Энни Янг - Я начинаю жить

После третьей пары я иду в университетскую столовую, почти парю на крыльях любви – о боже, как банально! В огромной очереди вижу Егора. Меня он тоже замечает, машет рукой. Время обеда, и через толпу студентов практически не протолкнуться, поэтому иду вдоль стен, огибая ребят и попутно обтирая своей новой кофтой грязную стену, которую не мыли, наверное, со времен основания универа. Наконец дохожу до Егора, который уже стоит третьим у кассы с двумя подносами еды – надо же, похоже, он собирается угостить меня, – и как это обычно бывает, обмениваемся приветствиями:

– Привет.

– Привет.

– Это мне? – еле выдавливаю из себя, указывая на поднос.

– Ага, подумал, ты не будешь против, если я угощу тебя. Ты же не против? – С этой улыбкой он будто умоляет принять его предложение угостить меня. Как я могу отказать?

– Нет, не против. – Я чувствую свою зажатость рядом с ним. И откуда она берется?

– Вот и хорошо. Кстати, ты же любишь макароны с сыром? Я просто взял тебе то же, что и себе. А еще здесь запеканка со сметаной, чай с лимоном…

– С выбором ты не ошибся. Я всё это люблю.

– Вот и отлично.

Боже, он вообще когда-нибудь снимают эту очаровательную улыбку с лица? Я улыбаюсь ему в ответ, пытаюсь взять себя в руки. Он поворачивается к женщине на кассе и оплачивает обед.

Нужно просто говорить с ним, теоретически это не так уж и трудно. Ну и что, в конце концов, может произойти, если я ляпну что-нибудь не то? Он подумает, что я тупая или ненормальная, и перестанет со мной общаться? Черт! Почему меня вообще это беспокоит? Сколько себя помню, я никогда не боялась общения с людьми, могла даже спорить с учителями в школе, быть ведущей на мероприятиях. Даже здесь, будучи студенткой, я чувствую себя в своей тарелке. У меня не было и нет проблем на этот счет. Так почему же ОН должен быть моим исключением?

Первым молчание нарушает он, когда мы уже двигаемся к свободному столику:

– Как у тебя вообще дела? С учебой? Всё успеваешь? – в его голосе чувствуется искренность, значит ему правда интересно. Ну что ж, я должна ответить. Скажи уже. Ты молчишь уже целых пять секунд. Многовато для таких простых вопросов.

– Дела… хорошо, успеваю вроде.

Я поняла, у него эта улыбка врожденная. Он, наверное, и спит с веселым выражением лица. С легкой ухмылкой наподобие детской улыбки… Вдруг озарение ударяет в голову: мне тоже следует спросить, как у него дела, и я поспешно добавляю:

– А у тебя как? В смысле… дела?

– У меня всё отлично. И даже лучше. – Он садится за стол, и я следую его примеру.

– Слышала, ты участвуешь в КВН? Представляешь наш факультет…

– Верно, участвую. Надеюсь, всё пройдет отлично… Кстати, хотел спросить, ты придешь? – и смотрит мне в глаза.

Серьезно? Он хочет, чтоб я пришла на его выступление? Не то, чтобы я игнорировала подобные мероприятия, я даже была раза два на них, но он еще ни разу не звал меня. А насчет его актерского таланта и способности шутить я бы сказала так: до знаменитых шутов ему далеко, а вот для студенческого юмора самое то. По крайней мере, он лучший в команде, но это сугубо мое мнение.

– Конечно приду, – мило улыбнувшись, отзываюсь я.

Мы принимаемся за еду, параллельно болтаем, в основном касательно учебы и университета в целом, немного о том, как каждый проводит свое свободное время. И всё в таком духе. Я немного расслабилась. Мне стало легче с ним говорить, а к концу разговора, соответственно обеда, от зажатости и неуверенности и след простыл. И чего я так боялась?..

Вечером, сидя у себя на кровати с ноутом на коленях, я очередной раз прихожу к мысли, что чего-то в жизни не хватает, чего-то очень и очень важного, без которого «это вот всё» не имеет никакого смысла. Моя жизнь скучная до невозможности. Неужели у всех людей так же? Даже несмотря на то, что и день вроде прошел как нельзя лучше, ведь сбылась мечта (как банально) – я обедала с Егором, а это почти что свидание, ну почти, на душе все равно как-то беспокойно. Или это оставшийся след от утреннего настроения, ведь мне выпала на долю пренеприятная беседа с человеком, которого я вряд ли захотела бы видеть снова. Или я просто очень впечатлительная. Остался некий неприятный осадок. Но в таком случае, могу ли я назвать свою жизнь скучной?

Мама зовет на ужин:

– Саша, ужинать! – кричит она с первого этажа. Я же просила ее не называть меня так. Ненавижу это имя.

– Сейчас спущусь!

Сегодня вечером она дома. Если честно, никогда не понимала ее график работы, он у нее какой-то беспорядочный. То она днем работает, то по ночам вкалывает, то заменяет кого-то, то берет сверхурочное. Я бросила попытки высчитать ее свободные вечера, выходные дни, потому что это невозможно. У меня огромная каша в голове от этих расчетов. Так что, я только за день узнаю, свободна она вечером или у нее ночная смена, в последнем случае – ночью я остаюсь дома одна. Бывает, она работает по три дня. И тогда по утрам она звонит мне, чтобы я не проспала.

На ужин у нас картофельное пюре с котлетой и еще какой-то мамин фирменный салатик, чье название я до сих пор не удосужилась спросить, хотя не уверена, хочу ли я знать.

– Как день прошел? Что нового? – так мама иногда интересуется, как у меня дела. Но я то знаю, в этих словах есть скрытый намек. Ей не терпится узнать об изменениях, произошедших в моей личной жизни (которой у меня конечно же нет). На ее лице – а оно у нее всегда выдает эмоции, как бы тщательно она не старалась их скрыть, – играет нескрываемое любопытство. Вот в кого я такая любопытная. Ладно, любознательная… Раз в неделю, словно по расписанию, она напрямую спрашивает, а не появился ли у меня парень, пытает меня допросами по этому поводу. А в остальные дни она довольствуется лишь вопросами (с намеком, разумеется), которые обычно задают образцовые мамы своим дочерям с целью узнать, как действительно прошел их день. Мне уже самой хочется, наконец, сказать: «Мама, да, у меня теперь есть парень.» Может, тогда она отстанет от меня? Да нет, конечно. Отстанет она – размечталась. Начнет задавать еще больше вопросов. Оно мне надо? Поэтому, думаю, не стоит говорить ей о Егоре.

Уже молчу достаточно долго. Я и не заметила, как задумалась.

– Всё хорошо, мам. Разве что утренний инцидент выбил меня из колеи, – как можно спокойнее говорю я. И так как я обычно делюсь с ней всем (с такой мамой иначе и невозможно), я под ее пытливым взглядом рассказываю про этого мажора, упуская все подробности нашего с ним разговора, и, естественно, не говорю ни слова об обеде с Егором.

– А ты не думала, что ты просто неправильно его поняла? Может, он имел в виду совсем другое, – пожимает она плечами.

Серьезно? Мы сейчас будем это обсуждать весь ужин? Похоже, она решительно настроена на продолжение данной темы. О чем можно тут говорить? Идиот он – вот и вся дискуссия.