Дана Стар - Собственность бандита

«Врал. Он врал тебе! Ты должен выяснить всё! Лично. И лучше поздно, чем никогда».

Самолёт приземляется в аэропорту родного города. Я арендую тачку, сажусь за руль, еду по координатам. Как только машина трогается с места, телефон в кармане оживает.

– Данте, где ты? Не могу до тебя дозвониться, – в динамике гудит взволнованный голос брата.

– Демир, просто скажи мне одну вещь, только правду. Пообещаешь?

– Ты о чём?

– Обещай! – я ору. – Что не будешь врать!

– Ладно, обещаю, – хмыкает.

– Могила… Алисы! Где она! Назови точные координаты! – задыхаясь.

– Ты что? Ты, бля, что задумал? Зачем тебе?

– Назови, я сказал!

– Ты не вернешься в Россию! Нет, Данте, нет!

– Поздно. Я уже там.

– Твою ж мать! Что ты творишь?!

– Пытаюсь докопаться до истины. Что произошло три с половиной года назад? Отвечай! Быстро! Где могила Алисы?!

Пауза. Молчание. Меня это бесит!

– Говори!

– Нет её. Доволен?

– Так и знал! Какого хера? Зачем ты так с нами поступил?

– Ты разве не понимаешь? Из-за кого нашу семью порезали как собак? Из-за нее. Девки этой ничтожной. Шлюхи! Надо было её лично придушить! Но я не смог. Струсил. Хотел же. Но когда сына твоего увидел… Твои глаза у него. Она его к груди прижимала, как сокровище. Не смог их добить. Остановился как вкопанный. Как по голове чем-то тяжелым ударило! Из-за неё одни беды. Она проклята судьбой. Поэтому я и соврал тебе. Для блага.

– Заткнись! – рычу, дёргаясь от поступающего приступа психоза. – Ты спятил!

Он р-родила! – я не могу сделать вдох, бью себя кулаком по груди, закашливаюсь. – Мой сын жив? Мой сын р-родился? Ты его видел! Ты, блядь, видел моего ребенка и ничего мне не сказал! И её тоже живой видел! Да кто ты после этого, Демир?! Мразь ты, а не брат!!!

– Прости. Да, мразь. Но я добра тебе желаю. А с ней ты пропадешь, если вернёшься обратно в Россию. Город теперь Вильмонту принадлежит. Не возвращайся туда! Слышишь?! Поймают, на куски порвут! А все из-за нее. Не разгневала бы она его, всё было бы хорошо. Ревность она в них пробудила. Плохая была идея оставлять её в доме в роли запасной шалавы. Отец совершил ошибку. Глупо поплатился за неё. Жизнью своих детей. И своей. Вильмонт знает! Бля, он знает, что Алиса пристрелила его любимую дочь! Понимаешь?! Держись от неё подальше!

Я почти смеюсь.

– Какой же ты жалкий… Испугался? Да? Ублюдка? Зассал, как грудничок? Меня тошнит. Неужели ты мой брат? Где твоя смелость, где неудержимый пыл? Что случилось?

– Я видел смерть. И я устал от такой жизни, как у нас была. Я не хочу мести. Я хочу тишины. Ты сам-то любил отца? Ты правда хочешь мстить за него? Да он нас за людей даже не считал, тем более за сыновей. Продал как скот. Помешанный на своем бизнесе мудозвон. Всех подложил под выгодных претендентов. Под партнёров своих уважаемых. Тошнит. Я даже рад, что он… он заслужил такой конец жизненного пути.

Я молчу. Грызу губы, размышляя. А ведь брат прав. Отец нас не любил. Он был сумасшедшим психом, помешанным на власти и деньгах. Он любил играть в закон и порядок. Строил свои больные каноны, свой грёбаный кодекс боготворил. Диктовал нам, как жить. Он будто создал свою вселенную, в которой он правил как дьявол. Я не хочу так жить. Я не раб, не вещь. Пожалуй, хоть в чем-то я поддержу брата. Сейчас он открыл мне глаза на реальность. А я уже почти помчался мстить за честь семьи. За какую семью? Да не было у нас никогда настоящей семьи! Хрень, а не семья. Никаких теплых воспоминаний. Вот вообще. Никаких! Разве что… Рокси не хватает.

