Ольга Володарская - Он бы отдал жизнь

Совершенно потерянная, Диана ушла с балкона. На этот раз она закрыла за собой дверь, да еще проверила, крепко ли. Умывшись и выпив кофе, она вышла из дома и направилась к морю. Пока брела, вспоминала, как еще недавно радовал ее вид веселой набережной. Теперь же ей все стало безразлично. Она и купаться-то ходила не потому, что очень этого хотела, просто надо же чем-то себя занимать.

– Ола! – донеслось до нее приветствие на испанском. Диана подняла голову и увидела улыбающегося господина с облупившимся носом и плечами.

– Ола, – буркнула Диана и пошла дальше.

Но турист, с виду немец, не отставал. Шел за Дианой, сыпал комплиментами, дышал на нее перегаром и пытался ухватить за руку.

Чтобы избавиться от него, она зашла в ближайший отель и скрылась в туалете. Пробыв там минуты две, умывшись, расчесавшись, Диана открыла дверь и выглянула в фойе. Хмельного немца видно не было.

Она покинула туалет и хотела уже выйти на улицу, как остановилась у рецепции. До нее только сейчас дошло, что она находится в отеле, где остановился Степа, и ей пришла в голову одна мысль. Решительно шагнув к стойке, она обратилась к менеджеру:

– В вашем отеле остановился мой знакомый, Степан Малинин, не могли бы вы сообщить мне, в каком номере он живет?

– Извините, но такой информации мы не даем. Но я могу позвонить в его номер. Если господин Малинин у себя, вы поговорите. Нет – оставите ему сообщение.

– Хорошо.

Рецепционист защелкал клавишами компьютера, ища информацию. Диана же думала о том, что Степы наверняка в номере нет. Какой дурак будет сидеть в нем в такую чудесную погоду?

Но, к ее удивлению, Степа оказался на месте.

– Диана! – обрадовался он, услышав ее голос. – Вот класс! Не думал, что ты заглянешь ко мне…

– Сама не думала.

– Поднимайся. Я только проснулся, собираюсь чайку попить.

– В номере?

– Ну да. Я кипятильник с собой привез.

– Может, ты спустишься и мы попьем чаю где-нибудь в кафе?

– Лады. Буду через пять минут.

Он показался в фойе даже раньше. Сбежал по ступенькам, загорелый, энергичный, улыбающийся. Волосы растрепаны. Как будто встал с кровати и даже не расчесался. «А ведь он очень симпатичный мужчина, – мелькнуло в голове Дианы. – И крайне приятный человек. Именно в таких, как Степа, надо влюбляться. Меня же вечно тянет на «сложных», «роковых» мужчин…»

Кроме Дэвида и Стаса, в ее жизни был еще один такой. Она влюбилась в него, когда училась в школе. Это было полудетское чувство, естественно, платоническое, но именно оно, как думала Диана, сформировало ее вкус.

Он преподавал биологию в их классе. Серьезный мужчина за сорок, с густой, абсолютно седой шевелюрой, в безукоризненно отглаженном старомодном костюме привлек внимание многих представительниц слабого пола из числа педсостава. Даже директриса, старая дева и мужененавистница, не осталась к нему равнодушной. Ведь он был галантен, начитан и наделен поэтическим даром. А вот школьницам новый биолог по душе не пришелся. Они все были поголовно влюблены в молодого бесшабашного физрука. И только Диана отдала свое сердце биологу. Ей нравилось в нем все: и серьезность, и седина, и дурацкий костюм. Но больше всего – печать трагизма на лице: грусть в глазах, скорбные морщины у носа, опущенные уголки сухих губ. Диане хотелось рассмешить его до искорок в глазах, разгладить его морщины нежными прикосновениями, напоить его губы поцелуями…

Он проработал в их школе меньше года. Запил, и его уволили. Потом Диана узнала, что когда-то он работал хирургом. Имел жену и двух дочек. Но когда супруга ушла от него к другому, он с горя стал прикладываться к рюмке. Его перевели из больницы в поликлинику проводить плановые осмотры. А потом попросили и оттуда. Полгода он жил на «подаяния», стреляя деньги у бывших коллег, клянча у родителей. Когда они перестали давать, закодировался и устроился на работу в школу. Через полгода сошелся с директрисой. О своем романе они никому не рассказывали. О нем стало известно позже, когда биолог вновь запил и его пришлось выгнать из школы по статье, директриса угодила в больницу с сердечным приступом, а вскоре ушла на пенсию по инвалидности.

Как сложилась дальнейшая жизнь хирурга-учителя-поэта, Диана не знала. Но однажды в одном толстом журнале прочла дивные стихи, подписанные его именем и фамилией.

С тех пор прошло много лет. О своей детской влюбленности Диана и думать забыла. А вот сегодня, глядя на Степу, вспомнила.

– Привет еще раз! – выпалил он и плюхнулся на диван рядом с ней. – Как там погодка?

– Отличная. А ты чего так долго спишь?

– Полночи прогулял с девушкой, – гордо сообщил Степа. – Познакомился с ней в электричке, когда из Барсы возвращался.

– Хорошая девушка?

– Отличная, жаль, что уехала сегодня. – Он зевнул, закрыв рот ладонью. – Мне срочно надо выпить чаю, иначе я не проснусь.

– Да, пойдем.

– В наше кафе?

– Это где работает русский официант и родственник комиссара? Нет уж, увольте.

– Тогда пойдем на набережную. Хотя лучше бы мы у меня в номере чай попили. Тут, как я уже заметил, в заведениях всякую гадость пакетированную дают. А я с собой привез отличную заварку.

– Да, испанцы те еще чаевники! – хмыкнула Диана.

– Мне кажется или они только в вине хорошо разбираются?

– Если говорить о напитках, то пожалуй.

За этим разговором они пересекли фойе и вышли на улицу. Солнце припекало вовсю, но температура воздуха была еще вполне комфортной.

– Пойдем к морю, – предложила Диана. – Чай все равно везде поганый, так лучше его пить, наслаждаясь пейзажем…

Они сели в первом попавшемся кафе у моря. Степа заказал чай и сэндвич, Диана – кофе и пирожное. Оба заказа принесли быстро. Степа выпил свой чай и попросил принести еще. А вот бутерброд ел без аппетита.

– Ты ведь не просто так ко мне зашла? – спросил он, отщипнув от багета небольшой кусок и отправив его в рот.

– Я так предсказуема?

– Это я слишком проницателен, – широко улыбнулся Степа.

– У меня просьба к тебе. Если ты сочтешь ее наглостью, так и скажи, я не обижусь.

– Выкладывай свою просьбу.

– Ты мог бы пробить по своим каналам одного человека? Нужна вся информация о нем. Только я знаю лишь имя, фамилию и примерный возраст.

– Если он привлекался к уголовной ответственности, то найдем.

– Скорее всего, привлекался. Если нет, то не беспокойся.

– Ладно, давай информацию.

– Исаев Кирилл. Лет около сорока. Тридцать семь, восемь, девять. Но может, и сорок с хвостиком, точно сказать не могу.

– Место рождения, жительства? Хоть что-то?

– Ничего.

– Ладно, попробую. А как скоро нужна информация?

– Чем быстрее, тем лучше.

Он остро посмотрел на Диану.

– Ничего рассказать не хочешь?