Наталия Доманчук - Теорема страсти

Виктория еле заметно кивнула, но сразу предупредила:

– Мне в десять надо быть дома!

– Будешь! – пообещал Андрей со счастливой улыбкой на устах.

Утро нового дня не принесло ничего хорошего. Но и плохих новостей тоже не было, хотя недоброе предчувствие кололо и тянуло тяжелым гнетом на сердце.

В офис идти не хотелось, но пришлось: отменять пять совещаний он не мог, тем более три из них были важными.

Ближе к обеду, когда секретарь подала Андрею кофе с булочкой, он взял визитку из кошелька и набрал номер:

– Виктор Сергеевич, это Топазов, есть по моим анализам новости?

– Нет, дорогой, только час назад спрашивал, и мне обещали, как только, так сразу наберут, а я тебя, не беспокойся, – отозвался мужской голос в трубке.

– Ты же сказал, четыре дня максимум!

– Сегодня только третий. Но к вечеру будут, я уверен.

– Ладно, жду звонка.

Еще пару часов Андрей делал вид, что работал, но все мысли были о Виктории. Он так и не решился выйти из автомобиля на кладбище, только наблюдал, как она плакала, как ее оттащили от гроба и посадили в автомобиль. У него самого сердце разрывалось от боли, но подойти к ней он не посмел.

– Так, коллеги, мне срочно нужно уехать, – заявил Андрей и встал.

Девять человек за большим овальным столом удивленно посмотрели на директора.

Андрей заметил это, но объяснять ничего не стал. Он даже себе не мог объяснить, зачем он сейчас задумал ехать к Вике. Чтобы выразить соболезнования? Нет, конечно. Чтобы ее еще раз увидеть. Да, просто увидеть. Может, поговорить, спросить, как она. Тупой вопрос: как она? А в каком настроении может быть человек, потерявший мать и отца в один день?

Идиот! Он прекрасно понимал, что не должен этого делать, но не мог себя остановить. Ему нужно было поехать к ней и зацепиться за что-то, хотя бы за какую-то маленькую надежду.

Схватив со стола телефон, он направился к себе в кабинет. Ему нужна была причина: зачем ему ехать к Вике? И он ее быстро нашел: чтобы помочь. Вдруг ей нужна помощь?

Взяв с вешалки пиджак, он накинул его на руку, еще раз провел глазами по кабинету, как будто искал у стен подсказку, выдохнул и решительно вышел в приемную.

– Меня сегодня не будет, – кинул на ходу секретарше.

Она вскочила со стула:

– Андрей Александрович, у вас совещание с «Рубином» в пять!

– Отменяй.

– На какое число перенести?

– Завтра, послезавтра после обеда.

Водителю приказал вести его на улицу Удальцова. Там жили покойные родители Вики. По крайней мере пять с половиной лет назад, когда он встречался с Викой, он каждый вечер отвозил ее по этому адресу. Наверняка она должна быть там. А если нет? Андрей не хотел думать об этом и предпочитал решать вопросы по мере их поступления, тем более, он чувствовал, что найдет Викторию там, а интуиция его редко подводила.

Пока водитель вез его, Андрей старался не размышлять. Да, возможно, это неправильно, но он подумает об этом потом. Завтра. Сейчас ему надо было еще раз вдохнуть ее запах и посмотреть ей в глаза. Он не мог объяснить зачем. Просто потому, что хотел. Вот и вся логика.

Мама в детстве называла его «самым упрямым мальчиком на свете», и эта кличка нравилась маленькому Андрюше. Если он что-то задумал, то непременно делал. Даже если на это уходил не один день. Он умел терпеливо ждать и идти к своей цели. Поэтому и добился всего, чего хотел. Сейчас Андрей Топазов – директор крупнейшего производителя ювелирных изделий в России. Его компании «Золотой век» объединяет собственное гранильное производство, собственное ювелирное и собственную сеть ювелирных салонов.

Они проехали мимо метро Университет и остановились на светофоре. В здании справа в маленьком подвальном помещении когда-то располагалась ювелирная ремонтная мастерская, где и начал свой трудовой путь Андрей. Какой-то мужчина вышел из подъезда, и Андрей чуть шею себе не свернул, разглядывая детали: новая серая металлическая дверь и черный домофон справа, да и надписи «Ювелирная мастерская» уже давно нет. Воспоминания волной обрушились на него.

Андрей и не думал, что будет заниматься металлом и ювелиркой. Хотя именно этой специальностью мастерски владели почти все его родственники. После школы он поступил в Российский государственный университет нефти и газа имени И.М. Губкина на отделение автоматизации и управления технологическими процессами и производствами. По своей натуре он был технарем, в школе его интересовали физика, химия и математика. Ему казалось, чтобы быть ювелиром, обязательно нужно творческое видение, а он это видел как способность представлять образы и предметы в мельчайших подробностях. Чуть позже Андрей понял, что творческое видение, которое, безусловно, тоже присутствовало в нем, – это в первую очередь возможность видеть пути достижения целей задолго до того, как эти пути откроются в реальности.

Его путь был долгим. После первого курса его призвали в армию, и за это время в стране все как-то очень быстро поменялось. Он вернулся в другой мир и узнал, что его родители хотят эмигрировать. Для него это стало сюрпризом, ведь родители жили хорошо в Советском Союзе, и на столе у них были не только хлеб с маслом, но и красная и черная икра. Мать, которая всегда помогала отцу в ювелирном деле, была инициатором переезда и уговорила мужа для приобретения опыта уехать в мекку ювелирного бизнеса – Израиль.

Андрей остался один, родители решили, что он достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе, но ошиблись. Он почти сразу влип в неприятности, из которых его вытащил дядя Кирилл, родной брат отца. Родителям Андрея он не рассказал об этом неприятном инциденте, но деньги, которые потратил на то, чтобы вытащить парня из СИЗо и замять дело, потребовал отработать. К этому требованию дядя Кирилл добавил продолжить обучение в институте.

Благодаря этим обстоятельствам Андрей не пошел по наклонной, а продолжил учебу, и вечерами, чтобы отработать долг, помогал дяде в ремонтной мастерской.

Когда он в первый раз зашел в комнатку, где трудился дядя, не поверил, что можно работать в таких условиях. У его родителей была большая мастерская, несколько помощников, а тут комнатушка два на три метра, видавший виды гранильный станок, который родители Андрея оставили ему, и усталый, уже плохо видящий дядя Кирилл. Но другого выхода у него не было, и каждый день после учебы Андрей шел в эту мастерскую и учился ювелирной грамоте. Втянулся он очень быстро и через год начал искать пути, где бы он смог раскрыть свой творческий потенциал, который вдруг обнаружил в себе. Теперь ему хотелось не просто ремонтировать золотые украшения типичной классической формы, а привносить в изделия дизайнерские разработки. Но дядя Кирилл был категорически против этого: