Ирина Мельникова - Роман с Джульеттой

– Когда у вас генеральная репетиция? – спросила Ольга.

– Завтра утром, а вечером – первый прогон спектакля перед журналистами, спонсорами и общественностью. А сама премьера послезавтра. Как я могу не приехать? Это же ЧП для театра! Но Илья мне запрещает даже думать об этом. Видишь ли, завтра Луганцев весь день будет работать дома и может заметить мое исчезновение.

– Понятное дело, заметит! – Ольга помолчала долю минуты. – Слушай, – голос ее прозвучал более жизнерадостно. – Мне в голову пришла идея, как убить сразу двух зайцев. И с Ильей не поссориться, и премьеру не провалить.

– Ты предлагаешь мне раздвоиться? – уныло поинтересовалась Алина. – Я как-то попробовала двойника тетушки изобразить, по твоему совету, между прочим. И видишь, что из этого получилось!

– А что? Очень даже хорошо получилось, – оживилась Ольга. – И я с Ильей познакомилась.

– А ты, смотрю, прямо млеешь от восторга! – усмехнулась Алина. – Добилась своего?

– Алюшка, солнце мое, – голос в трубке прозвучал неожиданно жалобно, – как ты думаешь, я ему хоть чуть-чуть нравлюсь?

– Я не думаю, я вижу, – ответила Алина. – Ты ему очень понравилась. Илья – человек не слишком щедрый на комплименты, а тут словно фонтан открылся.

– Ой, спасибо! – по-детски обрадовалась Ольга. – А вдруг он захочет продолжить наше знакомство?

– Давай не будем загадывать раньше времени, чтобы не сглазить, – остудила ее пыл Алина. – Время покажет!

– Время… время… – протянула разочарованно Ольга. – А я только о нем и думаю. И звонков его жду. Поехала моя крыша, подруга, и, как ее на место вернуть, ума не приложу.

– Крыша у нас на пару поехала, с того момента, когда ты подбила меня на эту авантюру. Я носом чую – добром она не закончится.

– Алина, радость моя, – зачастила Ольга, – нужно выстоять до конца. Поговори с Лидой. Пускай она заменит тебя, а ты смоешься на репетицию. И волки будут сыты, и овцы целы.

– Как заменит ? – опешила Алина. – Ты предлагаешь, чтобы я втянула Лиду в это безобразие? Если Илья об этом узнает…

– …то непременно оторвет нам голову, – закончила фразу Ольга. – Помирать так с музыкой! Одной головой больше, одной головой меньше. Вы с Лидой очень похожи. Переоденешь ее, загримируешь, и – нате вам – еще одна Елена Владимировна.

– Оля, не городи чушь! – оборвала ее Алина. – Лидка не справится. Она не актриса, к тому же совсем молодая. У нее опыта нет, понимаешь? И я не хочу ее подставлять!

– Ну, и флаг тебе в руки! – выкрикнула в трубку Ольга. – Ты не артистка! Ты садомазохистка! – И выключила телефон.

Алина с досадой посмотрела на трубку. Излила душу, называется! У ее дорогой подруги теперь своя головная боль, но что она ожидала услышать от Ольги? Совет-панацею, который вмиг излечит ее от мигрени? От той самой мигрени, которую она спровоцировала собственными же руками?

– Аля, почему не спишь? – Лида завозилась на постели и села, закутавшись в одеяло. – Голова болит? Прими таблетку…

Племянница попала в самую точку.

Алина пожала плечами.

– Это уже хроническое состояние. Никакие таблетки не помогут.

– Прости меня, – тихо сказала Лида. – Но я все слышала. Знаешь, я бы справилась!

– Это что? Групповое помешательство? – подчеркнуто спокойно поинтересовалась Алина. – Не повторяй этот бред. Илья моментально тебя расколет! Тогда нас ничто не спасет. В лучшем случае, нам дадут пинка под зад, в худшем – свернут шею.

