Александр Анджелфилд - Железное Сердце

… она обладала редким даром не существовать до тех пор, пока в ней не появится необходимость.

Габриэль Гарсия Маркес, «Сто лет одиночества»

Холодная сталь, переливаясь радужно-металлическими оттенками, весело блестела на жарком июльском солнце. Молочно-белый мрамор и пёстро-розовый гранит, нанизанные на сверхпрочный скелет из углерода и крепчайших тросов, сливались в единое целое, образуя мощные стены настоящей цитадели, неприступной крепости, способной выдержать удар самой мощной атомной боеголовки. Это потрясающее футуристическое сооружение, называемое Куполом, вершина инженерной мысли, находилось в самом центре Москвы, столицы Европейской Конфедерации. Раньше, ещё до Последней войны, на его месте стоял Кремль, но никто из ныне живущих, конечно, не мог его видеть.

Стояла невыносимая жара лета 2145-го года. Несмотря на все достижения человечества за последние три века, пока не удалось окончательно побороть глобальное потепление. Впрочем, некоторые успехи в этом направлении уже были сделаны, и к концу нынешнего столетия Объединённое Европейское Конфедеративное Правительство (ОЕКП) обещало полностью решить эту проблему, по крайней мере, на своей территории.

Впрочем, в Куполе температура всегда была ровно двадцать два с половиной градуса. Купол, один из важнейших правительственных объектов Европейской Конфедерации, серьёзно охранялся. Ещё бы, ведь это место сбора Большого Парламента и официальная резиденция Президента ЕК! Вход сюда строго по чипам – электронным пропускам, вживляемым под кожу в районе запястья, а снаружи здание оцеплено непреодолимым кордоном из самых крепких бойцов Конфедерации. Все эти меры предосторожности, конечно, сделаны не просто так: в последнее время в ЕК, равно как и на всём земном шаре, общественное напряжение достигло небывалых высот.

Причиной этому послужили вовсе не войны или межнациональные конфликты. Напротив, человечество последние полтора века жило в мире, но не из лучших душевных побуждений, а боясь полного уничтожения от собственной же руки. Появление кварково-лептонных бомб ознаменовало новый виток в военном искусстве, но даже лучшие физики не смогли предугадать, насколько смертоносным окажется это оружие. В конце Последней войны оба блока держав, Американско-Европейский и Китайско-Азиатский, сознавая важное стратегическое расположение независимой Австралии, но уже не имея сил захватить её, решились нанести этому континенту максимальный ущерб, чтобы противнику в случае успеха было сложнее воспользоваться его ресурсами. И обе стороны одновременно нанесли удар, использовав всего по одной боеголовке. Результат превзошёл любые ожидания: Австралия была почти полностью уничтожена, а девяносто восемь процентов её населения погибло.

Произведённый эффект заставил лидеров обеих блоков тотчас же усесться за стол переговоров. Менее чем через месяц державы подписали мирное соглашение, которое строго запрещало изготовление и любое применение кварково-лептонных бомб, а также провозглашало нерушимость границ, обмен пленными и прочие важные условия. По слухам, небольшие запасы этого смертоносного оружия всё ещё хранятся в секретных бункерах участников конфликта, лишь из мер предосторожности по отношению к соседям. Вскоре Американско-Европейский блок распался на две Конфедерации, собственно, Американскую и Европейскую, и с тех пор мир поделен на три части. Независимыми, а лучше сказать, почти необитаемыми остаются лишь небольшие территории в Центральной и Экваториальной Африке, которые ввиду чрезвычайно экстремальных температур практически не заселены.

Научно-технический прогресс после войны лишь ускорился. И одним из революционных изобретений, расколовших общество на несколько частей, стало изобретение человекоподобных андроидов.

Первые демонстрационные модели появились около четверти века назад, а серийное производство запустили десять лет спустя. С тех пор роботы непрерывно совершенствовались, и теперь внешне их было практически невозможно отличить от настоящих людей, разве что по Красной Метке – логотипу компании-производителя «Europe Robot’s Company» на сгибе левого локтя у каждого андроида. Сходство их с человеком представлялось настолько потрясающим, что молодых андроидов даже иногда называли парнем либо девушкой, а в возрасте – мужчиной либо женщиной. Мыслительный процесс тоже почти не отличался, – кроме слишком хорошей памяти и реакции они и тут во всём копировали людей. Более того, роботы могли испытывать весь спектр эмоций, доступных человеку, за исключением ненависти. Настройки безопасности не позволяли им нанести какой-либо вред людям и даже подумать об этом. Исключение составляли андроиды-телохранители с несколько смягчёнными настройками, обязанностью которых являлось во что бы то ни стало защитить хозяина. Телохранителей позволялось иметь лишь высшим государственным деятелям и самым крупным акулам бизнеса.

В физическом отношении андроиды были несколько сильнее и выносливее людей. «Europe Robot’s Company» сделали это нарочно, – чаще всего роботы занимались физическим трудом, низкоинтеллектуальной либо откровенно грязной работой. Их обычные занятия – официанты, уборщики, грузчики, домашние помощники в богатых семействах и тому подобное. В отличие от человека, роботы не нуждались в пище и воде, – им требовалось немногим более двух часов подзарядки в день.

Сразу после их появления и распространения общество разделилось на три части, которые быстро сформировали свои собственные партии и заняли часть мест в Большом Парламенте. Первая часть и соответствующая ей Консервативная партия ратовали за полный запрет андроидов. В их рядах было много настоящих либо бывших священнослужителей и верующих, утверждавших, что таким образом человек посягнул на Божественное право к созданию жизни. К ним присоединялись скептики и параноики, опасавшиеся, что скоро роботы захватят весь мир.

Вторая часть и соответствующая ей Прогрессивная (Либеральная) партия требовали наделения андроидов всеми человеческими правами и признания их полноценной половиной человеческого общества. В эту группу в основном входили молодые люди, активисты, студенты и правозащитники.

Наконец, третья, наиболее многочисленная часть и соответствующая ей Центристская партия были ни за, ни против роботов. Они признавали их право на существования, но с известными ограничениями: отсутствием права голоса, запретом иметь фамилию и неизменно жёсткими настройками безопасности. Пока большинство в Парламенте было за центристами, но баланс этот представлялся весьма шатким.