Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда»

Водитель машины, приткнувшей чумазое рыльце за газетным киоском, внимательно наблюдал за ними.

Он видел, как выскочили дети, как вышел Стас, как бабка приостановилась, приткнула свою тележку, поправила платок и заговорила, заговорила!.. Но не Стас и не бабка интересовали его. Он дождался, пока выйдет Ольга, посмотрел, как она уселась на переднее сиденье, усмехнулся, когда Стас сделал на повороте лихой пируэт.

Он проводил тормозные огни взглядом и неспешно двинулся с места.

Первым пунктом в списке остановок числилась Мишкина школа. Как только Стас притормозил, Мишка тут же распахнул свою дверь и стал деловито выбираться.

Выбрался, нырнул обратно и стал тянуть рюкзак. Машка рюкзак не давала, таким образом произошла минутная потасовка, которую Ольга моментально остановила.

Она выскочила из машины, вытащила сына с заднего сиденья и сунула рюкзак ему в руки.

Мишка стал совать руки в лямки. Лямки путались, и руки никак в них не попадали, застревали. Ольга распутала лямки.

– Мишка, веди себя прилично. И не рассказывай папиных анекдотов…

Сын неловко попрыгал, пристраивая рюкзак. Рукав куртки задрался, и рука никак не просовывалась.

Стас подпевал приемнику и нетерпеливо посматривал в зеркало заднего вида.

– Почему не рассказывать, мам? Все смеются…

– Все смеются, одна я плачу!

Мишка наконец пристроил рюкзак на спину и уже приготовился бежать на школьный двор, где с визгом носились его собратья по несчастью, то есть по учебе, конечно. Он даже шаг сделал, но остановился.

Мать сказала что-то такое, что никак нельзя было оставить без внимания.

Ну да, конечно! Она сказала, что будет плакать!

– Мама, – Миша остановился и посмотрел на нее совершенно серьезно. – Ты лучше не плачь. Ты тоже смейся.

Ольга послушно засмеялась:

– Ну, конечно…

Стас сказал: хватит разводить антимонии, – он все время путал эти самые антимонии и антиномии, и они быстро попрощались.

Ольге всегда жалко было отпускать Мишку в школу, непонятно почему, жалко, и все тут, и она проводила глазами спину сына с прыгающим на ней рюкзаком.

– Оль, ну, поедем уже, а?!

Усаживаясь на переднее сиденье, Ольга заметила машину, вынырнувшую из-под светофора.

Машина как машина, ничего особенного, и тем не менее Ольга встревожилась.

Эту машину она знала, как свою собственную, и за несколько последних дней успела изучить ее до мелочей.

Она взглянула на Стаса, но тот продолжал подсвистывать приемнику и на Ольгины взгляды внимания не обратил.

Не буду говорить, решила она. Что тут особенного?! И так утром чуть не поссорились, а тут еще эта машина дурацкая! Шут с ней совсем!..

Но тем не менее в боковое зеркало все-таки взглянула.

Машина ехала за ними, не приближаясь и не отставая.

Ольга еще раз взглянула, а потом повернулась к Машке. Та как будто только этого и ждала, сразу придвинулась на сиденье так, что очень близко оказались блестящие глаза, тугая щечка, банты и волосы, расчесанные ровно-ровно.

Ольга, перегнувшись через спинку, поцеловала щечку и поправила бант, хотя с ним и так все было в полном порядке.

– Машкин, мы тебя сейчас завезем, а костюм я Вере Федоровне отдам.

– И уедешь, да, мам?

– Мне на работу надо. Но на утренник я успею.

Однако Машке нужны были гарантии.

– А вдруг не успеешь, мам? Тогда все пропало!

Ольга сказала успокаивающе:

– Конечно, успею. Вы еще пока порепетируете с Верой Федоровной… я и приеду. Обязательно.

Проклятая машина не давала ей покоя, и время от времени она поглядывала в заднее стекло.

Машина не отставала.

– А папа приедет?! Пап, ты приедешь?!

– И папа, конечно, постарается приехать.

Стас почти не слушал, о чем там они в сотый раз толкуют, и на утренник не собирался вовсе, но Машку он очень любил, кроме того, не хотелось, чтобы она приставала, потому и согласился сразу:

– Папа постарается.

Автомастерская – гордость и главное дело его жизни – помещалась в одноэтажном бараке на самой окраине городка.

За ними была только массивная бетонная плита с серыми буквами «Добро пожаловать», приветствовавшая таким образом гостей города. Сразу за плитой начинались деревни, а за ними леса и леса, на сотни километров вокруг.

Несколько лет назад Стас договорился с кем-то из городской администрации и арендовал пустовавший барак на какой-то бесконечный срок, лет на сто или двести, кажется. Барак, построенный в свое время немецкими военнопленными, оказался крепок, хоть и неказист с виду, а самое главное, в нем были свет и вода! Начиналось все с гаража на две машины, в который переоборудовали барак, а нынче дело расширилось – к гаражу пристроили еще пару боксов, добавились мойка, магазин запчастей и даже кафешка для дальнобойщиков. Может, для тех, кто привык выходные в Куршавеле проводить, а денежки все больше на миллиарды считать, это семечки и курам на смех, но Стас чувствовал себя настоящим бизнесменом, хозяином, начальником! И народу в подчинении у него было немало, человек пять, а иногда, когда заказов становилось много, доходило и до семи, шутка ли!..

И «офис» у них был – помещеньице, где Ольга возилась со своей бухгалтерией, и где выписывались справки, счета и всякое такое, и где посетители посолидней могли посидеть в ожидании, когда прокачают тормоза или переставят резину, попить кофейку, журнальчики полистать, все по правилам!

Едва только машина Стаса влетела на площадку и затормозила, Ольга выскочила и помчалась к беленькой дверце, ведущей как раз в «офис». Времени у нее было мало, а дел полно, но все же, взявшись за ручку, она оглянулась.

Ну, конечно, ненавистная машина никуда не делась!

Как раз в ту секунду, когда Ольга оглянулась, машина притормозила, словно нарочно, словно издеваясь, а потом вдруг взревела, наддала и пропала за углом.

Стас, никуда не торопясь, вылез из своей иномарки, оглянулся по-хозяйски, как командир оглядывая плац, – все ли в порядке, чисто ли выметен двор, достаточно ли блестит лозунг «Вооруженные силы – защита и опора Родины!».

– Станислав Анатольевич! – Издалека к нему поспешал небритый мужичонка в синей спецовке, заляпанной масляными пятнами кепке, заломленной на одно ухо, и клетчатой рубахе с закатанными рукавами – символ любого автосервиса, его альфа и омега, «народный умелец», вызывающий почему-то безусловное доверие всех водителей, приехавших ремонтировать свои драгоценные машины. Так хороший врач с вдумчивым взором, стетоскопом в нагрудном карманчике белоснежного халата и привычкой обращаться к пациенту «батенька мой» вызывает благоговейный трепет и надежду на моментальное излечение.

– Здорово, здорово, Михалыч.

– Не стучит коробка?

– Да нет, не стучит! Отгони ее в мойку, только пусть хорошо отполируют, а то в прошлый раз…