– Рокси! Что с ней случилось?!

Пауза. Брат хрипло дышит в трубку.

– Её Шрам забрал. Он выбил её из моих рук… Я не смог дать отпор. Взамен он дал мне самолёт и врача. Его парни прикрыли наши спины.

Стоп. Серьёзно? Издевается?

– Идиот! Да как ты мог?!

– Он бы всё равно забрал Рокси. Отец ему её отдал. Сделка есть сделка. Они подписали договор.

– Пиздец! Где она?

– Я не знаю. Вообще не знаю, жива ли она. Её отравили. На гребаной свадьбе.

Я швыряю телефон о приборную панель. Больше не могу говорить с братом. Лишь ору и психую, сбивая костяшки пальцев в кровь.

– Сука! Сука! Сука! – со всей ярости луплю кулаками по рулю, выжимаю газ до предела, сворачиваю на сельскую дорогу, мчусь по ухабам и ямам, поглядывая на радар, на конечную точку назначения, которая становится всё ближе и ближе.

Сердце в груди сжимается, пропуская удары. Напряжение нарастает. В горле пересыхает. Руки потеют. Меня трясёт. Будто в припадке подбрасывает, на части потрошит. Три с половиной года. Три, мать их дери, года! Я рыдал. Я ненавидел себя и проклинал. Три с половиной года… я думал, что они мертвы.

Я все ближе, ближе и ближе к цели. Сто метров. Пятьдесят. Я глазами всматриваюсь в местность. Лихорадочно мечусь из стороны в сторону, рассматриваю лица проходящих мимо людей, открыв окно.

Десять метров.

Не вижу её нигде. Яркое солнце слепит глаза.

Внезапно я слышу крик.

– Данте! Стой!

У меня всё внутри умирает. Я не дышу. Лишь успеваю на уровне рефлексов дать по тормозам.

Пять метров. Два. Я у цели.

Я вижу маленькую фигурку. Это ребёнок. Он выскакивает точно на дорогу, точно мне под колёса. Я пугаюсь. Едва успеваю нажать на тормоз и выкрутить руль вправо, чтобы уйти от столкновения. Лишь вижу, как светлая лохматая головка пронеслась перед лобовым стеклом. Как маленькое тельце успевает накрыть собой девичья фигура. В этот миг я падаю головой на руль, испуская нервный вопль. А моя душа падает в пятки. Я едва не сбил ребёнка. Пальцы нервно дергаются на руле. Глубокий выдох. Успел среагировать. Обошлось.

Я отрываюсь от руля, смотрю на навигатор. Я на месте. До объекта полметра.

Сердце стучит как реактивное. Тело наполняется ватой. Я дрожу, будто у меня лихорадка. Медленно открываю дверь. Шатаюсь. Еле-еле передвигаю ногами. Она сидит ко мне спиной, кричит, жадно прижимая к себе худенькое тельце.

– Я что тебе говорила?! Что? Не играй с мячом на дороге!

Детский плач. Женские стоны. Такой знакомый и родной голос… Грудь щемит от раздирающей боли. Я не сомневаюсь, это ОНА. Но как такое возможно?

– Почему далеко от дома убежал? А! Данте!

Что? Данте?

Ноги не держат меня. Я падаю перед ними на колени. Как раз в этот момент девушка хватает мальчика за руку, вскакивает на ноги, закрывая его собой. Я делаю выпад вперёд, сбрасываю с головы капюшон, падаю подбитым солдатом на колени. По лицу льются слёзы… Стоя на коленях, я рывком притягиваю Алису к себе, вместе с моим сыном, поднимаю голову вверх и встречаюсь с её красивыми, но такими испуганными, такими… грустными, уставшими от жизни глазами.

– Лю-би-мая…

Всё, что могу вымолвить. Губы немеют. Слова растворяются в голове. Говорить безумно тяжело от душу рвущих эмоций.