Дана Стар - Сердце бандита

Лепечу из оставшихся сил важные и наверно мои самые последние слова, сказанные ей. В этой грёбаной суровой, сука, жизни.

– Я бы у-умер. Но мой брат не п-позволил. Он з-заставил врачей. Я сам потерял ж-жену. Три года назад. Она была б-беременна. Ангел… Мы с тобой похожи. Прости меня… Умоляю. П-прости. Я не хотел д-делать… тебе больно… отбирая жизнь т-твоего мужа.

– Нееет!

Падает на мою грудь, очень крепко меня обнимает.

– Время на и-исходе. Я все р-равно скоро у-умру. Так, или иначе. Эти месяцы… Они были самыми лучшим в моей д-долбанной жизни. Благодаря тебе, детка. Я люблю тебя, Ангел. Л-люблю…

Руки, что сжимают её тонкую талию, безвольно падают вниз. Я теряю силы. Глаза закрываются. Тьма нещадно накрывает сознание.

Не могу больше говорить. Но как же, блять, хочется!

Я виноват. Запустил себя. Слишком поздно одумался. Надо было найти донора и побороться за жизнь снова. Но я не думал, что передумаю. Что действительно так сильно полюблю другую девушку. После Светы.

Я кричу. Пытаюсь договорить! Но губы не шевелятся. Тело не слушается.

Сердце бьется слишком медленно…

Бам.

Бам.

Бам.

Последний удар.

Темнота. Холод. Пустота.

Я вижу себя посреди черной пустоши. Но продолжаю отчаянно звать Ангелину.

Ведь она мой луч света. Подаривший надежду.

Кричу в темноту! Мечтаю, чтобы она услышала. Ведь я не успел ей сказать самое важное!

Ты… мой ангел.

Люблю тебя.

Люблю.

Ты научила меня жить заново.

Ты… стала для меня всем.

Ты… моя душа.

Ты… мое сердце.

Мне снится сон. Он такой яркий и сладкий, что мне хочется рыдать. Я вижу Марса. Он жив. Он улыбается. Нежно-нежно меня обнимает, прижимая к груди. Я чувствую его тепло, как в реальности. И плачу от счастья. Марс рядом. Марс жив. Мы кружимся с ним в медленном танце и время кругом замирает…

Из сна меня выдёргивает резкий пиликающий звук.

– Марс! – я вскрикиваю, ладонями растираю влагу на щеках.

Я плачу даже во сне. Уже несколько дней подряд рыдаю до такой степени, что глаза опухли и раскраснелись.

Комнату осматриваю, окунаясь в ужасную реальность. Жаль, что тот сладкий сон лишь иллюзия. Мой любимый лежит без сознания после сложной операции. Вот уже три дня. Ровно три дня я не ем, не сплю, никуда не выхожу. Сижу здесь как статуя неподвижная, охраняя бесчувственное тело.

Худшее позади, скорей всего. Так заверили меня врачи. Марса удалось спасти, но он не приходит в себя. Это длится так долго, что я уже сама хочу умереть. Терпеть муки от того, что я вижу, что испытываю нет никаких сил.

Он молчит. Всё также лежит неподвижно. Я лихорадочно мечусь на месте, бросаю взгляд на мониторы, сжимаю его запястье, пульс считаю. Щеку к лицу подношу, проверяя дыхание.

Облегченно выдыхаю.

Пульс бьётся. Лёгкий ветерок щекочет щёки. С мужчиной вроде всё хорошо.

– Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Открой глаза… – с мольбой шепчу я, поглаживая его крепкую руку, украшенную татуировками.

– Ангелина! – меня окликает командный женский голос. – Вы опять здесь? Шли бы домой, отлежались. Всё ведь хорошо.

– Нет, пока еще не всё хорошо, – устало лепечу, поправляя сползшее одеяло с кровати. Заботливо укрываю им Марса. – Когда он откроет глаза и скажет, что хорошо себя чувствует, только тогда я действительно пойму, что всё хорошо.

