Линда Ховард - Умереть, чтобы угодить

Когда Сара готовилась к четвертому выстрелу, кто-то подошел и встал у нее за спиной. Не теряя сосредоточенности, Сара закончила стрельбу, вынула пустую обойму, нажала кнопку смены мишени и только потом обернулась.

Незваного зрителя она узнала сразу и испытала легкое потрясение. Она рывком сняла наушники.

— Инспектор… — начала она и вдруг поняла, что не го мнит его фамилии. — Простите, я забыла вашу фамилию…

— Кахилл.

— Ах да! Прошу прощения, — повторила она, не объясняя, почему в ту ночь страдала забывчивостью. Дело было только в грабителях и телефонных звонках, но и в самом инспекторе.

Кахилл был одет почти как во время их первой встречи, — только без пиджака, зато в джинсах и футболке, на этот раз темно-синей. Трикотаж плотно обтянул широкие плечи, мощные бицепсы и заметные выпуклости грудных мышц. В оценке его телосложения Сара не ошиблась: этот человек был мускулистым, но в меру.

Сара не сразу решилась посмотреть ему в лицо — взгляд отказывался подниматься так высоко. Начиная от шеи и дальше вниз Кахилл был истинным пиршеством для глаз.

Автоматическая линия услужливо доставила Саре мишень. Кахилл сам вынул ее из зажимов и вгляделся в причудливый узор отверстий.

— Я наблюдал за вами с тех пор, как вы пришли. Вы неплохо стреляете.

— Спасибо. — Она перезарядила оружие. — А что вы здесь делаете? У полицейских есть свое стрельбище.

— Я здесь с другом. Сегодня выходной, вот я и слоняюсь по городу.

Ну вот, теперь выяснилось, что у них совпадают выходные. Сегодня Кахилл держался чуть дружелюбнее, хотя ни разу не улыбнулся. Сара окинула его быстрым оценивающим взглядом. При дневном свете его лицо по-прежнему выглядело грубоватым, словно его ваяли не резцом скульптора, а плотничьим топором. Очевидно, он недавно побрился, и Сара убедилась в том, что у него волевой, резко очерченный подбородок. Нет, он не из красавцев — это сразу видно. Он не юноша, а зрелый мужчина.

— Вы отдыхаете каждую среду? — Черт, зачем ей понадобилось задавать этот вопрос? Какое ей дело?

— Нет. Поменялся с одним следователем. У него свои планы.

Слава Богу, мысленно вздохнула Сара. Ей еще ни разу не доводилось приглашать мужчин на свидание, но на этот раз она чуть было не поддалась искушению, хотя и рисковала получить оскорбительный отказ. В то же время oна сама возмутилась бы, узнав, что с ней встречаются только ради ее тела.

— Вы могли пристрелить их.

Это заявление сопровождалось внезапным взглядом в упор, и Сара растерянно заморгала. Глаза Кахилла оказались голубыми, они смотрели твердо и жестко. Взгляд полицейского, от которого ничто не ускользает. Он наблюдал за Сарой, изучал ее реакцию. Сара настолько растерялась, что не сразу сообразила: речь идет о грабителях.

— Могла бы, — согласилась она.

— Почему же вы не стали стрелять?

— По-моему, применять оружие не требовалось.

— Оба были вооружены ножами.

— Я об этом не знала, а если бы и знала, то не стала стрелять — ведь они не угрожали ни мне, ни судье, они даже не поднялись наверх. Но если бы ситуация развивалась так, нам грозила бы опасность, я решилась бы открыть стрельбу. Она помолчала. — Кстати, спасибо, что не упомянули в отчете о том, что я телохранитель.

— Это не относилось к делу. К тому же отчет составлял не я, дело поручено другому.

— Все равно спасибо. — Такой отчет легко мог стать достоянием гласности, любой тележурналист ухватился за выигрышный сюжет про дворецкого-телохранителя, во время интервью об этом не было сказано ни слова, сама Сара и судья Робертс не поднимали щекотливую тему. Достаточно и того, что телезрители узнают, что судья пользуется услугами высококвалифицированного дворецкого. Упоминание о том, что этот дворецкий еще и охраняет могло привлечь нежелательное внимание и вызвать ненужные расспросы.

— Не за что, — отозвался Кахилл, по-прежнему вглядываясь ей в лицо. — А ваша речь… вы когда-то служили в полиции?

Как ему удается заставать ее врасплох? Сара прекрасно поняла смысл вопроса. У полицейских особый язык, свои словечки и выражения, он очень похож на язык военных. Сара, выросшая в среде военных, по-прежнему мысленно называла остальных людей штатскими, но, когда общалась с ними, машинально подстраивалась к их речи. А с инспектором Кахиллом она, видимо, опять заговорила на привычном языке.

— Общалась с военными.

— Вы служили в армии?

— Нет, мой отец был военным. Двое моих братьев сейчас служат в армии. Я часто перенимаю у них выражения.

— В каких они войсках?

— Отец служил в морской пехоте, Ноэль — морпех, Дэниел — сухопутный пехотинец.

Кахилл коротко кивнул:

— Я тоже из военных.

«Из военных», а не «служил в армии». Вот она, почти неуловимая, но такая значительная разница. Одни идут в армию потому, что хотят накопить денег на учебу, терпеливо ждут окончания срока службы и уходят из армии навсегда. Другие посвящают армии всю жизнь и обычно говорят, что они «из военных». Но инспектор Кахилл слишком молод, чтобы лет в двадцать отслужить в армии, потом поступить в полицейскую академию и дослужиться до инспектора.

— Долго вы пробыли в армии?

— Восемь лет.

Обдумывая этот ответ, Сара установила в зажимах новую мишень и нажатием кнопки отправила ее на позицию. Восемь лет. Почему же он ушел? Если бы его уволили за какую-нибудь провинность, путь в полицию Маунтин-Брук был для него навсегда закрыт. Неужели он получил травму, как отец, и его демобилизовали по состоянию здоровья? Сара исподволь окинула взглядом его крепкое тело. Нет, он выглядит совершенно здоровым.

Расспрашивать неудобно — ведь они лишь недавно познакомились. И потом, стоит ли допытываться? Сара вдруг поняла, что действительно хочет побольше узнать об этом человеке, выяснить, есть ли у него чувство юмора, скрывается за этим непроницаемым лицом и взглядом полицейского… А может, ей лучше об этом не знать? Что-то в нем — и не только его сексуальное тело — слишком волновало ее, вызывало необъяснимую реакцию. Должно быть, все дело в малопонятной биохимии, или в гормонах, чем-то еще, но этот человек сумел зацепить ее. Ему было бы под силу втянуть ее в серьезные взаимоотношения, вмешаться в ее работу и планы.

А может, напрасно она пренебрегает внутренними сигналами? А вдруг именно такого мужчину она могла бы любить? Как же быть — хранить верность своему большому плану или махнуть на него рукой?

Опять думать, опять принимать решения…

Сара спрятала усмешку. Задумавшись, она позабыла одной важной детали: предмет ее мучительных размышлений не испытывает к ней ни малейших чувств. Скорее всего, он женат и у него пятеро детей.

«Оставь его в покое», — посоветовала себе Сара. Если одинок и если она его заинтересовала, он сам сделает первый шаг — тогда и придет время принимать решения.