Марта Зверева - Глеб, отпусти!

Потом я ушла обратно в кабинет, решив, что раз Глеб разрешил мне туда войти, то и посидеть тоже можно. Взяла с открытой полки рассказы Чехова и хоть так хотела взбодриться, но почему-то они оказались печальнее, чем я помнила их с детства.

Заслышав открывающуюяся дверь в квартиру, я быстро поставила книгу на место и высунулась в коридор. Глеб в деловом черном костюме стоял там, подкидывая на ладони связку ключей и глядя на меня пронзительным взглядом.

– Футболку. Сними.

Я испугалась его холодного голоса так сильно, что у меня аж в ушах зазвенело от ужаса. Что мне стоило вспомнить о его приказе раньше!

Быстро стянула ее с себя и бросила куда-то в сторону.

Не снимая идеально сияющих начищенных ботинок, он прошел по коридору несколько шагов ко мне, четким жестом отвел волосы от лица и запустил в них пальцы. Сжал их, оттягивая мою голову в сторону и медленно произнес, приблизив лицо в упор:

– Марианна, Марианна… Бронированная целочка. Что мне делать с тобой, а?

Глеб

Тоненькая, большеглазая, в этот момент безумно похожая на Варьку в наш первый год вместе, она встретила меня в коридоре. Стояла, прижавшись к дверному косяку.

В моей футболке, которая ей как платье.

Сердце сжалось от пронзительного чувства ностальгии. Тогда я верил, что сейчас мы притремся друг к другу и у нас будет самая счастливая семья. Разве это сложно, встретить меня вот такой: растрепанной, мягкой, смотреть как на своего хозяина? Пахнуть мной, принадлежать мне. И даже раньше всего остального, раньше приветствия и ужина, принять меня, показать, что ждала, любила?

Но обычно все бывало совсем иначе.

Варька либо даже не выходила мне навстречу, сидела где-нибудь, занималась всякой фигней. Либо встречала при параде: накрашенная, с уложенными волосами и пахнущая духами. Для кого-то другого. Потому что она убегала: «Ой, как хорошо, что ты пришел, я с подружками, надолго, пока, чмок!»

Я отпускал, как дурак. Вместо того, чтобы накрутить волосы на кулак и насадить накрашенными губами на член, который вздергивался, едва я видел эту тварь. Любил. Любил безумно.

Больше такой ошибки не совершу.

– Встань на колени, – произнес ей прямо в лицо.

Сладко вспыхнуло в паху, когда увидел, как расширились ее глаза. И не дожидаясь, пока сама сообразит, пригнул ее, показывая, что делать. Она почти не сопротивлялась, только в первую секунду затормозила, но тут же подчинилась. Глухо стукнулись коленки о плитку на полу.

Пронесся легкий вздох.

Она была великолепна в таком ракурсе. Глядя на меня снизу вверх, ожидая, догадываясь, что будет дальше.

– Открой рот.

Держа ее за волосы, другой рукой расстегнул ширинку и достал разбухший, звенящий от напора крови член. За один этот момент я заплатил бы еще раз. Только чтобы на месте Марьки была Варвара. Но раз нет, этой придется отрабатывать подольше.

Испуганные серые глаза выпустили меня из плена влекущего взгляда. Она теперь глядела на мой член. Со страхом. С ужасом.

– Что смотришь? – Криво улыбнулся я. – Думаешь, мне оно надо, держать в доме бабу, которую даже трахнуть не могу? Хоть в рот тебя поиметь. Ты не умеешь, поди, ничего?

– Нет

Откуда бы ей уметь, хорошей девочке Марианне.

– Поцелуй его, – я подался бедрами вперед. Член закачался, чуть не задев ее губы. Она отсранилась. На несколько миллиметров, но моя рука у нее на затылке ощутила это.

Вот сука!

Но уже через секунду, на мгновение полоснув меня прозрачным серым клинком взгляда, Марька наклонилась вперед и дотронулась сухими теплыми губами до головки.

Ааааааа, хорошо-то как…

Но мало.

Еще.

Хочу еще.

Вот бы натянуть ее ротик, преодолевая сопротивление, на всю длину войти, потереться о щеку изнутри, а потом скользнуть к горлу и вдолбиться по самые гланды! Вот бы положить ладонь на затылок и иметь ее узкое нежное горло, влажное, смыкающееся, таранить не хуже чем девственную дырочку между ног, закрытую от меня до времени.

Вот бы…

Но серый взгляд отрезвлял. Вспомнилось, как жалко было ее, еще до того как разглядел схожесть с бывшей женой, как сочувствовал бедняжке, которую будут иметь все эти мудаки в сауне по очереди. Может быть, это тоже сыграло роль, что я ее забрал.

– Еще.

Ее губы слегка разомкнулись, касаясь ствола, задержались на секунду.

И снова отстранилась.

– Ну как? – С усмешкой спросил я. – Как он тебе?

Думал промолчит. Скромница Марианна.

Но она вскинула глаза и тихо-тихо ответила:

– Нежный. Он нежный.

Ого! Ого-го! В голову ударила кровь, член рванулся к ней так, словно планировал порвать ее сам, без моего участия. Еле удержал, сжав у корня. Провел гладкой головкой по губам, налившейся, разбухшей. Ну открой ротик, Марька, только открой, мы-то тебя таааааааааааак накачаем…

– Давай… – голос был сиплым, перед глазами плыли круги. – Теперь язычком.

Она высунула кончик языка и провела им, задев уздечку. В позвоночник будто шокер воткнули!

– Еще! – Прохрипел, с трудом выталкивая слова из сжатой глотки. – Как мороженое облизываешь… или что угодно. Лижи.

До одури горячий нежный язычок уже медленнее проскользил по головке, завернулся вокруг нее и снова спрятался между розовых губ.

Сука, она что – издевается?!

– Высунь язык! Открой рот и высунь язык!

Она послушалась, не споря. Но и глаза больше не поднимала. Мне хватало и так. Держа крепко, чтобы не сорваться и не затолкать пульсирующий орган ей в глотку по самые яйца, коснулся головкой кончика языка и проскользил дальше, внутрь по нежному горячему пути.

– Давай, давай, бери головку… – как в лихорадке, чувствуя только жар, поднимающийся от пояснице, прошептал я. – Открывай рот, полностью открывай.

Толкнулся в препятствие, с трудом протискиваясь через сложенные буквой «О» губы, откатился.

– Не… влезет… – пробормотала она и облизнула губы языком.

– Широко рот открой! – Скомандовал я, стискивая челюсть пальцами с двух сторон. – Давай, не ленись.

Она послушалась, и я преодолел первые ворота, оказавшись внутри, во влажной манящей глубине. Губы сомкнулись на стволе прямо как надо. Забывшись, все же двинулся вперед резко, остановленный только собственным кулаком на середине ствола.

Серые глаза распахнулись до предела, девчонка дернулась, попыталась соскочить, но моя рука осталась на затылке.

– Глубже… – сжав зубы, прошипел я и протолкнул хер к горлу.

Она попыталась вдохнуть, не смогла, подавилась и попыталась выпихнуть его, потянула руки ко мне, но я откинул их и несколько раз вогнал член на полную длину, наслаждаясь тем, как скользит он в шелковой влажной и горячей глубине ее рта.

Вынул, позволив ей откашляться и стереть текущие слюни и слезы.