Алена Винтер - Вожделенный мужчина

– Так, – протянул он. – Во-первых, у самого Хаксли есть дом в Майами… Адреса называть?

– Записывайте, если помните, – Джордан протянул ему блокнот с ручкой.

Морони начал писать, комментируя при этом:

– Кроме дома в Майами, есть особняк на Лонг-Айленде и квартира в Гринвич-Виллидж. У Клементины Хаксли имеется дом в Лондоне и там же – квартира. Плюс квартира в Милане и здесь, в Нью-Йорке.

– Все? – Джордан вопросительно посмотрел на него.

– Да, – Морони протянул ему блокнот.

Джордан поднялся, показывая, что разговор окончен. Не прощаясь, он сделал несколько шагов прочь от скамейки, как вдруг вернулся и протянул Морони конверт с фотографиями, который всегда носил с собой.

– Может, вы знаете этого человека рядом с мисс Хаксли?

Джордану вдруг отчаянно захотелось, чтобы Морони сказал, что он знаком ему, так как это может облегчить поиски Клементины, хотя он сам еще не мог понять, каким именно образом. Морони с любопытством разглядывал фото, и лицо его постепенно принимало отвратительно ехидное выражение.

– Так, значит, они все-таки помирились, – задумчиво произнес он, не осознавая, что говорит вслух.

Морони вернул побледневшему Джордану снимки и быстро сказал:

– Да, я знаю этого мужчину. Это – Габриэль Хаксли, так сказать, брат Клементины.

– Брат? – Джордан оскалился, не понимая, шутит Морони или говорит правду.

– Формально, – Морони прислонился к спинке скамейки и подставил лицо теплым лучам заходящего солнца.

– Ну, говорите же! – не выдержал Джордан.

Ему хотелось схватить Морони за его тощую шею и со всей силы сжать ее – за эту театральную задержку.

– Они не родные, просто воспитывались вместе. Габриэль приходится Хаксли племянником, а Клементина – дочь его любовницы, от которой он избавился сразу же после рождения девочки. Мартин купил ей новое имя, сделав ее дочерью своего погибшего брата. Клементина всегда любила Габриэля, но они расстались. Хотя, судя по этим фотографиям, теперь они снова решили быть вместе.

Джордан был поражен услышанным и отвернулся, чтобы скрыть выражение своего лица. Пустым голосом он спросил:

– Так у них все серьезно?

– Как в пьесах Шекспира, – засмеялся Морони, – трагично, возвышенно и навсегда!

Джордан устало брел по городу, не замечая, что ночь уже подходила к концу и небо становилось розовым, приветствуя восходом солнца нетерпеливое утро. Он был пьян и не понимал, куда идет. Он хотел убить Морони за то, что тот рассказал ему правду. Пока он еще не знал имени этого мужчины и его прошлого, он надеялся, что увлечение Клементины скоро пройдет. Но сейчас он по-настоящему испугался, потому что осознал: она не влюблена, а любит! Ему была противна мысль, что она отдала свое сердце другому и он наслаждается ее телом. Джордан ненавидел Габриэля за это.

Джордан присел на какую-то скамейку, удачно оказавшуюся на его пути, и достал из кармана сигареты. Так и не прикурив, он бросил пачку на землю, прилег на скамью и зарыдал без слез. Как можно жить без женщины, которую ты безумно любишь и которой никогда не сможешь обладать? Джордан ожесточенно сплюнул и пьяно рассмеялся.

– О, нет, дорогая, – бессвязно бормотал он, – ты никуда не денешься! Ты мне нужна, и я не собираюсь делить тебя с кем-то другим…

Джордан поднялся и побрел вперед, высматривая такси. Он решил завтра же лететь в Лондон или в любой другой город. Он перевернет весь мир – не такой он уж и большой – и найдет ее. Он избавит ее от этого ненужного чувства, потому что любить она может и должна только его.

– Я хочу на следующей неделе слетать в Нью-Йорк, – Клементина сладко потянулась в постели и дотронулась до груди Габриэля.

– Но зачем?

– Нужно проверить счета.

Габриэль нерешительно произнес:

– Но это можно сделать и отсюда, из Рио.

Клементина поднялась, подошла к зеркалу и с любопытством стала рассматривать себя. Габриэль обнял ее и погладил слегка округлившийся живот.

– Я думаю, что в твоем положении лучше никуда не лететь, – заметил он.

– Я хочу продать квартиру и встретиться с Рафаэлем.

– Тогда я лечу с тобой.

– Необязательно, – неожиданно воспротивилась она.

Непонятно, почему, но Клементина хотела, чтобы Габриэль остался в Рио. Что-то беспокойно ворочалось в ее душе, умоляя уговорить его не лететь с ней.

– Что это значит? – с недоверием в голосе спросил Габриэль. – Почему я должен оставаться здесь? Что ты от меня скрываешь? К кому ты летишь?

Клементина рассмеялась, довольная тем, что заставила его ревновать.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Он мог бы ничего не говорить, потому что Клементина и без этих слов знала о его чувствах. Они проявлялись в каждом его движении, взгляде, в самом воздухе, который окружал их. Все вокруг знало и говорило о его любви, и Клементина наслаждалась этим сладостным чувством, полностью отдавая себя его власти.

Клементина прошлась по пентхаусу и раскинула руки в стороны.

– Он кажется таким огромным по сравнению с нашей квартирой в Рио!

– Ты действительно хочешь продать его? – Габриэль с улыбкой осмотрелся вокруг.

– Я не хочу возвращаться в Нью-Йорк. Это последний визит сюда.

– Почему ты так уверенно говоришь об этом?

Клементина пожала плечами и не смогла найти нужных слов. С недавнего времени она чувствовала смутную тревогу, находясь в этом городе, но не находила этому видимой причины. Она боялась делиться своими мыслями с Габриэлем, зная, что он начнет либо волноваться, либо смеяться, приписывая ее ощущения повышенной чувствительности – из-за беременности. Выходя из дома, она постоянно оглядывалась, словно ожидая кого-то увидеть, но не могла понять, кого. Поэтому она хотела поскорее решить все дела и вернуться домой.

Несколько дней назад к ним приезжал Рафаэль, и Клементина обрадовалась этой встрече. Она осторожно расспросила его о Мартине, но Раф заверил ее, что тот успокоился и не собирается вмешиваться в их жизнь.

– А почему он должен вмешиваться? – недоумевал Габриэль. – Какое ему вообще дело до нас?

Рафаэль огорченно вздохнул и горько посмотрел на него:

– Он любит вас обоих.

– Любовь не бывает эгоистичной и злой, – нахмурившись, возразил Габриэль.

– Именно такая она и есть, – возразила Клементина и задумалась.

Она ничего не говорила Габриэлю о своих ссорах с Мартином, но он, кажется, чувствовал напряжение, возникшее между ними. Габриэль категорически решил не видеться с ним, но не запрещал этого Клементине, так как знал, что, если она этого захочет, никакие запреты не будут способны удержать ее. У них с Мартином была своя особая связь, и Габриэль понимал, что тот любит ее. Еще в детстве он видел обожание в глазах Мартина, когда он смотрел на Клементину. Иногда ему казалось, что так сильно любить кого-то невозможно, но жизнь опровергала эти заключения, доказывая, что любовь может быть или крепкой и безрассудной, или же ее просто нет вообще.