– Но вы ведь себя истязали. Сколько уже тут сидите? Трое суток? С тех пор как его перевели в отделение из реанимации?

Она кладёт мне ладонь на плечо, но я и не намерена дёргаться. Пусть хоть конец света начнётся, я не сдвинусь с места. Пока Марс не придёт в себя и не откроет глаза.

– Упрямая, значит? Не заставляйте меня звать охранника…

Я никак не реагирую. Да пусть хоть спецназ вызывают. Я всё также жадно сжимаю неподвижную ладонь мужчины своими уже онемевшими пальцами. Наклоняюсь к его руке и осыпаю каждый пальчик бандита отчаянными поцелуями.

– Спасибо, что спас меня. Снова.

Да, я неимоверно сильно ценю его поступок. Марс бросился под пулю, чтобы меня защитить. А я вот теперь чувствую себя виноватой. Если бы не убежала, находясь под давлением эмоций, ничего бы такого не произошло, наверное.

– Вот это настоящая любовь… – томно выдыхает врач, оставляя всякие попытки выпроводить меня вон. – О вас бы книгу написать.

– Да? И как бы она назвалась, как думаете?

Такая идея резко вскружила мне голову.

А что? Очень даже интересная затея. Буду сидеть здесь, рядом с любимым, ждать, пока он очнётся. Чтобы быстрее пролетело время я буду писать. Возьму планшет и напишу нашу с ним историю, основанную на реальных событиях. Это будет потрясающая книга… О настоящей силе любви.

– Ой, не знаю, я не писатель, – Лилия Ивановна хихикнула. – А вы что думаете?

Я загадочно кусаю губу, тянусь рукой к груди Марса. Мягко кладу ладошку на область шрама. Сквозь тонкую ткань больничной рубашки я отчетливо ощущаю его неровные, шершавые края.

Делаю глубокий вдох и произношу:

– Сердце… бандита.

– Ох, – врач умилённо вздыхает.

Как вдруг я чувствую лёгкий толчок.

– Марс? – на ноги вскакиваю. В лицо его каменное с надеждой всматриваюсь. Наверно, это самое счастливое мгновение в моей жизни. Он… открывает глаза. И… улыбается.

– О, Господи!

Забывая обо всём на свете, я с крепкими объятиями к нему бросаюсь. Как одержимая щёки ему целую и хнычу, произнося вслух его красивое имя снова и снова. Снова и снова.

– Марс. Марс. Марс.

– А-Ангел… – мурчит он, пытается руки поднять, чтобы меня обнять.

– Ну ничего себе, – врачиха быстро засуетилась, побежала показатели проверять и медсестрам в коридор гаркнула: – Девушки, пациент Алиев пришёл в себя. А-ну быстро все сюда!

– Как ваше самочувствие, вы помните своё имя? – отодвинув меня в сторону, Лилия Ивановна принялась осматривать Марса.

– Да. Помню. – Коротко ответил, моргая.

– Вы потеряли много крови. Но больше вашей жизни ничего не угрожает. Почти. С сердцем всё те же самые проблемы. Это чудо какое-то, что вы так быстро открыли глаза и боролись за свою жизнь. Мы думали, сердце не выдержит. Остановится…

– Я о ней всё время думал. Лишь это не позволяло мне уйти, – слабо шепчет он, слегка кивнув в мою сторону. Удивительные глаза Марса заблестели как звёзды на ночном небе.

В комнату влетает медперсонал, меня оттесняют на три метра от кровати пациента. Я с нетерпением жду, когда они сделают свою работу и рассосутся. Ведь мне так сильно хочется обнять Марса и высказать ему всё, что гложет мысли.

Надеюсь, что он слышал мои исповеди. Ведь я с ним постоянно разговаривала. Вслух молилась. Уговаривала, чтобы вернулся в сознание как можно скорей.

– Ох, голубки вы мои хорошие! Вы идеальная пара, – лелейно произносит главврач, берёт меня под руку, выводит из палаты. – Ангелина, ты немедленно едешь домой и ложишься спать. А утром возвращайся.