Наталья Солнцева - Дневник сорной травы

– Можно мне прийти посмотреть ваш новый спортивный зал? – спросила она.

– Конечно. Когда вас ждать?

– Примерно через полчаса. Я не очень нарушу ваш распорядок дня?

– Если даже и так, мне это будет приятно, – улыбнулся Фарид.

Пока Анна ехала, он задумчиво стоял у окна, барабаня пальцем по стеклу.

Что-то давно забытое – любовь, тоска и разлука, долгая, как зимняя ночь, просыпалось у него внутри. Он ощущал дрожь во всем теле и в то же время необыкновенный подъем… как перед сражением, когда ряды противника настолько близко, что видны искаженные яростью и ожиданием боя лица воинов… Его рука привычным жестом потянулась к рукоятке меча…

– Лаэрт?

Он обернулся, ни секунды не сомневаясь, что позвали именно его…

В высоком проеме двери стояла Анна. Все потеряло для него значение – его жизнь, текущая будто во сне, его увлечения, женщины, странствия, корабли, тайга, спорт, бизнес – все растаяло при ее появлении, как облачко, на миг закрывшее сияние горячего светила.

– Здравствуйте, господин Гордеев, – негромко сказала Анна, и ее слова странно прозвучали в гулкой пустоте зала.

Фарид тряхнул головой, пытаясь прийти в себя, а она тем временем приблизилась и коснулась его плеча. Он вздрогнул, как от удара. Анна засмеялась.

– Вот видишь! Я же говорила, что мы еще встретимся. Никогда не прощайся навеки… Ты не рад?

– Я… скучал по тебе… – он сам не понимал, что говорит. Губы шевелились, произнося слова, которые казались не к месту…

– Я тоже, мой славный Лаэрт… Ты ушел от меня, не спросясь. Женщинам это не нравится.

– Почему ты так странно меня называешь?

– Привыкла к тому имени. Фарид… звучит слишком ново для меня. Я пришла поговорить. Ты мне нужен.

– Но… ты замужем…

– У тебя тоже есть женщина, – улыбнулась Анна. – Людмила. Хороший выбор. Вы подходите друг другу.

– Так ты…

– Я не о том, Лаэрт…

Странное имя ласкало слух Фарида, как давно забытый звук боевой трубы или крик чайки над зеленой гладью моря.

– Я сделаю все, о чем ты попросишь, – вздохнул он. – Я ведь твой должник.

Анна прижалась к нему всем телом и положила голову ему на грудь.

– Пришло время… – прошептала она.

Фарид застыл, боясь пошевелиться. Волна горечи и счастья затопила его, и он почувствовал, как в нем рождается что-то новое, незнакомое ему, то, чем он никогда прежде не был.

– Ты когда-нибудь ездил на «Восточном экспрессе»?

Анна спугнула его ощущения, и он вздрогнул.

– «Восточный экспресс»?

– Это поезд. Когда-то он ездил из Парижа в Стамбул с короткими остановками в Мюнхене, Вене, Будапеште и Бухаресте. Многие европейские города мечтали, чтобы «Восточный экспресс» хоть на пять минут остановился на их вокзале.

– А теперь?

– Мы поедем на нем по Золотому кольцу, – сказала Анна. – Россия – сказочная страна, Лаэрт… Когда я смотрю на эти белые храмы, на золотые луковицы, венчающие их… на пролеты устремленных в небо колоколен… у меня дух захватывает. А звон колоколов?.. Его переливы пробуждают радость богов…

– Мы едем слушать колокольные звоны?

– И это тоже… – Анна достала из сумочки записную книжку, вырвала лист и написала на нем какие-то цифры. – Это дата отправления и номер вагона. Мы должны ехать в одном вагоне… но в разных купе.

Фарид ничего больше не спрашивал. Ему было все равно. Главное – он снова увидит Анну. В «Восточном экспрессе», в пустыне, в аду… какая разница!..

Болотистый берег Финского залива простирался в обе стороны от камня, на котором сидел Артем Пономарев. Над прохладной водой низко висело белесое небо. Здесь лето больше напоминало осень, бледную, тусклую. Солнце, скрытое в туманной дымке, превращало в матовое серебро воды залива. Пономарев устал.

Он приходил сюда в минуты полного опустошения, чтобы созерцать величественное спокойствие природы, ее печальную красоту… Воздух был насыщен сыростью, и Артем вдыхал его с ненасытным наслаждением.

В его голове блуждали мысли. Разные. О себе и Динаре, о том, как они встретились, и что бросило их друг к другу. Для кого-то это была смерть, а для них открыла свое лицо любовь… Потом он подумал о мертвых женщинах – актрисе Лебедевой, красавице Авроре, Изабелле Буланиной, Кларе Шазаль… о Галине Яковлевой. Почему люди становятся жертвами? Как люди превращаются в палачей?

Третьего дня Яковлев был задержан сотрудниками уголовного розыска при попытке убить Лену Никитскую. Он – таки решился на второе убийство – там, где и задумал, в глухой аллее одичавшего сада. Хорошо, что Артем заранее предупредил Петеньку и ребят. А то бы Лене не спастись.

Игорь Семенович искренне поразился, когда защелкнулись наручники на его запястьях. Что особенного он собирался сделать? Проучить женщину. Придушить ее удавкой, скрученной из колготок своей покойной жены. Какая ирония судьбы! Они обе предали его! Галина всю жизнь скрывала от него свое презрение, да и любовница оказалась ничем не лучше. Все они одинаковые – алчные, хитрые, продажные твари!

Яковлев, пылая священной яростью, даже не понял происходящего до конца. Почему какие-то люди набросились на него, запихали в машину? Куда они его везут?

Артем наблюдал эту картину со смешанным чувством брезгливости и недоумения. Ему не хотелось видеть людей такими, особенно мужчин.

– Ты чего расстроился? – к нему подошел Петенька, предложил сигарету. – Все прошло как по маслу. А я, честно говоря, сомневался.

Адвокат только вздохнул, закуривая.

– Хочешь спросить, как я догадался?

Парень кивнул, жадно затягиваясь. Все время, пока они сидели в засаде, курить было нельзя, и он страдал, то и дело доставая сигареты и засовывая пачку обратно в карман.

– Яковлев – неудачник. Это опасная порода людей, которая делится на два вида. Одни обвиняют во всем себя, а другие – всех вокруг. От последних жди неприятностей. Я сам не так давно понял, что к чему. И то не до конца. Надо еще думать…

Когда страсти улеглись, бывший сыщик пришел на берег Финского залива, посидеть на камнях, поразмышлять в тишине и покое. Здесь к нему приходило умиротворение. Отчего-то вспомнился Вольф с его «магическими наездами» – странные звуки в квартире, ворона за окном, нашествие гусениц… Черт знает, как ему это удавалось! Будь у Артема нервы послабее, так бы и умом тронулся. Хорошо, что он с детства «толстокожий пофигист», как говорила его мама. Оказывается, это полезное качество.

С мыслей о Вольфе он перешел на Авдеева. Тоже интересный персонаж для триллера. Жил себе тихий мужчинка, вежливый, положительный, без вредных привычек. Стихи писал про любовь. И на тебе! Серийный убийца, маньяк… Что сказала бы его мама?