Нора Робертс - Дорогая мамуля

Его руки, подумала она, снова вскидываясь всем телом, его руки так же искусны, как и его рот. Мышцы сжались еще туже, а потом расслабились в стремительном высвобождении.

Ее пальцы запутались в его волосах, захватили полными горстями этот черный шелк и потянули его вниз, туда, где уже вновь распустился цветок желания. Он уже созрел настолько, что одного движения языка Рорка хватило, чтобы послать ее в полет. И Рорк был с ней, он вместе с ней прошел через все вздохи и содрогания.

Теперь уже она дрожала, ее тело источало жар. Она была влажной, безумной, разнузданной и вся целиком принадлежала ему. Нависая над ней, он заглянул ей в лицо, а она опять схватила его за волосы.

– Быстрее, – прошептала она. – Заставь меня кричать. – И она притянула его рот к своим губам в тот самый миг, как он вошел в нее.

Он бросился на нее, как огненный зверь, и она устремилась ему навстречу. Они вместе пустились в бешеную скачку, ее бедра яростно вскидывались, требуя все больше и больше, а его губы заглушали рвущийся у нее из груди крик.

Беспощадно подстегивая друг друга, они вместе достигли вершины и сорвались с нее.

Ева уже почти отдышалась и даже решила, что рано или поздно – ну, когда-нибудь вновь обретет способность двигать ногами.

– Только не забывай: это была моя вина.

Рорк лениво шевельнулся.

– А?

– Это была моя вина, вот почему ты только что слетел со скалы.

– О да, это исключительно твоя вина. – Он скатился с нее, лег на спину и перевел дух. – Испорченная девчонка!

Ева фыркнула и засмеялась, а потом сплела пальцы с его пальцами. Она приподнялась на локтях.

– Пожалуй, я пойду поплаваю.

– По-моему, кто-то собирался потереть мне спинку.

Ева взглянула на Рорка.

– Как странно! Я больше не чувствую себя виноватой.

Рорк открыл один ослепительно синий глаз.

– А как же быть со мной? Мои чувства травмированы.

Ева усмехнулась в ответ на эти слова и приняла сидячее положение. Когда Рорк тоже сел, она повернулась, и они оказались лицом друг к другу, совершенно обнаженные.

– Я потру тебе спинку, но это будет записано мне в кредит с зачетом на следующий раз, когда я выставлю себя полной задницей.

Рорк похлопал ее по колену.

– Идет, – сказал он, поднялся на ноги и предложил ей свою руку.

В маленьком гостиничном номере на Десятой авеню Труди Ломбард внимательно изучала себя в зеркале. Думает, он ее испугал. Ну, может, и было немного, но это еще не значит, что она убежит, поджав хвост, как побитая собака.

Она заслужила компенсацию за то, что чуть ли не полгода терпела у себя в доме эту мерзкую сучку. Целых полгода эта грязная маленькая дрянь жила под ее крышей. Целых полгода она ее кормила и одевала.

И теперь пусть этот надменный Рорк не сомневается: ему придется заплатить за то, как он обошелся с Труди Ломбард. И это будет стоить ему куда больше, чем два миллиона.

Она уже сняла костюм и надела ночную рубашку. Подготовка очень важна, напомнила она себе и запила хорошим французским вином, которое предпочитала другим напиткам, таблетку, блокирующую боль.

Нет смысла продлевать боль, подумала она. Нет совершенно никакого смысла. Хотя, вообще-то, она была не против боли, правда, в умеренных количествах. Боль обостряет чувства.

Стараясь дышать глубоко и медленно, она взяла носок, который заранее наполнила монетами, размахнулась и нанесла себе удар по лицу. Он пришелся между челюстью и скулой. Щека взорвалась болью, желудок отозвался тошнотой, но она стиснула зубы и ударила еще раз.

Ее замутило, и она опустилась на пол. Она не была готова к тому, что будет так больно. Но она решила терпеть. Она много чего могла вытерпеть.

Как только руки у нее перестали трястись, она опять взяла свой самодельный кистень и ударила себя по бедру. Ей пришлось прикусить губу с такой силой, что выступила кровь, но она размахнулась и дважды ударила себя по ляжке.

Мало, мало, думала она, хотя слезы текли из ее глаз, светившихся решимостью и мрачным, извращенным наслаждением. Боль билась в ее крови, отзываясь во всем теле, но она твердила себе, что этого мало. Каждый удар добавлял ей денег в банке.

С протяжным воплем она размахнулась и угодила себе в живот. Раз, другой… На третьем ударе ее желудок взбунтовался. Она еле успела добраться до туалета, и ее вырвало. Она откатилась в сторону и потеряла сознание.

Еве пришлось признать, что украшение бального зала оказалось не таким простым делом, как она предполагала. Дом был полон людьми, и порой ей не удавалось понять, кто есть кто. Казалось, целый лес был закуплен и пересажен в бальный зал. С учетом огромной террасы это составляло целый акр. Предстояло развесить несколько миль гирлянд, множество разноцветных шаров и несметное количество маленьких лампочек, которыми можно было бы осветить целый штат. Кое-что уже было развешано, другие украшения ждали своей очереди, хотя их размещение было под большим вопросом.

Всюду стояли стремянки, столы, стулья, лежали куски брезента, связки свечей, тюки каких-то тканей. Парень, отвечавший за возведение эстрады для оркестра или джаз-банда – Ева смутно представляла себе разницу между одним и другим, – был увлечен горячим спором с парнем, отвечавшим за развешивание гирлянд.

Она от души понадеялась, что они дойдут до рукоприкладства. Тогда, по крайней мере, это была бы ее территория.

Похоже, Рорк поймал ее на слове, когда просил проследить за украшением бального зала. И о чем он только думал?

Кто-то поминутно спрашивал у нее, что она думает, чего она хочет, что она предпочитает: то, это или еще что-нибудь.

Дошло до того, что одна декораторша выбежала из зала в слезах, когда Ева в третий раз ответила, что ей все равно. Ну ладно, допустим, она ответила, что плевать хотела на все это золоченое дерьмо, но ведь по сути-то это одно и то же, разве нет?

От стресса у Евы началась головная боль, она ломила темя, лишала сил. Ей хотелось прилечь. Еще больше ей хотелось, чтобы запищала ее рация, и диспетчер сообщил, что произошло тройное убийство, требующее ее немедленного внимания.

– Ну что, с тебя хватит? – шепнул Рорк ей на ухо. Ева была в таком состоянии, что подпрыгнула от неожиданности.

– Я в порядке. Все прекрасно. – Но тут нервы у нее не выдержали, она повернулась к нему и ухватилась за его рубашку. – Где ты был?

– Как это «где»? Базарил с поставщиком провизии, разумеется. Трюфели у нас будут потрясающие.

Ее глаза загорелись огнем.

– Шоколадные?

– Да нет, те самые, которые свиньи вынюхивают для нас из земли. – Рорк рассеянно провел рукой по ее взлохмаченным волосам, оглядывая огромное помещение. – Но шоколадные у нас тоже есть. Иди, ты свободна. Тебе же хочется сбежать. – Он сжал ее плечо. – Теперь я тут покомандую.