Евгения Михайлова - Длиннее века, короче дня

– Кончай, Слава. Я на самом деле виню себя.

Маша сидела на диване в квартире Людмилы, прижимая к себе прильнувшую к ней Аню. Она с болью смотрела, как похудевшая, поседевшая Ирина Ивановна бродит по комнате с отрешенным взглядом, пытаясь что-то складывать, прибирать, чем-то занять свои руки, ставшие враз бессильными и беспомощными. Матерям нельзя хоронить детей. Сиротство матерей страшнее смерти.

– Машенька, – остановилась перед ней Ирина Ивановна. – У нас, кроме тебя, никого нет. Я, конечно, официальный опекун Анечки, сделаю все, что смогу для нее… Но ты понимаешь, как мало я могу. Я подумала… Конечно, это неправильно – взвалить на тебя такую обузу, но я хочу, чтобы ты стала формальным опекуном Ани. При мне. Не знаю, как это делается, к кому нужно обращаться. Боюсь, обычным порядком это не получится. Может, ты найдешь кого-то, кто нам поможет, если ты не против, конечно…

– Не против. Пока я сама не знаю, что для этого предпринять, но я согласна.

– Боже мой, какое счастье, – Ирина Ивановна встала перед Машей на колени, схватила ее руку, прижала к своему мокрому от слез лицу.

– Ирина Ивановна, дорогая моя, встаньте, я вас умоляю. – Маша сжала ладонями несчастное лицо чужой матери, и ей показалось, что на нее смотрит ее мама.

– Бабушка, перестань плакать. – Аня подбежала, стала помогать Ирине Ивановне подняться, сесть на диван. – Вот тут мы все вместе и посидим, как три подружки.

– Какая ты умная, – с уважением посмотрела на девочку Маша. – Какие у тебя правильные решения и слова. Да, мы теперь должны со всем справиться, как подружки. Это мы поодиночке слабые, а вместе – сила… Ну, в какой-то степени, – улыбнулась она. – Ирина Ивановна, я узнаю у адвокатов, какие документы нужны.

– Я хочу обе квартиры переписать на Анечку, тогда ты формально будешь ими распоряжаться до ее совершеннолетия.

– Я все узнаю, Ирина Ивановна. Вы сказали и перестаньте об этом беспокоиться. Сейчас нужно вам как-то поддержать себя. Я не знаю, может, путевку в санаторий какой-то купить? Мы с Аней вдвоем справимся.

– Нет. Сначала все оформим. Потом… Нет, скорее всего, я не смогу с Аней расстаться даже на день.

– Значит, не стоит расставаться. Я постараюсь часто приезжать. Или вы у меня поживете. А что? Пять пустых комнат. Давайте, а?

– Давайте, – радостно сказала Аня.

– Нам пока нельзя отсюда уезжать, детка, – серьезно сказала Ирина Ивановна. – Здесь с нами твоя мама будет до сорокового дня.

– Да, – Аня и Маша сказали это вместе и одинаково испуганно посмотрели на нее.

Знакомому юристу по делам опеки Маша позвонила прямо из машины по дороге домой.

– Слушай, это большой геморрой, по правде сказать, – сказал он. – Девочка получается круглая сирота. Органы опеки при отказе бабушки оформить официальное опекунство могут и не согласиться на ваш вариант. Они скорее ребенка в детский дом отдадут на основании того, что бабушка хочет его доверить чужому человеку. Не буду скрывать, что наличие двух квартир играет в таких вопросах плохую роль. Ты сама знаешь, как легко сироты лишаются своего жилья. Сколько может появиться желающих о них позаботиться.

– Кого привлекать на помощь?

– Даже не знаю. Если сразу получите отказ, можно с ними судиться… Но девочку на это время, скорее всего, заберут… Ты же понимаешь, тебя всегда могут обвинить в корыстном интересе, черт знает в чем.

– То есть в этом меня станут обвинять люди, заинтересованные в квартирном вопросе, я так понимаю… Есть менее шаткий вариант?

– Возможно удочерение. Что тоже очень сложно, и это легче сделать из детского дома.

– Какой бред. Девочка живет с бабушкой.

– Да. Но та не хочет оформлять опекунство… Здесь появляется лазейка для сволочных решений.

– Петя, прошу тебя: найди мне всех, кто может помочь.

– В чем именно?

– Я хочу удочерить Аню, ее бабушка будет согласна.

– Ну, я, конечно, поговорю… Нужен стимул, наверное. Не мне, разумеется.

– Да без вопросов. Пусть назовут сумму. Только надо обойтись без детского дома, судов и прочего.

– Откуда у тебя такие суммы?

– Свою квартиру продам. Кредит возьму. Ну, какая тебе разница, Петя.

– Деньги в таких вопросах не главное. Нервы должны быть как канаты. А ты уже психуешь. Ладно, до созвона.

Маша приехала домой, упала на диван в гостиной и, не замечая времени, сидела, сжав до боли руки. Она должна с этим справиться. Она обязана сохранить Ане круг близких людей, защитить ее будущее, стать ее опорой. Алексей и Людмила доверили ей свою дочь…

Уснула Маша, как повелось в последнее время, под утро, посмотрела короткий, тяжелый, путаный сон и проснулась от телефонного звонка.

– Ну, ты чего не звонишь, – капризно промяукала Ленка. – Я ж беспокоюсь.

– По поводу? – Маша еле сдержала раздражение.

– Как ты себя чувствуешь? Тебе ж плохо было, забыла?

– Вот сейчас вспомнила, когда ты меня разбудила. Лена, я уснула два часа назад.

– Ну, и чего? Ты сердишься?

– Да нет же, господи боже мой, – Маше уже стало смешно. – А ты как?

– Нормально, – протянула Ленка тоскливо. – Ничего хорошего. Вставать не хочу. Сегодня суббота.

– Неужели. Ладно, меня ты уже практически подняла, сейчас заварю кофе, налью в термос, попытаюсь бутерброды сделать и приду к тебе.

– Ой, правда? Какая ты чудесная.

Ленка открыла дверь в джинсах и свитере, сразу пошла обратно в комнату и залезла под одеяло.

– Ты что, спишь не раздеваясь? – удивилась Маша.

– Ну, так уснула вечером. Холодно же.

– Купи обогреватель. А в одежде спят только бомжи, мне кажется.

– Зачем ты меня обижаешь?

– Ладно, заворачивайся в одеяло, садись, завтракаем.

Маша накрыла стол принесенной скатертью, поставила термос, две чашки и тарелку с горячими тостами с сыром.

– Ничего себе, – удивилась Ленка. – Как ты все приготовила так быстро?

– Ты даже не представляешь, насколько это легко.

Маша села на краешек дивана рядом с Леной, разлила кофе. Какое-то время они обе согревались, оттаивали – каждая от своих беспощадных льдов. Затем порозовевшая Ленка радостно сказала:

– Как чудесно, что мы живем в одном доме, правда?

– Да, – согласилась Маша и подумала о том, что с такой подругой невозможно поделиться ни одной из своих проблем. Детский мозг Лены просто не примет ничего сложного. Маша улыбнулась ей. – Знаешь, я сейчас подумала, как хорошо было бы, если б ты жила с каким-нибудь добрым английским джентльменом, который окружил бы тебя прислугой. Ты бы пила какао, нюхала розы и каталась на красивой лошади.

– Ой, – с готовностью подхватила Ленка. – Я об этом вообще не перестаю мечтать. Вот живу кое-как и жду… Веришь?

– Конечно, – серьезно сказала Маша. – У тебя сейчас никого нет?