Александра Романова - Зачет по убийству

— Вы небось и расчетного задания в этом семестре не получали? — с мрачной прозорливостью предположила я.

— У-у, — промычал бедняга.

Мы зашли в корпус, я подвела двоечника к подоконнику, вытащила задание и бдительно следила, как он переписывает интегралы в блокнот. А то стоит расслабиться, и карточку с заданием он потеряет — уж я-то знаю.

Судя по странным закорючкам, которые рисовал студент, интегралы он видел впервые. Значит, коммерческий или блатной.

— У вас наверняка мобильник с фотоаппаратом, — не выдержав, сообщила я. — Вам легче перефотографировать.

Обрадовавшись, тип вытащил телефон.

— В следующий раз подойдете ко мне, только выполнив задание, — строго приказала я. — Понятно? Сперва делаете задание, а уже потом — ко мне. С заданием.

Еще не хватало, чтобы это чудо маячило передо мною каждый божий день!

Студент закивал и с удивительной быстротой сиганул к выходу — я даже не успела сказать, что лекцию вообще-то мог бы и послушать (не сомневаюсь, это стало бы незабываемым событием в его жизни). А уже через минуту я выбросила парня из головы — сами понимаете, на всех двоечников даже моей головы не хватит.

В перемену я обнаружила, что кто-то упорно названивал мне на мобильник. Звук во время занятий я, естественно, отключаю. Номер совершенно незнакомый — очень странно, кому и зачем я понадобилась. Пока я размышляла, телефон сработал прямо у меня в руке.

— Да? — спросила я.

— Екатерина Игоревна? — раздался мурлыкающий женский голос. — Вас беспокоят из журнала «Лиза». Мы хотим дать подборку интервью с известными детективными писательницами. Об их жизни, о творческих планах. Вы ведь наверняка сейчас пишете что-то новенькое? Какую вы выбрали тему? Каких героев? Поделитесь с нашими читательницами.

Я уже упоминала — с доверчивостью у меня плохо. Возможно, это профессиональное. Студенты сочиняют столько фантастических историй о причинах, по которым я обязательно должна поставить им положительную оценку, и разыгрывают такие сцены, вплоть до припадков эпилепсии, что я привыкла ко всему относиться скептически.

«Лиза», насколько я понимаю, женский журнал. Весьма сомнительно, что его читательницам интересны мои творческие планы. Подозреваю, они и вовсе не подозревают о моем существовании, ибо известной детективной писательницей я могу себя назвать лишь в мечтах. Ни из каких средств массовой информации мне вовек не звонили. Но вчера произошло необычное событие — встреча с Анной Сергеевной, которая рассказала мне свой дурацкий сюжет и попросила о нем молчать. И вот я сразу стала кому-то интересна.

— Тема моей новой книги — Мариинский, — бодро поведала я. — Вся детективная линия вертится вокруг него.

Я не врала. Моя последняя книга построена на материале, собранном благодаря моему увлечению Мариинским балетом.

— Коррупция в депутатском корпусе? — обрадовалась моя собеседница. — Это замечательно!

Я опешила. Даже если отставить в сторону вопрос о том, чего замечательного можно найти в коррупции (на вкус и цвет товарища нет), хотелось бы знать, при чем тут депутатский корпус?

— И кого из завсегдатаев Мариинского дворца вы будете описывать в вашем романе? — настойчиво продолжил голос.

До меня, наконец, дошло. Я настолько привыкла, что Мариинский — это театр, что ни о каком дворце, естественно, и не вспоминала.

— Нет-нет, — поспешила исправиться я. — Речь идет не о депутатском корпусе, а о балете. Мариинский театр.

— Этот депутат ходит в театр? — удивилась собеседница. — Зачем?

Я любезно сообщила:

— В театр хожу я — об этом и пишу. Извините, мне пора работать. Давайте я лучше подъеду к вам в редакцию. Назовите себя, пожалуйста.

Связь моментально прервалась.

Вернувшись в аудиторию и без вдохновения талдыча о логарифмических вычетах, я размышляла о странном звонке. Я специально предложила подъехать в редакцию, и проверка удалась. Анна Сергеевна, оказывается, была права, подозревая, что кто-то интересуется ее творческими планами (увы, увы, не моими). Вот и придумали такой нелепый способ их выведать. Совсем, что ли, за дурочку меня принимают? Кто вообще выведывает тайны по телефону? Гораздо естественнее было подослать молодого симпатичного мужчину, который явился бы лично и, сделав пару комплиментов, спросил, чем я сейчас занимаюсь…

Я застыла с мелом в руке. А ведь три часа назад ко мне приставал незнакомец и спрашивал именно это! Я ответила — теорией функций комплексного переменного и подсунула ему задание из расчетки. Он, несчастный, еще не мог написать значок интеграла. Так это был не студент, а подосланный шпион? Хотя нет, по лицу — вылитый двоечник.

В увлечении я стала ломать мел на мелкие кусочки. Итак, ко мне бросился какой-то парень. Возраст? Я не обратила внимания. Внешность? Тоже не обратила. Стану я, что ли, тратить силы на обработку ненужных мне сведений? Я была нацелена на работу и потому оценила исключительно то, что требовал мой профессиональный долг, — интеллект. Оценка — два (в ведомость ставим «неудовлетворительно»).

Не выдержав, я вслух захихикала. А ведь сходится! Глупый шпион даже не сообразил представиться журналистом, а сразу полез с заготовленными вопросами. Но мы с ним (как и со звонившей только что девицей) живем в настолько разных мирах, что одни и те же фразы трактуем совершенно по-разному. Вот я и приняла парня за студента, а уж тут вступил в дело условный рефлекс. Я знаю, как обращаться с двоечниками, дабы они поменьше мне докучали и в ужасе сбегали с глаз долой. С бывшим двоечником это тоже прошло на ура. Все-таки не зря я столько лет преподаю!

Аудитория взбодрилась и, жадно пожирая меня глазами, принялась строчить в тетрадях. Как я раньше не дошла до гениальной мысли — посреди четырехчасовой лекции развлекать студентов всякими оригинальными действиями? Могла бы научиться не только ломать мел и хихикать, но и жонглировать им, распевая современные песни (например, «У меня была собака, но она оказалась сука!»), — это бы весьма повысило усвояемость материала. Однако хорошенького понемножку.

И я вернулась к занятиям, решив, что вечером окончательно все разложу по полочкам.

Как бы не так! Вечером позвонила Настя.

— Что я узнала! — упоенно сообщила она. — Кроме заморозки, есть еще гостевая виза. Даже две.

— Заморозки? — с подозрением переспросила я. — Это ты о чем? Замораживаться не согласна, не так уж мне пока плохо. А для гостевой визы нужна справка о доходах, а они у меня недостаточные. Вот не понимаю, почему, если меня приглашают в Германию в гости на полное иждивение, я не имею права поехать только потому, что зарплата доцента в России не устраивает немецкое консульство.