Мариана Сейран - Водопад. Память сердца

– Здесь поработала команда дизайнеров с очень хорошей квалификацией. Ты не находишь сходство с яхтой?

– Нахожу, стиль явно прослеживается один.

– Так вот, ребята специалисты по хай-тек. В их агентстве и яхту мне спроектировали. А уж потом дом.

– И получили, наверное, огромный гонорар, – выдала Дани мысли вслух.

– Достаточно внушительный, врать не буду. Но, он вполне заслужен.

– Представляю, как тебе было трудно играть в бедняка весь год, обладая таким богатством, да? – спросила Дани, вспоминая обшарпанную квартиру, в которую она приходила к Лео.

– Ну, раз я не выдал себя, значит не так уж и трудно. Это была моя работа – стать временным бедняком, – ответил он, – к тому же, я ведь не всегда жил в таком доме. Я из достаточно скромной семьи, у нас был ветхий домишко, полторы комнаты всего. Мне так и не удалось родителей при жизни уговорить переехать ко мне в новый дом. Поэтому я понимаю, когда твоя бабушка противится всему городскому.

– А ты часто сюда приезжал, пока снимал ту квартиру в районе старого моста?

– Иногда, не часто, но приезжал. Особенно ближе к выпускному. Как видишь, я тщательно готовился к твоему переезду. Пусть и с задержкой в год, но всё же, я тебя ждал. Я хотел, чтоб эту пустоту дома заполнил твой смех, твои неслышные шаги и твое дыхание. Чтоб я знал, что ты всегда где-то рядом, в пределах этого дома. Чтоб заполнить твое отсутствие, я развесил портреты. Их кстати тоже на холсты перенесли те ребята, что занимались дизайном. Ты, наверное, сильно удивилась, когда сорвала покрывала с портретов?

– Ты даже не представляешь себе насколько. Моё сердце чуть было не остановилось. Одна, затем вторая, здесь их огромное количество. Но, теперь в них нет необходимости, вместо картин буду я, живая.

– Хочешь, снимем их отсюда? – встревоженно спросил Лео.

– Пожалуй, да. Я немного смущаюсь, как будто здесь проходит экспозиция какого-то влюбленного фотографа.

– А это так и есть. Фотограф, что снимал тебя, и правда безумно влюблен, – Лео провел ладонью по волосам Дани, – мы их уберем, но одну я все-таки оставлю в своем кабинет, повешу рядом с водопадом.

– Какую же?

– Вот эту, – показал он на фотографию, которая висела ближе всего к дивану. Здесь Дани стояла на кухне в той самой квартире Лео, в которой они встречались. На ней был тонкий, белый, практически прозрачный сарафан на широких бретелях. Она мирно пила кофе, задумавшись о чем-то важном, наверное, о предстоящих экзаменах. Чистая, ангелоподобная, принадлежащая лишь ему одному.

– Я быстро тебя сфотографировал, пока ты не видела. В этом фото вся ты. И мои трепетные ожидания, предвкушение новой жизни. Я тогда еще не знал, что в скором времени окажусь за решеткой. Но эмоции, которые я испытывал, когда делал этот кадр, невозможно забыть. И передать словами. Я будто видел в тебе всё то счастье, которое наступило только сейчас, наконец-то переступив порог моего дома. В этом фото – вся моя вера в наше совместное будущее.

– Ты меня не перестаешь удивлять, Лео. Я и не подозревала, что ты снимаешь каждый мой шаг.

– Всё тайное рано или поздно раскрывается. Жаль, что не я первым показал тебе свое реальное жилище. Жаль, что ты попала сюда в связи с тяжелыми обстоятельствами. Не так должно было произойти твое знакомство с моим настоящим домом. Но, ничего уже не изменить.

В спальне приглушенно горели лишь прикроватные светильники на невысоких ножках, а свет ночной луны проникал сквозь тонкую занавеску. Перебирая пакеты с одеждой, Дани аккуратно вешала свои бесчисленные наряды в большом гардеробе, который теперь делила со своим будущим мужем. На нижние полки она укладывала всю обувь по сезонам, а в боковой выемке – сумки и аксессуары.

– А здесь что? Какие-то игрушки, – спросил Лео, протягивая ей небольшой пакет.

– Это мои фигурки, я их привозила из разных стран. Смотри, эту пирамиду мы купили с папой в Египте. А вот это – Бурдж Халифа в миниатюре, из Дубая.

– Милые сувениры из детства, – Лео понимал, насколько ей дороги такие мелочи, напоминающие отца.

Вдруг, в руки Дани попался маленький фарфоровый ангелок с крестиком в руках, сложенных для молитвы, и мягкими пушистыми крылышками за спиной.

– Эх…-протянула она с жалостью, поджав губы.

– Эту тоже купили с папой?

– Нет. Эту Эрик подарил еще в школе на какой-то праздник. Кажется, на день влюбленных. Символично, правда?

– Как будто зная, что скоро и он станет таким же небесным жителем, как этот ангелок.

– Лео, мне надо сходить к нему. До нашей свадьбы. Я еще ни разу не была на его могиле. Такая глупая смерть. Иногда меня посещает чувство вины. Как будто это я стреляла, а не Гаспар, – к горлу Дани подкатил ком. Глаза покраснели, и она больше не смогла ничего сказать.

– Тише, тише, малышка. Да, это все очень печально и глупо. Но, на его месте мог оказаться кто угодно: другой парень, Анри или даже я. Гаспар ведь мог попасть в меня. Собственно, в меня он и целился. Эрик – жертва обстоятельств. Не вини себя в том, что у кого-то оказалась гнилая натура. Рано или поздно этот человек, твой дядя, принес бы беду, только вот какую, мы уже слава Богу, никогда не узнаем. А насчет Эрика – поедем прямо завтра к нему. Заодно и навестим Рафаэля. Мне здесь, к сожалению, даже на кладбище не к кому сходить, – Лео вытер скатившуюся по щеке слезу Дани.

– Может, когда-нибудь, мы съездим на твою историческую родину? Чтоб ты мог сходить к родителям на кладбище.

– Конечно, я ведь там бываю каждый год. Теперь, будем вместе ездить. Там пора обновить памятники родителям и Анне…

– Анна – это…

– Моя жена покойная.

– Ты любил её? – неожиданно спросила Дани. Лео удивил ее вопрос.

– Любил. Только, зачем ты спрашиваешь? Мой ответ тебе мог быть неприятен. А я не хочу тебе причинять боль. Все это в прошлом.

– Нет – нет, я не ревную к той, которой больше нет. Просто, мы никогда не говорили об этом. Мне интересно…

– Что именно интересно? Как мы познакомились?

– И это тоже. Всё, что с тобой связано. Ведь и та женщина является частью твоей жизни.

– И не малой частью, – Лео достал из комода альбом для фотографий в кожаном переплете.

– Садись рядом, родная. Буду знакомить тебя с семьей. Вот посмотри, это моя мама, – с фотокарточки улыбалась красивая, статная женщина в простом, льняном сарафане. Хоть фото было и черно-белое, потрёпанное временем, Дани обратила внимание на её глаза и глубокий взгляд. Он был ей так знаком.

– У тебя глаза мамины, да? – улыбнулась она.

– Да, малышка. И глаза, и улыбка, и рост. Но, характер определенно от папы. Мама была очень ранимая, робкая женщина. Я не представляю, как она вырастила из меня нормального человека, я таким болваном был. Она терпела все мои идиотские детские выпады. Бедная моя… – Лео провел пальцем по фото, затем перевернул страницу.