Татьяна Устинова - Неразрезанные страницы

Аня пожала плечами:

– Десять тысяч. Ну, зеленых, конечно. Сережа его тоже достал порядком. Он вообще в последнее время невыносимый стал. Ну, тут дело не в деньгах. Я Олежке обещала с папой поговорить, чтоб тот его к себе в службу безопасности взял. У папы служба безопасности как в Кремле!.. Даже еще лучше! И платит он им… закачаешься! И я Олежке сказала, что это для него такая проверка будет. Если он мне поможет, то и я ему помогу. Ему самому тоже никак не пробиться. Он ведь приезжий! И потом, у нас с Олежкой секс. Мы друг друга уважаем.

Алекса позабавило, что она сказала – секс. Не связь, не любовь, не отношения, хотя он терпеть не мог этого слова, а примитивно до ужаса – секс.

– Я знал, что человек, убивший Балашова, как-то связан и с ним самим, и с журналом «День сегодняшний», – произнес он задумчиво. – Когда узнал, что дом, где убили Сергея, принадлежит Александру Романову, я решил, что он как-то к этому причастен. Потом выяснилось, что у него есть дочь, я посмотрел фотографии, но не сразу вас вспомнил! Знаете, с длинными светлыми волосами вы совсем другая.

– По-моему, так даже интересней. Вам как больше нравится? – И она поправила короткие задорные локоны.

– Когда Дэн рассказал мне, что пакет для отправки долго пролежал у вас, и курьер все никак не мог его забрать, и произошла какая-то путаница с адресами, я понял, что должен на вас посмотреть. Я увидел вас и сразу узнал. Именно вы в ресторане «Трюфель» рассказывали подруге, что накануне постриглись, а ваш шеф погиб. Но мне и в голову не могло прийти, что все так… просто.

Она пожала плечами и высморкалась в выдернутую из коробки салфетку.

Алекс посмотрел на нее:

– Все так просто, а вы… насекомое.

– Я не насекомое! – возмутилась девушка-эльф.

– Бабочка, – выговорил Алекс. – Капустница.

Митрофанова на негнущихся ногах промаршировала в раздевалку и повалилась в изнеможении на влажную лавочку.

Сегодняшние самоистязания дались ей с трудом, гораздо большим, чем обычно, и если бы у нее не было нервов – стальных канатов, она ни за что на свете не пошла бы на тренировку, а поехала бы к Мане Поливановой.

Они бы уселись на кухне, обсуждали бы последние события, пили чай с бутербродами и шоколадом и гадали, когда выпустят Берегового, да и выпустят ли, и что теперь из всего этого получится.

Водителя Сергея Балашова вроде задержали, и он уже начал «давать показания» – еще бы!.. Имя дочери Александра Романова нигде не упоминалось, как и не было ее.

– Девушка, можно подвинуться? – неприятным голосом спросила только что прибывшая на занятия спортсменка. – Лавочка одна на всех, а вы разлеглись!

Кряхтя, Катя поднялась, села и потерла мокрыми потными руками потное, горящее лицо.

Вновь прибывшая сердито швыряла в шкафчик вещи – ей не хотелось качать железо, и все раздражало.

– Вы худеете к лету? – неожиданно для себя спросила Митрофанова, и спортсменка обернулась с изумлением. – Чтобы поражать воображение мужчин?

– Девушка, я занимаюсь уже семь лет по три раза в неделю, – заявила та, с мстительным видом оглядела потную Митрофанову в нелепом костюме – новый так пока и не удалось купить. – И мне не нужно худеть. Я в отличной форме.

– А вы замужем? – продолжала Митрофанова неизвестно зачем. – Вы в отличной форме… замужем?

– Какое ваше дело?!

– Никакого, – покаялась Митрофанова. – Извините меня. Я просто очень устала сегодня. Не стоило идти на этот хренов фитнес. Как будто у меня других занятий нету!

«Хренов фитнес» – это что-то из репертуара Мани Поливановой!

Собеседница вытаращила глаза и оглядела Митрофанову уже со всеми подробностями.

– Держать себя в форме – важнейшая обязанность каждой женщины! Что может быть важнее?!

– Чай и бутерброд с колбасой, – Митрофанова улыбнулась, поднялась и, охнув, схватилась за поясницу, – разговор с подругой про любовь. Телефонный звонок, которого давно ждешь. Вдруг, пока я была в зале, звонил Дэн? Или Игорь Никоненко? Или Елена Васильевна, Володина мама? А я все это время приседала с утяжелением!

– Девушка, вы что? Больны? Вам врача вызвать?

– Не нужно, – отказалась Митрофанова. – Хотя вы очень любезны. Спасибо большое. Счастливо вам поприседать.

И она поплелась в душ. Некоторое время вода, стекавшая ей на губы, была соленой, вот как уработалась на тренажерах Екатерина Митрофанова! Потом вода стала обыкновенной, и Катя с наслаждением подставляла голову и лицо под струи.

…Когда же все-таки выпустят Берегового?.. А может, выпустили уже? И Дэн на самом деле звонил?

Она долго и тщательно вытиралась, оттягивая момент, когда уже можно будет включить телефон. А вдруг?..

Она вытиралась, потом дула на голову бестолковым слабосильным феном, который не столько сушил, сколько раздувал волосы в разные стороны, и все поглядывала на телефон, выложенный на лавочку.

Включу, когда досушу, думала она. Нет, когда выйду на улицу.

Включу, когда сяду в машину.

Все сошли с ума, права давешняя спортсменка. Всем нужен врач!..

Алекс Шан-Гирей, раскрутивший дочь знаменитого певца Александра Романова на признание, почему-то заявил, что он бабочка-капустница и ничтожество, а полковник Никоненко опроверг это заявление, сказав, что Алекс – молодец и вообще орел.

Писательница Покровская, когда Катя позвонила ей сегодня утром, отрешенным голосом пробормотала в телефон:

– Не мешай мне работать, – и положила трубку, хотя всем известно, что она не работает уже несколько месяцев, потому что не может.

Не может, и все тут.

Анна Иосифовна вызвала Митрофанову в кабинет и два часа искусно пытала, так что Екатерина Петровна вышла от нее совершенно разбитая и одновременно странно возбужденная.

– Ты должна научиться доверять людям, – сказала генеральная директриса напоследок. – Почему я обо всем узнаю последней?! Почему ты не сообщила мне, что у Володи Берегового серьезные проблемы?! Я могла бы помочь, а ты, именно ты лишила меня такой возможности!

– Мы не хотели вас волновать…

– Я не при смерти и не в маразме, – отрезала Анна Иосифовна. – Все, что происходит с сотрудниками моего издательства, имеет отношение ко мне! В конце концов, давно можно было позвонить генеральному прокурору! Он очень милый мальчик, и его отец когда-то был моим… В общем, это совершенно неважно!

Тут Митрофанова совсем струхнула.

– А ты предпочла держать меня в неведении из каких-то непонятных соображений. Что ты молчишь?..

– Вы же меня препарируете, Анна Иосифовна. Препарат не может разговаривать.

Директриса посмотрела на нее, непонятно усмехнулась и отпустила.

Жизнь похожа на книгу с неразрезанными страницами, вот о чем думала Митрофанова, сбегая с шестого этажа на свой четвертый. Часть уже прочитана, пройдена, а некоторые места даже вызубрены наизусть, но что впереди – загадка. Страницы-то не разрезаны! И разрезать их заранее нельзя – такой уговор, так устроена эта самая книга!