Юлия Яцкевич - Берлинская кровь

– Ну что, как прошло? – ее серые глаза мгновенно заставили забыть о плохом. Он обошел ее и, наклонившись так, чтобы их глаза были на одном уровне, произнес:

– Гиммлер хочет видеть меня, есть какое-то дело и это не касается лагерей. Поэтому сейчас идем к нему.

– Ага… – заметно смутилась Шарлотта. Она всегда смущалась будто впервые, когда его лицо находилось так близко, хотя целовались они не раз.

Шарлотта уже повернулась в направлении кабинета Гиммлера, когда за плечо ее остановила твердая рука.

– Ты обращаешься ко мне на «вы», потому что мы на работе, или потому что смутилась? – Шарлотта покраснела так, что стало видно даже через бледную пудру на ее щеках.

– Я… – она пыталась подобрать слова. – Потому что мы на работе, – выпалила она шепотом.

Август на это только посмеялся и, подхватив ее за талию, повел к кабинету Гиммлера.

В секретарской как всегда было много людей, ожидавших аудиенции. Сам же рейхсфюрер еще не пришел с собрания высших чинов.Обершарфюрер и его секретарь встали в конце этой очереди. Пока ждали, Август вытянул из кармана маленькую коробочку с леденцами, открыл и предложил Шарлотте. Девушка любила всякие леденцы, поэтому взяла не раздумывая. Август давно отметил, что Шарлотта любит все твёрдое и сосучее. Ириски, карамельки, леденцы. Сам он ни когда не получал удовольствия от сладкого, особенно в твердой форме, но для Шарлотты он покупал их.

Увидев Гиммлера, который шел по коридорам рейхстага от приемной фюрера, где доносились гневные реплики. Он был похож на тучу, а его холодный расчетливый взгляд резал пространство. Гиммлер прошагал мимо них в свой кабинет, бегло кивнув. Видно сегодня планерка не задалась не только у Августа, но и у высших чинов СС.

Август с Шарлоттой переглянулись. Они впервые видели его таким. Было даже страшно, однако Август интуитивно понимал, что ему не стоит бояться. Следом за Гиммлером шла Хедвиг, видно было, как она нервничает. На нее тут же налетели с вопросами все, кто давно ожидал в очереди, но женщина не могла вымолвить ни слова, и скрылась в кабинете.

Через десять минут она вышла из кабинета с пустыми глазами и легкой походкой направилась к ним. Движения ее были скованы, видно, каждый шаг дается ей с трудом.

– Август, пройдите в кабинет к рейхсфюреру. Шарлотта, он попросил остаться вас здесь.

Август и Шарлотта с беспокойством переглянулись.

– Хорошо, я уже иду.

Он скрылся в кабинете, а Шарлотте достался сочувствующий взгляд Хедвиг. Секретарь Шольца уже едва справлялась с волнением.

Август вошел в кабинет, который теперь знал наизусть. В нем не было каких-либо особенностей, кроме отпечатка личности Гиммлера. Одно присутствие его фигуры изменяло, всё. Атмосфера в кабинете напрямую зависит от настроения его хозяина: прямо сейчас находившегося в состоянии холодной ярости. Август остановился, почти касаясь лопатками двери, он не решался подойти ближе.

Наконец Гиммлер немного успокоился, мрак по углам рассеялся и Август рискнул продвинуться вперед. Рейсхфюрер спокойно, как удав наблюдает за кроликом, смотрел, как Август борется с собой и приближается к его рабочему столу. Когда Шольц оказался на должном расстоянии, Гиммлер начал:

– Обершарфюрер Шольц, я хотел обсудить рабочих, которые заняты в концентрационных лагерях, и уже построенных под вашим руководством и только строящихся.

– Хорошо, рейхсфюрер – он сказал это четко, без запинок и в достаточной мере эмоционально, чтобы не показаться грубым.

– Присядьте, – он указал на черное кожаное кресло, которое стояло слева от стола.

– Я вас слушаю, рейхсфюрер.

– Если я не ошибаюсь, очень многие немецкие рабочие уже включены в будущие проекты из СА?

– Да, это верно.

– И, как и в прошлом году, они устраивают забастовки, верно? Ничего не изменилось, – он ухмыльнулся.

– Да, это действительно проблема. И достаточно серьезная, так как это вызывает недовольство и у других рабочих, – Август сидел на краю стула и ощущал напряжение всей спиной.

– Дело в том, что готовится масштабная операция, СА может помешать ее воплощению. Все что вам нужно, Август, – это расстрелять рабочих, которые состоят в оппозиционных отрядах. Вам сообщат дату и время, новые рабочие будут присланы в ближайшие пару-тройку дней. На сдачу объектов это никак не повлияет, – он закончил и отвел ненадолго тяжелый взгляд, предоставляя Августу возможность справиться с собой.

– Понял, – едва выговорил он. – Если это все, я могу идти? – он пытался произнести это более-менее собранным тоном, но ничего не вышло.

– Свободен, – кивнул Гиммлер и поднес к губам сигарету.

Август встал со стула развернулся и , на ватных ногах и с полным ощущением, что его огрели по голове, пошел к выходу. Он не различал пространства и времени, двигался как под водой. Он открыл дверь, и, глубоко вдохнув, вышел к Шарлотте.

Глава 12

Август вышел из кабинета, не чувствуя пола под ногами. Он ничего не видел и не слышал, оглушенный приказом, который ему придется выполнить. Шарлотта, заметив, что мужчина как-то странно себя ведет, в два шага преодолела расстояние до Августа и вывела его из приемной, подальше от чужих глаз.

В коридоре она подвела не сопротивляющегося Шольца к окну, сняла фуражку, легонько потрясла за плечо, заглядывая в глаза.

– Август, что случилось, на тебе лица нет, – она никогда не видела Августа в таком состоянии и невольно волновалась все сильнее.

– Гиммлер… – Август понемногу начинал говорить, до него доходили слова Шарлотты. – Рейхсфюрер говорил о том, что готовиться операция по убийству членов СА полностью.

– И? – Шарлотта не удивилась.

Краем уха она слышала о планирующихся чистках, еще когда работала в гестапо, однако никогда не думала, что это коснется ее хотя бы косвенно.

– Ты же знаешь, что большинство рабочих из этой партии, – он тяжело вздохнул, опуская голову. – Мне приказано их убить, – он выдохнул и посмотрел в потолок. Ох как нелегко дались ему несколько простых слов.

– Так вот в чем дело. – Шарлотта постаралась взглядом выразить сочувствие. Теперь она понимала, почему Август вышел таким из кабинета. – Август, ты не будешь убивать их своими руками, – понизила голос девушка. – Ты передаешь приказ. Это даже не твоя воля…

– Да? – в его глазах сверкали молнии. Он вдруг взорвался. – Этих смертей не должно быть! Я даже птиц не убивал, ты понимаешь Шарлотта?! – он говорил надрывисто. Словно струна, которая вот-вот порвётся.

– Август, я понимаю. Я сама подготовлю документы, – она положила руку ему на плечо и чуть сжала. Шарлотте хотелось разделить с ним эту ответственность.

– Давай поедем домой. Нет никакого смысла думать об этом сейчас, – она с болью пыталась поймать его затуманенный взгляд.