Дарья Макарова - Тайны Эдема

Их было двое. Следователь, ведущий дело, и его помощник. Оба в штатском, оба с колючим недоверчивым взглядом.

– Владимир Иванович Игнатьев, – представился следователь.

– Сергей Михайлович Тимошин, – вторил его помощник.

Я пожелала себе не запутаться в именах и сказала:

– Все в сборе и ожидают в гостиной…

– Предпочитаю побеседовать с каждым отдельно, – сразу перебил он. Я кивнула.

– Полагаю, кабинет Давида должен подойти. Я провожу.

Из всех помещений особняка кабинет, выполняющий также роль библиотеки, выделялся некоей вычурностью, надменностью, массивностью, незавуалированной роскошью. Создавая проект, дизайнер вдохновлялся интерьерами кабинетов английской аристократии и последних Романовых. Посему, помещение было обшито массивными деревянными панелями, обставлено тяжелой мебелью ручной работы, выточенной искусным мастером из ценных пород дерева; украшено антикварными безделушками и вазами из фарфора сразу нескольких китайских династий.

По правую руку от входа имелся также небольшой оружейный шкаф с коллекцией ружей и мушкетов. Каждое из них представляло музейную ценность, каждое было готово к бою. Но ни одно не было приобретено Давидом – все сплошь подарки, от которых неприлично было избавиться и приходилось хранить на видном месте.

Давид не любил свой кабинет, предпочитая работать в студии на третьем этаже. Но обожал хранящиеся здесь книги. Стеллажи от пола до потолка были забиты редчайшими экземплярами, составляющими сокровищницу Терновцова. И не было здесь ни одного не прочтенного им тома.

Впечатленные увиденным, мужчины, не сдерживая любопытства и восхищения, озирались по сторонам. Дав им время осмотреться, я сказала:

– В основном кабинет использовался для проведения интервью. Надеюсь, вам будет здесь удобно. Желаете ли чай или кофе?

– Кофе. Покрепче, – кивнул Владимир Иванович, разом взявшись за дело. – Буду также признателен за ваше содействие.

– Содействие? – удивилась я. Мне не нравилось это слово.

– Я буду проводить беседы по очереди, – пояснил он и уставился на меня немигающим взглядом. – Нужно будет приглашать…участников. После я также хочу осмотреть комнату покойного.

– Да, конечно. Я все вам покажу.

Последующие допросы длились несколько часов. Все это время я вынуждена была просидеть в гостиной в ожидании очередной смены подозреваемых. Было вполне очевидно, что следователь видит убийцу в каждом из нас и не намерен отвлекаться ни на красивые глазки, ни на слащавые сказки. И бледные лица покидающих кабинет лишь подтверждали это.

Со мной пожелали поговорить последней. Честно говоря, я уже ждала с нетерпением своей очереди, ибо терпеть больше не было сил.

Я присела в кресло напротив следователя. Его помощник сидел поодаль у окна и быстро записывал показания.

Почему-то вспомнился один из альбомов со старинными гравюрами, стоявший в стеллаже по правую руку от меня. Он был посвящен деяниям инквизиции и ее методам ведения допросов.

Но следователь приятно улыбнулся, и я робко понадеялась, что обойдется.

– Как давно вы работаете на Давида Терновцова?

– Два года.

– Вы были его помощницей?

– Да.

– И уволились сразу после его смерти?

– Верно.

– Почему?

– Надобность в моих услугах отпала.

– Странно… Все члены семьи подчеркивали ваши заслуги. Гражданская супруга покойного предлагала вам работу уже своего ассистента, разве нет?

К чему вели вопросы следователя было вполне очевидно. Мне не хотелось отвечать на еще не прозвучавший вопрос. Но был он неминуемым. Как и то, что теперь истинная причина моего появления в особняке, тщательно хранившаяся до сегодняшнего дня в секрете, потеряла всякую актуальность. Эта информация больше не была способна никому навредить. Ранить Давида.

– Давид часто шутил, что наш с ним контракт расторгнет только смерть. Он был прав. Контракт оказался пожизненным. До самого последнего его дня.

Произносить в слух то, о чем я тщательно молчала все это время оказалось сложнее, чем я могла подумать. Меня не отпускало чувство, что я предаю Давида. Хотя это было и не так. Более того, я прекрасно понимала, что побывавшие в кабинете до меня обитатели особняка уже поведали обо всем, и в деталях. Но легче от этого не стало.

И все же нужно идти до конца. Значит, веянья собственной души пока не актуальны.

– Я работала в медицинском центре, где Давид проходил лечение. К моменту нашего знакомства неутешительный диагноз ему уже был поставлен.

– Терновцов предложил вам работу в качестве его медсестры?

Мой уход из медцентра никоем образом не был связан с Давидом. Но его предложение совпало с переменами в моей собственной жизни. Однако об этом знать следствию излишне. Достаточно формальных фактов, подтвержденных трудовой книжкой.

– Уволившись из клиники, я перешла на работу к нему. Давид был человеком гордым и не хотел, чтобы кто-то знал, что теперь его повсюду сопровождает врач. Посему мою должность окрестили «секретарь».

– Насколько я понимаю, функции личного помощника вы тоже выполняли? – прищурился следователь. Я кивнула.

– Состояние Давида постоянно менялось. То вверх, то вниз. А занятие мне он находил всегда. И я благодарна ему за это. Это была потрясающая школа жизни.

– Не совсем понимаю. Что именно вы делали для него?

– Что взбредет в голову великому гению, – искренне улыбнулась я, вспоминая прошедшее. – От покупки редчайшего сорта роз, что растет только в саду английской королевы, до роли натурщицы.

– Натурщицы? – переспросил младший следователь. Теперь я буду называть их так: Старший и Младший.

Блеск в его глазах мне не понравился, промелькнувшая на губах улыбочка еще меньше. Но сохранять спокойствие при любых обстоятельствах еще одна наука, что я постигла рядом с Давидом.

– Да, Давид писал мой портрет. Точнее, несколько. Кажется, это был его способ бороться со скукой.

– Его картины продаются на крупнейших аукционах мира, не так ли? – спросил Старший. Я кивнула. – Дороговато лекарство от скуки.

– Ему оно ничего не стоило.

– Давид оказался человеком щедрым, не так ли?

– Всегда был. Это подтвердит каждый, кто с ним общался. Большинство нынешних звезд кино и сцены обязаны своим успехом ему.

– Судя по всему, в своем завещании он не был столь…великодушен?

– Не мне судить. Я, как и другие три его сотрудника, была более чем вознаграждена.

– Его…

Старший замялся и даже посмотрел с надеждой на меня. Бедняга, как окрестить гарем Терновцова и не на кликать на себя проблем, он не придумал. Я пришла на выручку:

– Спутницы.

– Верно. Его спутницы были не столь щедро одарены. Насколько я понимаю, речь шла лишь о каких-то сувенирах на память?