Светлана Штауб - Принцесса из села

– Господа, прошу прощения за инцидент. К сожалению, моя дорогая сестра сегодня не в духе.

– Прекрати, Герман! – не унимался мужчина, говорящий с сильным акцентом. – Это просто чудо! Я готов работать с вашей компанией, но только при одном условии.

Герман Дмитриевич непонимающе дёрнул подбородком. Указательный палец иностранца уставился на меня.

– Эта девушка должна участвовать во всех предстоящих показах. Мы не можем упускать такой бриллиант! Это то, что нужно моей новой коллекции!

Взгляд босса плавно переполз на меня. Я всё ещё слабо понимала, что натворила, но уже где-то рядом витала мысль о том, что мне крышка. После такого я не просто уволюсь… как бы после такого не уволиться посмертно…

Тряхнув головой и хорошенько поморгав, я поднялась с кресла.

– Вы вообще понимаете, что говорите? – обратилась я к иностранцу.

Внезапно, остальные присутствующие стали поддерживать француза. Они кидали одобрительные высказывания и всячески с ним соглашались – я должна выйти на подиум, должна стать лицом новой коллекции.

– Да вы просто ненормальные… – моё высказывание потерялось в общем гаме голосов.

Герман Дмитриевич посмотрел на меня. Он сам не понимал, что происходит. Твёрдый, уверенный в себе сухарь и тиран потерял контроль над ситуацией? Не может быть! Что за чудо?

Ко мне подошёл Михаил Антонович.

– Я разве не упоминал, что у наших гостей довольно странные понятия не только о семейных ценностях, но и вообще обо всём?

– Нет, – сухо ответила я. – И что теперь делать? Я не хочу становиться куклой.

– Куклой? – Михаил усмехнулся. – Тебе предлагают шанс стать звездой. Советую не потерять его.

– Безмозглой куклой, – продолжила настаивать я. – А что за коллекция? Я соглашусь только при условии, что это будет новая коллекция паранджей.

Михаил чуть ли не захохотал.

– Нет, дорогая моя, боюсь, придётся показываться во всей красе.

Я пододвинулась ближе к заместителю, приставила ладонь к губам и прошептала на ушко Михаилу:

– Как только всё закончится, я зайду к вам, напишу заявление по собственному.

– Боюсь, дорогая, это уже не поможет.

Отвернувшись от Михаила, я встретилась взглядом с Германом Дмитриевичем. Начальник не был доволен происходящим, он готов был рвать и метать – каждая мышца на его лице говорила об этом. Но он не мог ничего поделать, так как практически все инвесторы к этому моменту уверенно обсуждали мой предстоящий выход на предстоящий показ.

***

– И что мне делать? – поинтересовалась я у мамы, сидя на кухне дома, в котором провела детство.

Всё здесь отдавало привкусом беззаботных времён, когда я не была втянута в водоворот неразберихи, в котором нахожусь сейчас. В детстве, когда одна из троих сестёр допускала оплошность, мама запирала всех троих дома, преподавая таким образом нам урок. Помню, как Вика постоянно устраивала побеги. Помню, как мне хотелось сбежать. Стены деревенского домика казались тогда тюрьмой, из которой хотелось сбежать поскорее. Но не сейчас. Сейчас я мечтаю вернуться в то время. Мечтаю сказать Вике «нет», когда она снова потащит нас на улицу, чтобы позже привести на вечеринку своих друзей, где-нибудь в деревенском клубе или дома у одного из знакомых мальчишек, где мне будет ещё неуютнее. Сейчас я понимаю, как дорого то тепло, которого мне не хватает сегодня.

– Что делать? – удивлённо переспросила мама. – Ясно же, что нужно искать другую работу. Ты! И моделью!

Мне не обидно слышать подобное от мамы. Она всегда воспитывала в нас скромность и сдержанность. Говорила, что настоящая женщина должна быть хранительницей очага. Должна всюду следовать за своим мужчиной и во всём его поддерживать. А все эти амбициозные замашки – дело мужчин. Именно мужчина должен вести семью, стремиться обеспечить все потребности своих родных и цепляться за любую возможность, если это пойдёт на благо семьи.

– Что такого, мама? Подумаешь… Может это не так уж и плохо. – Я наигранно откинула хвостик волос назад, задрав подбородок. – Стану известной, погружусь в мир моды и смогу обеспечить вас. Представляешь, вам больше не придётся платить кредиты.

– О-ох, – мама тряхнула полотенцем, – только полюбуйтесь на неё. Нашлась цаца, – продолжая трясти головой, сказала мама. – Мужика бы себе лучше нашла, как Ася. Родила вон в шестнадцать и горя теперь не знает. Ну подумаешь, рано! И что же! Раньше и не в таком возрасте рожали! Что ж теперь, ругаться на девочку?

Ох и знала бы ты, мама, к чему её это привело…

– Найти мужика? – улыбнулась я. – Как-то всё у тебя слишком просто.

– А чего мудрить! Не бабское это дело – деньги зарабатывать. Ты, конечно, у нас умница, что решила хорошее образование получить, но я всё равно настаиваю на том, чтобы ты поскорее вышла замуж.

Вышла замуж и оставила все надежды? Легко сказать – найти мужика. Трудно найти такого, которого действительно полюбишь. Тем более, с моими-то комплексами.

– А вот возьму и выйду! – гордо объявила я. Да так гордо, что любимая мамочка аж отбросила половник и развернулась ко мне, потирая руки о фартук.

– Так-так. И за кого же? – с опаской поинтересовалась она.

– За Германа Дмитриевича, – специально спровоцировала я. Но, поняв, что такой ответ ей точно не понравится, быстро поспешила исправиться, натянув милую улыбку на лицо.

Жаль, что мама улыбки не оценила, как, впрочем, и шутки. Ей, наверное, показалось, что я издеваюсь, поэтому она тут же чуть не вскипела от злости.

– Я тебе дам! Ишь ты! Собралась за кого! Вот этой поварёшкой как и дам! Быстро мозги на место встанут!

Я не удержалась – захохотала, поспешив прикрыть рот ладошкой.

– Мамочка, – быстро сжалилась я, – конечно же шучу. Не собираюсь я замуж за этого грубияна.

Сначала сказала, а потом вспомнила всё, что произошло день назад. Когда он сидел передо мной… Казалось, что ещё чуть-чуть и между нами пронесётся ураган. Если бы не люди вокруг, если бы не его отвратительный характер… Кто знает, как бы всё развернулось тогда.

– Ага-ага, – недовольно запричитала матушка, – не выйдешь… Себя-то видела? Вон как в этой своей столице изменилась. Совсем уже не узнать. Скоро в настоящую стерву превратишься, коли и дальше якшаться со змеями столичными будешь. Нарядилась вон как! Так время пройдёт, и сама не заметишь, как под венец с этим тираном заскочишь. И не будет у меня больше доченьки. Ох, – мама схватилась за сердце, – что-то нездоровиться мне.

Конечно, я понимала, что это всего лишь игра, но воспитание не позволило продолжать сидеть как ни в чём ни бывало. Я подскочила с углового диванчика и быстро подбежала к маме. Взяла её руку в свою, приобняла и положила голову на плечо.

– Прости, мамочка.