехал заранее — не потому, что так хотел выпить, а чтобы увидеть, как преображается Новый Орлеан с наступлением вечера. Улицы уже были расцвечены карнавальной россыпью огней и наполнились толпами людей, жаждущих веселья.

Однако, на взгляд Деклана, не туристы и не торговцы были главными героями на этой красочной сцене. Главным был сам город и его музыка.

Музыка звучала из всех дверей: терпкий джаз, жаркий рок-н-ролл, блюз, от которого тает сердце. Галереи ресторанчиков над тротуарами были полны посетителей, изгоняющих промозглый январский холод выпивкой и острой едой. У дверей стриптиз-клубов извивались соблазнительные танцовщицы, обещая всевозможные наслаждения; в магазинах бесперебойно звенели кассовые аппараты — толпы туристов спешили обзавестись футболками с праздничными логотипами и карнавальными масками. В барах приезжим подавали коктейль харрикейн, а тем, кого так легко не проведешь, — пиво и виски.