Ланиус Андрей - Восточная быль Шахерезады

Вообще, в последнее время Сановник зачастил на великую стройку (хотя мог бы послать вместо себя любого из своих двенадцати заместителей). Это уже был его третий или даже четвертый приезд. По слухам, Сановник интересовался местными обычаями, а уж такой экзотики, как здесь, среди солончаков и барханов, было поискать! И будто бы именно на почве национальной экзотики Черный Хасан сумел расположить к себе эту могущественную персону.

Вот и на этот раз Черный Хасан постарался не ударить в грязь лицом. Для более детального ознакомления гостя с местными обычаями из областного музтеатра привезли самых стройных танцовщиц, а из циркового объединения – самых умелых канатоходцев, фокусников и факиров. По линии же национальной кухни в числе других деликатесов было приготовлено весьма редкое блюдо под названием «имам баилдий».

Вечер удался на славу. Важный гость выпил немного коньячку, отдал должное обильным закускам, с живостью наблюдал за танцовщицами в воздушных цветастых шароварах, чудом державшихся на полуобнаженных бедрах, смеялся анекдотам из жизни легендарного шутника Омирбека… Казалось, Сановник сделался почти ручным…

Принесли «имам баилдий». Пока источающее дивный аромат блюдо разделывали на порции, Черный Хасан объяснил гостю способ приготовления: тушки перепелов шпигуют кисло-сладкими сливами, затем этими перепелами начиняют тушу жирного барашка, всё натирают специями и плотно заворачивают в тыквенные листья, которые аккуратно обмазывают жидкой глиной. Когда последняя подсохнет, всю заготовку помещают в неглубокую яму, а сверху разводят несильный огонь, который поддерживают в течение суток… «Неужели целые сутки?!» – простодушно восхитился гость. «Двадцать четыре часа! – авторитетно подтвердил Черный Хасан, после чего дал вольное толкование названию блюда: – Это такое вкусное кушанье, такое вкусное, что даже имам, которому предписывается воздержанность в еде, не устоял и едва не проглотил язык от наслаждения! Притом, это блюдо очень полезно для мужчин. В этом отношении оно лишь немногим уступает бульону Улугбека. Знаете, что такое бульон Улугбека? О-о! Это сказка! В следующий раз, когда вы снова окажете нам честь, почтив нас своим высоким присутствием, мы обязательно угостим вас бульоном Улугбека и расскажем о способе его приготовления. А пока отведайте, пожалуйста, «имам баилдий», очень вас просим…» Гость попробовал и тут же закатил глаза: «Ммм… Я думаю, не только имам обалдел бы, но даже – хм…» Он не закончил, но все понимающе рассмеялись, давая понять, что по достоинству оценили изысканно-смелую шутку небожителя.

Беда стряслась внезапно, когда Черный Хасан ожидал ее меньше всего.

Стремясь еще пуще развеселить гостя, директор промторга присоединился к танцовщицам, вступив в роль удалого джигита, как вдруг поскользнулся на тех самых мраморных плитах, которыми была вымощена также и площадка для представлений.

Нет, физически хозяин дома не пострадал, но последствия его падения были ужасны.

Всемогущий гость, чье драгоценное внимание доселе было сосредоточено на смуглых пупочках танцовщиц, разглядел внезапно, вот в эту самую минуту, злосчастные мраморные плиты.

Страшно переменившись в лице, он поднялся из-за стола, строго кивнув своим помощникам, находившимся здесь же, и, сопровождаемый ими, в гробовом молчании покинул хлебосольный дом.

Всё прояснилось назавтра. Оказывается, плиты эти были особенные. Их покупали в Италии за валюту специально для Дворца культуры химиков. Мрамор сам по себе был очень редкий, дорогой, по всей стране им были облицованы лишь несколько станций метро в Москве и Ленинграде. На беду, Сановник лично курировал эти поставки, придавая им, по прихоти сильного, некое исключительное значение. Может, он полагал, что Дворец культуры химиков в далеком Т. станет ему своеобразным памятником, что местные акыны сложат хвалебные песни в его честь… Кто знает! Сановника ничуть не шокировали богатые хоромы Черного Хасана, имам баилдий, танцовщицы и канатоходцы, но плиты! О, плиты – это совсем другое дело, это покушение на принципы, на святыни, подкоп под устои! Присваивать дефицитный материал, оплаченный валютой! И кто же осмелился на это?! Местный бай, который и без того купается в золоте! Куда же мы придем с такими аппетитами!

Вдобавок, гость разглядел, уходя, что редчайшим мрамором облицованы также кирпичные стойки ворот, а у забора высится десятка полтора ящиков с драгоценными плитками.

Этот эмоциональный порыв большого человека дорого обошелся Черному Хасану!

Возможно, в другое время дело удалось бы замять, но на беду Черного Хасана именно тогда в недрах высшего государственного аппарата вызрело решение ударить для страха по расхитителям социалистической собственности.

При всей его изворотливости, Черный Хасан не сразу осознал, меж каких жерновов угодил, и до конца надеялся отделаться партийным взысканием. Но на этот раз его взяла за горло железная рука. Верная примета: как ни падка Москва на лесть и подношения, а всё же лучше ее не сердить. Даже по мелочам.

И вот вместо ожидаемого выговора по партийной линии Черный Хасан получил восемь лет с конфискацией имущества.

Знающие люди говорили между собой, будто накануне суда свой, родной, прокурор чуть не плакал у него в камере. Мол, Хасан, дорогой, мы все тебя уважаем, ценим твою честность и порядочность и готовы помогать тебе во всем. Но что делать, если Москва требует?! Пойми, Хасан, и не обижайся на меня. Если там заслышат, что мы определили тебе мягкое наказание, то пришлют сюда другую, свою, комиссию, а что она здесь может накопать, одному Аллаху известно! Пострадают многие уважаемые люди, а тебя это всё равно не спасет, только срок добавит, да еще отбывать его будешь в чужих, холодных краях. Уж лучше перетерпеть обиду, Хасан. Для виду дадим тебе большой срок с конфискацией имущества. Я же знаю, что конфисковывать у тебя нечего, что всё свое имущество ты благоразумно записал на своих тетушек. Зато кичливая Москва будет очень довольна нашей принципиальностью. Так довольна, что быстро про тебя забудет. Подождем с полгода, а там потихоньку начнем пересмотр дела, и не позже следующей весны выйдешь по амнистии. Притом, содержаться будешь недалеко от дома, в хороших условиях, начальник тюрьмы – надежный человек, мой родственник… Свидания, передачи – хоть каждый день! Кушанье будет готовить специальный человек – бывший шеф-повар хорошего ресторана. Всё у тебя будет! Даже сможешь звонить домой из служебного кабинета. Только молчи!

Так волею судьбы процветавший Черный Хасан стал зэком.

Поначалу многие в Старом городе считали, что теперь-то тетушки заколотят дом, наймут сторожа, а сами вместе с Мухаббат переберутся в долину. Но нет, уезжать никто из них не помышлял. Гости в доме, конечно, уже не собирались, но жизнь за высоким кирпичным забором текла своим чередом.