Александра Салиева - Цвет греха: Алый

На такое заявление Нина ворчливо пыхтит и садится рядышком, приобнимая за плечи. Молчит. Поначалу. Бутылку с вином отбирает, тоже делает долгий глоток из горла, только после заговаривает:

– Я всегда знала, что твой отец и свечку подержать согласится в твою первую брачную ночь, лишь бы всё прошло, как надо и по плану, но… – хмурится, – как-то слишком быстро. С чего бы вдруг?

На высказывание с намёком о склонности родителя к контролю над моей жизнедеятельностью я страдальчески закатываю глаза. А вот на оставшуюся часть речи призадумываюсь.

– Я не спросила, – вздыхаю тоскливо. – Так разозлилась, что свалила. К тебе. Даже не спросила, кого он мне там нашёл в потенциальные мужья. И не только нашёл, но и, похоже, дату тоже запланировал, – кривлюсь в досаде.

На этот раз нервно хихикает Нина.

– Зря не спросила. Вдруг это кто-нибудь эдакий, вроде того твоего сегодняшнего подстрелыша? – лукаво усмехается.

– Подстрелыша? Серьёзно? – переспрашиваю. – Такое слово вообще бывает? – снова закатываю глаза.

– Необыкновенному мужчине – необычное определение, – хмыкает она, нисколько не проникнувшись, заново отпивая из бутылки, протягивая ту мне. – Чтоб уж точно незабываемым был!

Забираю бутылку и вливаю в себя значительно больше, чем сперва, почти до дна выпиваю. На языке остаётся терпкий виноградный привкус. Внутри становится значительно теплее. А мысли уплывают к образу того, о ком речь. И пусть я вовсе не собиралась думать о нём, но слишком уж заманчиво увидеть незнакомца ещё раз, хотя бы издалека. Просто, чтобы знать, что с ним всё в порядке, не зря я старалась и мучилась.

– Я только получила диплом. Зачем он мне, если не удивлюсь, буквально завтра, я выйду замуж, а затем буду домохозяйкой, чья самая великая цель в жизни – угодить мужу, а ещё нарожать побольше детишек и не забыть причесаться, да накраситься, ибо неповадно выглядеть стрёмно в высшем свете? – язвлю с расстройства. – Но да, зря я всё-таки не спросила “кто?”, – после недолгих раздумий соглашаюсь с Ниной. – Так хоть бы заранее начала готовиться к тому, как от него избавиться, – допиваю остатки вина и поднимаюсь на ноги, чтобы убрать пустую бутылку.

– Там ещё два Бакарди есть! – доносится мне в спину от подруги. – Тащи всё! Будем строить планы по избавлению от всех твоих незваных женихов! А то мой на меня точно обидится, если я вместо своей свадьбы твою планировать начну!

Мне, как и ей, два раза повторять не надо.

Где-то на середине первой бутылки рождается нехитрый план не только по избавлению от моего потенциального жениха, но и на случай, если за ним последуют другие. К окончанию этой бутылки к основному плану добавляется запасной – найти и подобрать другого жениха, угодного не папочке, а лично мне, глядишь родитель от такого сюрприза придёт в праведный ужас и вообще передумает меня замуж выдавать за кого бы то ни было. К началу второй бутылки Бакарди подруга решает, что все обсуждаемые нами контрмеры должны быть не только радикальными, но и срочными, соответственно начинать поиски необходимо прямо сегодня и даже сейчас, хоть в самом ближайшем клубе. К тому моменту, как становится пустой вторая бутылка, я согласна с ней по всем пунктам.

В конце концов, разве может быть хуже, чем уже есть?..

Несмотря на позднее время, город совсем не спит. И даже больше. Ни разу прежде я и представить себе не могла, насколько всё вокруг может дышать жизнью. По-настоящему. Пусть не светит солнце. Ночные огни сверкают до того ярко, что буквально переполняют теплом и жаждой новых впечатлений. А может я просто-напросто прежде не пила столь глобально… Не суть. После того, как к содержимому двух бутылок рома в нас с Ниной добавляются новые шоты, так и вовсе всё плохое – случившееся прежде, перестаёт иметь значение. Звучный такт музыки на задымленном танцполе перебивает последние мысли в моём разуме. Лёгкое головокружение, порции новых разноцветных шотов, и я готова не просто забыть – вообще никогда не вспоминать, по крайней мере, пока эта ночь не закончится. Но то я. Нина, кажется, более трезва и всё ещё помнит о нашей священной миссии по спасению моей персоны от навязанной родительской кабалы. Она же тыкает пальцем в сидящего с другой стороны барной стойки блондина, который тоже замечает нас.

– Слушай, а разве это не… – задумывается девушка, пристально разглядывая того, о ком речь. – … ну, как там его?

Худощавый, хотя кажущийся не малого роста даже с такого расстояния, в пижонской рубашке по последним тенденциям и всклокоченными волосами – мне он тоже кажется знакомым. Но мозг ни в какую не хочет работать настолько интенсивно, чтобы выдать нужную информацию, по крайней мере вот так сразу. Сосредоточиться на нужном воспоминании из былого никак не выходит.

– Джозеф Хардвиг, во! – опережает и в этом меня Нина.

Озвученное имя бахает в мой мозг, подобно раскату грома.

Так тоскливо в один миг становится…

Нет, не потому что она сообразительнее меня. Просто я этот экземпляр мужского пола всё-таки тоже вспоминаю. Неудивительно, что не сразу. Последний раз мы с ним виделись в младших классах. Мне потом пришлось школу сменить. Из-за него же, кстати. А от прошлой версии Джозефа Хардвига в нынешнем варианте существуют лишь впалые скулы и дотошно приверженный взгляд, направленный в мою сторону.

Как она вообще его узнаёт?

Столько лет проходит.

Или может, мне всё же везёт, и она обозналась?

Ага, как же…

Не везёт, так не везёт!

– Привет, Джо! – машет ему рукой Нина.

Перехватываю её шальную конечность и прячу обе наши руки за барной стойкой, саму девушку и вовсе загораживаю собой, повернувшись спиной к тому, чьё внимание она так опрометчиво привлекает.

– Я не настолько не хочу замуж, – ворчу на неё, опасливо косясь в ту сторону, где находится самый жуткий прилипала в истории моей жизни.

А тот… самым подлым образом столь же радостно машет нам в ответ, словно и не замечает случившейся заминки. Даже выкрикивает попутно что-то, хотя из-за громыхающей музыки ни черта не слышно. И это не самое худшее. Едва секунда-другая, а блондин вовсе поднимается на ноги, уверенно и быстро продвигаясь между посетителями в нашу сторону.

Что я там про то, что хуже быть уже не может, вещала?

Оказывается, может!

Ещё как может!

Вот прямо сейчас!

Вместе с…

– Ну, здравствуй, малышка Эви, – раздаётся аккурат над моим ухом какой-то подлостью судьбы очень даже различимо.

Срочно нужен новый шот!

А лучше сразу два. Или четыре.

Чтоб память совсем-совсем отшибло, и меня отпустил бы начинающийся нервный тик по поводу озвученного прозвища. Да, я была самой мелкой в классе, и это его данное мне “малышка Эви” прицепилось ко мне потом лет на пять, не меньше. А ещё жутко бесил сам факт того, как он опять коверкает моё имя. Настолько, будто я снова в начальной школе оказываюсь. Как и тогда, с пробуждающимся желанием воткнуть в болтливого зануду циркуль, лишь бы заткнулся и отвязался, перестал таскаться за мной по пятам, каждый раз оказываясь там же, где я.