И. Барс - Я заберу твой Дар. Вор

– Федоров Денис Валерьевич? – сухо уточнил рябой широкоплечий мужчина в черных очках и коротким светлым ежиком на голове.

– Да. В чем…

– Полковник УСпН Франции Жеральд Наньес, – представился мужчина. – Вы задерживаетесь по запросу генеральной прокуратуры Российской Федерации, и подвергнитесь процедуре экстрадиции.

– Что? Это какая-то ошибка, – тут же потемнел лицом Денис.

Два невысоких крепких мужчины подошли к нам и оттеснили Федорова-младшего, заведя ему руки за спину и щелкнув наручниками. Этот звук, словно выстрел ружья, взорвался в моей голове. Такого не может быть! Это чья-то шутка. Да! Шутка! Очень несмешная шутка! Отвратительный, грязный розыгрыш.

Раздались еще два похожих щелчка, оттягивая мой взгляд от говорящего мне что-то Дениса. Но уши будто заткнули пробками из пенки. Казалось, я смотрю сценку в театре с плохими актерами и плохим глупым сюжетом, однако стою и смотрю, потому что за билеты заплачены большие деньги. Отца и Валерия Валериановича скрутили французские власти, таща к своим джипам. Папа что-то говорил застывшей соляным столбом маме про адвокатов и ошибке происходящего. Федоров-старший же вторил словам неслучившегося свата, обращаясь к своему деловому партнеру, с которым они не один десяток лет строили бизнес. Гостей, будто неживых манекенов, приклеили к стульям. Они не шевелились, не говорили и, казалось, не дышали.

– Иванова Ариадна Федоровна? – спросил уже представившийся полковник.

– Да, – едва слышно выдавила я, смотря сквозь тяжелую ткань на мужчину.

– Пройдемте с нами.

– По какому праву вы задерживаете мою жену? – тут же раздался гневный голос Дениса на французском.

Тиски жестких пальцев схватили меня чуть выше локтя и потащили по дорожке из роз. Будто в ватном сне я переставляла ноги, рваными кадрами выхватывая происходящие события. Мой худенький брыкающийся разозленный жених в наручниках; перепуганные лица гостей; стекла слез в больших маминых глазах; отец и Валерий Валерианович, которых запихивали в джипы; срывающиеся с места машины, везущие русских преступников (наверное).

– Ариадна! Ариадна, всё будет хорошо! Ничего им не говори! – кричал мне Денис на родном языке, пока его засовывали в тонированный ланд ровер, нажимая на голову.

«Да если бы и хотела – не смогла! Я же не знаю ничего!..», – пролетела в голове пугающая мысль.

Передо мной открылась дверь высокой черной машины, стоявшей за той, куда впихнули жениха. Понимая, что сопротивляться бесполезно, я подобрала длинную юбку и с трудом влезла внутрь. Следующий за мной человек в черном смял длинный шлейф, грубо закинув его в салон. После чего он тихим хлопком двери отрезал свет прекрасного утеса Этрета.

– Добрый день, Ариадна, – раздался спереди негромкий голос, заставивший меня вздрогнуть.

Улыбчивый старичок с седыми клочками волос, облаком всперившимися вокруг лысой головы, обернулся через переднее сидение. На нем была растянутая клетчатая рубашка, потертые шорты песочного цвета и светлые сандалии поверх черных длинных носков. Он был такой старый и инородный в этой машине, что я даже не поверила в его реальность, но всё же неуверенно ответила:

– Добрый день.

Джип впереди нас начал движение, после чего рыкнул двигатель и в нашем транспорте. Мы тихо покатились по зеленеющему склону.

– Вы, должно быть, напуганы? – проницательно заметил старик. – Не переживайте, вас отправят домой, а там, после разборок, отыграете вы свою свадьбу.

Он самодовольно захихикал, будто это была какая-то очень тонкая многозначительная шутка. Я ее не поняла, но от нее по спине прокатился мороз. Старикашка отвернулся и засвистел веселый мотив. Он почему-то так радовался, едва не подпрыгивая. Это растянуло взвинченные нервы, как старые капроновые колготы, готовые вот-вот лопнуть. Мой рассеянный взгляд скользил по слабо пропускающему свет тонированному лобовому стеклу, где маячил массивный зад джипа с Денисом.

Шок был столь силен, что первые минут двадцать я никак не могла собрать мысли в кучу. За что нас арестовали? Точнее, за что арестовали отцов и моего жениха? Они, конечно, имели очень внушительные доходы. Я не вникала в тонкости бизнеса нашей семьи, но всегда была уверена, что папа чист в своих делах, перед законом, да, в принципе, перед государством. Какое преступление нужно было совершить, чтобы прокуратура России выковыривала их из другой страны? Они ведь даже не прятались? Да и лицо Дениса я хорошо запомнила. Он явно не в курсе, за что их скрутили.

Что же касается меня, то вообще непонятно почему я еду в этой машине. Если бы забрали маму, это хоть как-то можно было объяснить. На ней записано несколько фирм. На мне же кроме квартиры в столице ничего и нет. Вряд ли она могла кого-то заинтересовать, тем более генеральную прокуратуру.

– Простите, а куда вы меня везете? – всё же решилась я на вопрос, обратив внимание, что едем мы мимо города.

– На аэродром, – вновь как-то странно-радостно хекнул старик. – Оттуда вы отправитесь к себе домой.

Слова его звучали недобро. До меня вдруг дошло, что он даже не представился. В голову начали заползать запоздалые мысли, а почему, собственно, нас всех разделили? На какой еще аэродром нас везут? Почему мимо города и в противоположную сторону от аэропорта?

Будто вторя этим тревожным вопросам, джип, что задавал нам маршрут, резко свернул по дороге направо, а мы поехали дальше, прямо.

– Что происходит? – тут же отреагировала я, испугавшись, и попытавшись поднять мешающую фату, но направленное на меня черное дуло пистолета заставило замереть.

– Ну-ну-ну. А вот этого я вам крайне не рекомендую делать, – нахмурив седые спутанные брови, предупредил старик, указывая стволом на белую ткань. – Прячьте свою мордашку под этим балахоном и дальше. Если не хотите продолжить свой путь в бессознательном состоянии, только попробуйте еще хоть раз протянуть ручонки к фате. А за женишка не переживайте. Сейчас дозаправятся да поедут к самолету.

Бум, бум, бум, бум. Сердце громко забухало в грудину. Опустив руки, я непроизвольно обернулась, загнано глянув в заднее стекло. Конечно, кроме как редких легковых автомобилей на дороге ничего видно не было. Где охрана? Почему они не поехали? Почему родственники тоже ничего не предпринимают? Нас посадили и увезли, и никто даже носа не почесал? В чем дело!?

Очевидно, меня везли совсем к другому самолету, и явно не по высочайшему указу главной прокуратуры страны. Что-то мне подсказывало, что никакая прокуратура вообще не в курсе происходящих сейчас событий.

Страх колкими иголками рассыпался где-то в желудке. Паника забежала в голову и начала остервенело бить все здравые мысли, заставляя задыхаться от ужаса. Меня похитили? Для чего? Боже! Только бы им кроме денег больше ничего не нужно было! Язык примерз к нёбу, не позволяя вымолвить ни слова до самого конца поездки.