Нора Робертс - Лик огня

Сэм не понимал, что в одиночестве и безмятежности он нуждался почти так же, как в Майе. Когда-то у него было и то и другое. Но он отказался и от покоя, и от Майи. А теперь остров, с которого он в юности так поспешно сбежал, был готов возвратить их ему.

Сэм с удовольствием прогулялся бы в роще, спустился на берег. Или съездил бы к своему старому дому, посмотрел на скалы, грот и пещеру, где они с Майей… Сэм отогнал от себя эти воспоминания. Сейчас не время для сантиментов.

Нужно было решать практические вопросы. Телефоны, факсы, компьютеры. Маленькую спальню можно было превратить во второй кабинет, хотя большую часть рабочего времени он собирался проводить в гостинице. Нужно было купить продукты. Но как только он появится в поселковом магазине, весть о его возвращении распространится по острову, словно степной пожар.

Что ж, чему быть, того не миновать.

Он вышел, забрал чемоданы, вернулся и начал устраиваться.

«Подруги, которые хотят тебе добра, — это благословение, — думала Майя. — И проклятие тоже». В данный момент в ее кабинете находились две из них.

— Я думаю, что тебе следовало дать ему пинка под зад, — заявила Рипли. — Впрочем, я так думала еще десять лет назад.

«Одиннадцать», — мысленно поправила ее Майя. Одиннадцать лет, но кто их считал?

— Много чести! — покрутила носом Нелл. — Тебе следует его игнорировать.

— Однако же ты не игнорировала своего подлого кровососа. — Рипли оскалила зубы. — Содрала с него шкуру и растоптала в дрожащую кашу!

— Прелестная картинка. — Сидевшая за письменным столом Майя откинулась на спинку кресла и смерила подруг взглядом. — Я не собираюсь ни пинать Сэма под зад, ни игнорировать его. Он снял у меня коттедж на шесть месяцев, и отныне я его домохозяйка.

— Отключи ему горячую воду, — предложила Рипли.

Майя поджала губы.

— Очень по-детски. Может быть, это доставило бы мне удовольствие, но делать глупости я не собираюсь. Кстати, если уж отключать воду, то совсем. Почему только горячую? Но, — продолжила она, когда Рипли расхохоталась, — Сэм — мой квартиросъемщик, а это означает, что он имеет право пользоваться всеми удобствами, которые упомянуты в договоре. Это бизнес и ничего больше.

— Какого дьявола ему вообще понадобилось что-то снимать на Сестрах? Тем более на шесть месяцев? — продолжала бушевать Рипли.

— Похоже, он приехал, чтобы лично руководить «Мэджик-Инн».

«Ему ведь всегда это нравилось», — про себя добавила Майя. Во всяком случае, ей так казалось. Но он бросил гостиницу так же, как бросил ее.

— Мы оба взрослые, деловые люди, оба островитяне. И хотя развернуться здесь особенно негде, я думаю, что мы сможем заниматься каждый своим бизнесом, жить собственной жизнью и сосуществовать, не причиняя друг другу лишних хлопот.

Рипли фыркнула:

— Пой, ласточка, пой!

— Я не позволю ему снова вторгнуться в мою жизнь, — повысила голос Майя. — И не позволю себе расстраиваться из-за того, что он здесь. Я всегда знала, что он вернется.

Не успела Рипли открыть рот, как Нелл бросила на нее предостерегающий взгляд.

— Конечно, ты права. Скоро начнется сезон, и вы оба будете слишком заняты, чтобы сталкиваться друг с другом. Приходи вечером ко мне в гости, ладно? Я хочу попробовать новый рецепт, и мне нужно твое мнение.

— Испробуешь свой рецепт на Заке. Сестренка, я не нуждаюсь в том, чтобы меня успокаивали и вытирали нос.

— Тогда, может, нам просто сходить куда-нибудь втроем, выпить и перемыть косточки всем мужикам в целом? — предложила Рипли. — Это всегда так приятно.

— Звучит заманчиво, но я действительно не смогу. У меня накопилась куча домашних дел… не считая дел на работе.

— Она хочет, чтобы мы ушли, — сказала Рипли, обращаясь к Нелл.

— Вижу, — вздохнула Нелл. «Трудно помочь человеку, если не знаешь, как это сделать», — подумала она. — Ладно. Но если тебе что-нибудь понадобится…

— Знаю. У меня все в порядке. И будет в порядке.

Майя выпроводила их, потом села за стол и опустила руки на колени. Уговаривать себя поработать или хотя бы делать вид, что этот день ничем не отличается от других, означало бы признать свое поражение.

Ей хотелось злиться, плакать, плюнуть в физиономию судьбе или даже дать ей кулаком по морде.

Но ничего такого она не сделает. Это тоже будет проявлением слабости и глупости. Она пойдет домой. Майя встала, взяла сумочку, перебросила через руку принесенный с собой легкий жакет и, проходя мимоокна, увидела его.

Он вышел из лоснящегося черного «Феррари»; ветер трепал полы его плаща. Он всегда любил блестящие игрушки. Сменил джинсы на темный костюм и постригся, хотя ветер все равно умудрялся играть с его волосами. Так же, как это когда-то делали ее пальцы.

Сэм нес кейс и шел к «Мэджик-Инн» с видом человека, который точно знает, куда он идет и что собирается делать.

Вдруг он обернулся и посмотрел прямо на нее. Их взгляды встретились, и Майя ощутила толчок. Тот самый толчок, от которого у нее когда-то подгибались колени.

Но на этот раз она устояла и даже не вздрогнула. Выдержав гордую паузу, Майя отошла от окна и скрылась из виду.

Дом успокоил ее. Как всегда. Практичный, большой приземистый каменный дом на утесе был слишком велик для одной женщины. Но подходил ей идеально. Даже в детстве дом больше принадлежал ей, чем родителям. Ее никогда не пугало эхо, случайные сквозняки и даже усилия, требовавшиеся для ухода за таким количеством комнат.

Дом построили ее предки, а теперь он принадлежал ей одной.

После перехода собственности в ее руки она здесь почти ничего не изменила. Обновила кое-какую мебель, поменяла обивку, слегка переделала кухню и ванные. Но ощущение осталось прежним. Дом ждал ее и тепло обнимал при встрече.

Когда- то она представляла себе, что живет здесь с семьей. О господи, как ей хотелось детей! Но за прошедшие годы Майя поняла, что ей суждено, а чего нет, и смирилась с этим.

Иногда она считала своим ребенком сад. Она создала его, всегда находила время сажать растения, кормить и ухаживать за ними. А они приносили ей радость.

А когда этой тихой радости становилось недостаточно, ей дарили свою страсть романтические скалы и тайные уголки леса.

«У меня есть все необходимое», — говорила себе Майя.

Но сегодня вечером она не стала возиться с цветами, не пошла к скалам, нависшим над морем, и не отправилась на прогулку в лес. Вместо этого она поднялась по узкой лестнице и оказалась в маленьком помещении на вершине башни.

В детстве эта комната была ее убежищем. Здесь она никогда не чувствовала себя одинокой. За исключением тех случаев, когда одиночество ей требовалось. Здесь она училась, тренировалась и укрепляла свою силу.

Стены были круглыми, окна — высокими, узкими и сводчатыми. Пробивавшиеся сквозь них лучи предвечернего солнца заливали бледным золотом старые темные половицы. Вдоль одной стены тянулись полки, на которых лежали ее инструменты. Горшки с травами, хрустальные кувшины. Книги заклинаний, принадлежавшие тем, кто жил здесь раньше, и те, которые она написала сама.