– А вдруг получится? – не отставала Лида.

– Вдруг… вдруг… – рассердилась Алина. – С Ильей эти шуточки не пройдут.

– Ты очень сильно изменилась, Алина. – Лида соскочила с постели и обняла ее за плечи. – Всех подозреваешь, всего боишься…

– Жизнь заставила, Лидушка. – Алина погладила ее по руке. – Только запуталась я совсем. Ну, почему все враз пошло кувырком?

– А может, поговоришь с Луганцевым? Объясни ему, признайся. Что он, не человек? Не поймет?

– Только не Луганцев! – почти закричала Алина и, спохватившись, понизила голос: – Лучше умереть!

– Я тебя не пойму! – насупилась Лида. – Сама не знаешь, чего хочешь. Я тебе предлагаю реальный выход. Сюда никто не заглянет. Загримируй меня под тетю Лену. И сама убедишься, что я тоже кое-что умею.

Алина некоторое время молча смотрела на нее. Лида не сводила с нее глаз.

– Ладно, – наконец сказала ее тетка, правда, с тяжелым вздохом. – Давай попробуем, но учти, я еще не приняла решения…

– Я вас предупреждала! – Зоя Аркадьевна трагически воздела руки к потолку, на котором виднелось пятно плесени. – Это провал! Все билеты на премьеру проданы на месяц вперед!

– Не паникуй! – рявкнул на нее Карнаухов, который метался по кабинету, хватаясь попеременно за голову и распухшую щеку. – И что же это такое! – наконец возопил он и рухнул в кресло. – Зуб болит, мочи нет! Но я ведь терплю! На стену лезу, но терплю! Чем таким она могла заболеть? Внезапно, мгновенно! Коклюшем, дизентерией, паралич хватил? И это перед премьерой? Она что, смерти моей хочет?

– Ты эгоист, Геннадий! – Завтруппой плюхнулась в кресло рядом с Карнауховым. – Эта столичная штучка просто набивает себе цену. Помнишь, как я играла Офелию? Полмесяца прошло, как мне вырезали аппендицит, и кто это заметил?

– Боже! – закатил глаза Карнаухов. – Заткни этой женщине рот! Надо думать, как выходить из положения, а она точит меня, точит, словно короед. О-о-о! – Он снова схватился за щеку. – Проклятье! Чтоб тебе лопнуть!

– Геннадий! – Зоя Аркадьевна приподнялась над креслом. – Выбирай выражения!

Карнаухов с недоумением уставился на нее, затем сердито махнул рукой.

– Я про флюс! Растет, как на дрожжах! Придется вскрывать!

– Флюс! – Завтруппой разразилась сардоническим хохотом. – К вечеру тебя в морге вскроют, если спонсоры узнают, что премьера срывается. Такие неустойки заплатим за рекламу! Ты бесхребетный, жалкий ловелас, Геннадий! У тебя не один флюс, дорогой, а с десяток! И самый главный – Заблоцкая! Как хочешь, так и выцарапывай ее из дома!

– Я сам к ней съезжу, – с решительным видом Карнаухов поднялся из кресла. – Я ее притащу сюда. Живую или мертвую, но притащу! Что она себе позволяет? Белова, конечно, ей в подметки не годится, но перед премьерой она даже от пива отказывалась. Правда, после премьеры напивалась в сиську. Но это ж после премьеры…

– А почему не сама Заблоцкая сообщила о своей болезни? Что она, без сознания? С какой стати тебе звонил какой-то мужчина? Почему не назвался?

– Назвался, – буркнул Карнаухов, – ее близким другом.

– Ее близким другом! – передразнила его Зоя Аркадьевна. – Без имени и фамилии. Странные друзья у нашей Алины Вадимовны. Может, это провокация?

– О, сколько вопросов! – Карнаухов скривился и выругался: – … твою мать! Всем только бы вопросы задавать! А кто ответит? Мне отвечать!