Эмма Скотт - Однажды я выберу тебя

– Я не… хочу делать тебе больно, – процедил я сквозь зубы, всеми силами пытаясь сдержаться. Он в первый раз принимал в себя мужчину; отдавался не только мне, но и своей истинной сути. Так что, все должно пройти чертовски идеально.

Но Сайлас отбросил укоренившиеся в нем стыд и чувство вины с такой же необузданной силой и неистовством, с которой принимал все в этой жизни… Так же он любил меня.

– Я этого хочу, – прорычал он. – Всего этого… тебя… – Он протянул руку и, взяв меня за подбородок, завладел губами в сокрушительном поцелуе. – Трахни меня, Макс, – выдавил он мне в губы. – Жестко.

Грубые, властные слова и радостное возбуждение, написанное на прекрасном лице, сказали мне все. Никакой боли, лишь полнота, завершенность. И я сдался, уступая его желаниям.

– Макс, – пробормотал он, вжимая меня глубже. – Я вот-вот… Боже…

Я протянул руку и погладил Сайласа, наблюдая, как прекрасное лицо исказилось от переполнившего его наслаждения. Он кончил снова, выпустив горячую струю. И я отпустил его. Обеими руками я вцепился в кровать, безудержно вонзаясь в него.

Все страхи и желание защитить себя сгорели дотла в пламени, что пылало в этот миг между нами, в жарких прикосновениях, в раскаленном добела наслаждении, которое поглотило меня. И на самом пике оргазма я оперся на дрожащие конечности, чтобы поцеловать Сайласа.

– Люблю тебя, – прошептал я ему в губы и крепко поцеловал, потом уткнулся лицом в шею. Он обвил меня руками, удерживая, прижимая к себе, пока я кончал, содрогаясь в яростном освобождении.

А после мы долго лежали, тяжело дыша, тесно прижавшись друг к другу. Крепость мышц, твердость костей и сухожилий, мягкость кожи. Тепло и безопасность. И я поклялся всем сердцем и душой, что больше никогда не позволю холоду коснуться Сайласа Марша.

Мы провели ночь на спутанных простынях, жадно цепляясь друг за друга. Через неделю Сайласа ждала поездка в Вашингтон, а мне предстояло решить, что, черт побери, делать со своей жизнью. Но на несколько дней мы принадлежали лишь друг другу.

После душа мы устроили передышку, чтобы поесть, попить и восстановить силы. Сайлас одолжил мне пару пижамных штанов. Футболки мы надеть не позаботились. И, стоя в кухне, поглощали с помощью палочек холодный чоу-мейн прямо из коробок.

Я скормил Сайласу кусочек кукурузы, так как знал, что ее он любит больше всего. Он в ответ выделил мне немного лапши. Но неудачно захватил ее палочками. Так что половина попала мне в рот, а остальная оказалась на подбородке.

– Ты, наверное, один из самых проворных и потрясающих пианистов на планете, – проговорил я, потянувшись за салфеткой. – Как же ты можешь так плохо управляться с палочками?

Он удержал мою руку.

– Все-то ты знаешь. Может, я сделал это нарочно. – Сайлас склонился ближе, взгляд его внезапно потемнел. Прикрыв глаза, он втянул лапшу в рот, а потом поцеловал меня.

В крови тут же вспыхнуло пламя, и я, отложив еду, притянул Сайласа к себе.

«Вот вам и передышка».

– Хочешь поиграть в «Леди и бродягу»? – спросил я.

– Не понимаю, о чем ты.

– Об очередном классическом фильме, который ты не смотрел.

– Да? – Он поцеловал меня в подбородок, пососал нижнюю губу. – И кто же в нашем случае Леди, а кто Бродяга?

– Мы оба бродяги. «Бродяга и Бродяга: перезагрузка».

– М-м-м, – пробормотал Сайлас, все настойчивей целуя меня. – Твой киношный опыт так возбуждает.

– Да? – Я сжал его бедра и притянул к себе.

– Да. – Он проник языком мне в рот, отважно скользнув рукой ниже, чтобы погладить возбужденную плоть. – Я ужасно хочу отсосать у тебя прямо сейчас.

– Как романтично.

– Тебе нужна романтика? Или хочешь минет?

– Вопрос на засыпку? На колени, Марш.

– Так я и думал.

В то утро мы вместе с Эдди отправились в интернат «Вэлли-Виллидж». Он нервно следовал за нами, сжимая руки, пока директор показывала нам здание и территорию. Все казалось красивым, опрятным, чистым. Здесь могли одновременно жить двадцать человек, у каждого своя комната и ванная. Мы осмотрели столовую, кухню, комнаты для занятий и отдыха, библиотеку.

– Ну как, Эдди? – спросил Сайлас. – Здесь даже есть библиотека, правда?

Эдди кивнул, не поднимая глаз.

– Да, в самом деле. Отличное место.

Мы с Сайласом переглянулись. Эдди, казалось, не мог определиться, чего ему хочется больше: продолжить осмотр или выскочить за дверь.

– А что ты думаешь? – спросил меня Сайлас, когда вместе с директором, добродушной женщиной средних лет по имени Одетта, мы вышли в просторный двор. – Макс – медицинский работник, – пояснил он ей. – Так что он понимает, о чем говорит.

– Ну, здесь чисто, и подход профессиональный. Все по высшему разряду. Обитатели, кажется, довольны. – Я повернулся к Одетте. – Здесь ведь поблизости нет подобного заведения?

– Боюсь, что нет. В этом деле свои особенности. И то, что у нас оказалось свободное место – просто счастливая случайность. Нужно еще немного побеседовать с Эдди, но уже сейчас очевидно, что он прекрасно дополнит наше общество.

– Если сам захочет, – проговорил Сайлас. – Что скажешь, Эдди? Хочешь попробовать?

– Разрешат ли мне оставить костюм? – произнес он. – Осмелюсь спросить, нет ли здесь какой-либо формы, что я буду вынужден надеть?

– Ничего такого, – ответила Одетта. – Добро пожаловать в любом виде.

Эдди качнулся на каблуках.

– Должен признаться, я в полном смятении. Я нахожу весьма привлекательной идею проживать здесь, и все же меня мучают опасения. – Он повернулся туда, где стоял я. – Мистер Кауфман, может, вы могли бы ненадолго остаться? И дать мне время приспособиться к новому окружению?

– Не думаю, что это возможно, Эдди.

– Скажите, а чем вы занимаетесь, мистер Кауфман? – спросила Одетта.

– Я изучал сестринское дело, – проговорил я. – Какое-то время работал в отделении «Скорой помощи», здесь и в Сан-Франциско.

– Понимаю. А вы что-нибудь знаете о медицинском уходе в учреждении вроде этого?

Во взгляде Эдди, все еще устремленном в землю, мелькнуло удивление.

– Почти ничего, – произнес я. – Но я о таком никогда и не думал.

Сайлас уставился на меня.

– О чем ты говоришь?

– Понятия не имею, – проговорил я с улыбкой на губах. – Да ничего не говорю. Просто… болтаю вслух.

– Ну, раз уж мы болтаем вслух, – произнесла Одетта, – мы всегда стремимся пополнить нашу семью специалистов.

Я поднял руки.