Елена Тюрина - Наследники графа. Александрин

Позже войдя в спальню к графу, виконт сокрушенно отметил про себя, как сильно исхудало его лицо. Он был очень бледен. Армэль думал, что у него просто недомогание, но теперь он видел болезнь в его глазах, в плотно сжатых губах, даже в атмосфере комнаты.

Граф улыбнулся сыну приветливо, но его глаза были пусты. Он лежал в белой рубахе, безжизненно вытянув руки и ноги.

Виконт оцепенел. Что если отец умрет?… В это невозможно было поверить. Это было немыслимо. Армэль, которому было двадцать три года, вдруг ощутил себя маленьким мальчиком, совсем не готовым стать главой семьи.

– Армэль, я хочу вас попросить отправиться в Париж. Я думаю, туда уехала ваша мать. Она должна вернуться. Мне бы хотелось, чтобы вы с ней побыли какое-то время здесь.

– Я надеюсь, батюшка, вы не помышляете о смерти! – в голосе виконта слышался испуг. – Мы каждый день будем молиться о вашем здоровье! И я уверен, что вы скоро пойдете на поправку.

Арман ничего не ответил.

– И мама не в Париже! – вдруг добавил Армэль.

– Откуда вы знаете?

– Я ее видел.

Граф посмотрел сыну прямо в лицо.

– Она отправилась в имение бабушки де Боул, а перед тем заехала ко мне. Сказала, что хочет проверить все ли там в порядке, – пояснил тот.

– Как я не подумал об этом имении! – теперь граф глядел куда-то мимо Армэля. – И как она?

– Нормально.

– А почему вы не стали ее сопровождать? Она что поехала одна?

Молодой человек молчал.

– Почему ты не поехал с ней? – в голосе графа послышались повелительные нотки, но потом словно его осенила какая-то догадка, и Арман спросил уже тихо: – Она что… была не одна? Ее кто-то сопровождал?

– Господин де Монфор, – ответил виконт.

Анри повернулся к графу, они обменялись молниеносными взглядами. Непонятный Армэлю диалог между ними продолжался некоторое время, но ни слова не было произнесено вслух. Потом Арман отвернулся и стал смотреть на небо, видневшееся в окне.

Глава 7 Пожар

Кутаясь в шаль, графиня де Куси спешила к карете. Осторожно ступала между лужами, оставленными утренним ливнем. Это путешествие ее уже порядком утомило. Хотелось быстрее приехать, искупаться, выспаться на чистой, пахнущей свежестью постели.

– Эй, мадам…– неожиданно какой-то пьяница грубо схватил проходящую мимо Анну за руку и, развернув лицом к себе, попытался обхватить женщину за талию.

Та не успела опомниться, как подскочивший Монфор взял наглеца за шиворот и одним движением опрокинул на землю. Из-за того что был худощав, Мишель выглядел гораздо мельче пьяного верзилы, но не смотря на это он, казалось, не замечал сопротивления незнакомца, словно тот был не тяжелее грудного ребенка. Анна наблюдала за тем, как шевалье несколько раз ударил плохо соображающего, что происходит, мужчину кулаком в лицо. Она никогда и подумать не могла, что он обладает такой силой…

Когда они, наконец, сели в карету, графиня заметила у Монфора кровь на руке. Кожа на костяшках пальцев оказалась свезена.

– Спасибо, – сказала она, достав платок и принявшись осторожно вытирать кровоточившую ссадину.

Но вдруг шевалье с какой-то злостью резко выхватил у нее платок и сам стал промакивать кровь. Она удивленно посмотрела на него.

– Почему вы злитесь?

– А вы не догадываетесь? – бросил он.

Как же он изменился за последние дни! Стал грубее, решительнее. Из-под его бархатного с кружевами камзола рвалась наружу неуправляемая необузданная сила, обезоруживающая графиню, подавляющая ее.

Заметив, как обеспокоено она на него смотрит, смягчился. Осторожно взял ладонями ее лицо, припал к губам, проник языком, исследуя ее рот. Она замерла. Вдруг все стало расплываться от слез. Она ощутила, как горячая капля, щекоча щеку, потекла по лицу. Когда де Монфор начал целовать ее шею и рванул застежку лифа чтобы обнажить грудь, Анна встрепенулась:

– Ну пожалуйста, не надо! – умоляюще прошептала она.

Он не останавливался, его ласки становились настойчивее.

– Не сейчас! – выдохнула графиня

– А когда?– вдруг поднял он на нее глаза.

– Когда приедем, – ответила графиня и так взглянула, словно сама не ожидала этих слов.

Глаза мужчины зажглись радостью, а на лице появилось выражение какого-то детского восторга.

– Правда? Вы не шутите?

– Не шучу, – тихо проговорила она и вздохнула.

После этого шевалье был словно сам не свой. Мысленно считал часы и минуты до приезда. И постоянно невольно улыбался. В то же время Анна казалась печальной. Она долго не решалась взглянуть на Монфора, хотя чувствовала, что он с нее глаз не сводит.

– Я вас обидел?

– С чего вы взяли? – не поворачиваясь, спросила она.

– Иногда я бываю довольно сообразительным.

Она промолчала, потом вдруг спросила:

– Когда я была у вас дома, приходила какая-то красивая брюнетка. Она вам кто?

– Женщина.

Графиня повернулась и прямо посмотрела ему в глаза.

– Ты с ней спишь?

– Да.

– Давно?

– Да.

– Мог бы и соврать, – фыркнула мадам де Куси.

Уже поздно вечером они подъехали к имению Флер Нуар. Когда Анна вышла из кареты и окинула взглядом дом, он показался ей таким же мрачным, как погода в этот день. Стены были мокрыми, как будто долго плакали. Графиня и забыла, что обстановка может быть настолько убогой. По сравнению с замком на Луаре интерьер Флер Нуара представлял жалкое зрелище.

На дворе стояло вполне теплое, хоть и очень дождливое лето, но здесь почему-то было чертовски холодно. Может из-за близости воды. В те времена камины строились во всех комнатах дома, так как за городом огонь в камине часто необходим даже летом. Когда в камине в темной и неприветливой гостиной развели огонь, стало намного теплее и светлее. Графиня уселась в одно из старомодных кресел и поднесла руки к огню. Кресло было сырым, как и все в доме – стены, полы, мебель. На каминной полке стояли старинные статуэтки, изображавшие всадников, дам, охотничьих собак.

Чуть позже обходивший дом перед тем, как отправиться спать, смотритель увидел, что на террасе, выходившей в жалкий голый сад, стоит госпожа. На освещаемое голубым светом наконец-то появившейся луны пространство вдруг упал золотистый луч из комнаты, где горели свечи. На террасе появилась мужская фигура. Мужчина подошел к даме, обнял ее сзади, привлек к себе. Он что-то тихо говорил ей, она отвечала. Но слов было не разобрать. Потом слуга увидел, как мужчина склонился, целуя женщину в шею. Она повернулась к нему, и вот они уже страстно целуются, сжимая друг друга в объятьях. За всю жизнь ему не раз приходилось становиться свидетелем человеческого предательства. Пожав плечами, смотритель побрел дальше.

– Принесите вина!

– Что вы, граф! Вам категорически нельзя пить! Это вас убьет!