Маруся Хмельная - Заказ на фею. Часть 2. Фея тьмы

– Не смог. Ты помогла, не спорю. Но твоя жизнь важнее наших. Не рискуй понапрасну.

– А, по-моему, ты просто за меня боишься, – надулась я.

– Конечно, я за тебя боюсь, – обнял он меня. – Больше, чем за кого-либо. Ты важнее всех для меня. Важнее собственной жизни.

– Но, Эрган, если бы вас всех убили, чем бы мне это помогло? Что бы я делала дальше?

– Такого не случится, – посмеялся Эрган. – Ты всегда будешь под моей защитой. Но если бы со мной что-то случилось, ты должна обратиться к любой другой фее, например, Даяне – её хотя бы известно где искать. На поле боя.

– Нет, я не могу представить, что с тобой что-нибудь произойдёт, – моё сердце испуганно замерло и понеслось вскачь.

– Как и я каждый раз замираю за тебя при опасности. Поэтому, прошу, я учу тебя биться не для того, чтобы ты нападала, а чтобы ты смогла защититься в случае чего.

– Хорошо. Фу, Эрган, я больше не могу, – отстранилась я, зажимая рукой нос. – Мы ужасно воняем. Пойдём мыться. Кстати, почему тамакири было так много?

– Хороший вопрос, – задумчиво сказал Эрган и больше не сказал ни слова до ручья, к которому мы вскоре пришли и застали там всех остальных, углубившись в свои мысли.

Наше путешествие подходило к концу.

– Мы недалеко от южной границы, – объяснял мне Эрган. – По последним данным войска Экхмелии должны находиться здесь, – указал он точку на карте. – Основные наши силы находятся там. Мы сейчас – тут. В двух трёх неделях пути за нами идёт атонарий с восточной границы. Сейчас Экхмелия наш главный враг. Эвалиния на востоке действует набегами. С ними пока справится и небольшое войско.

Хочешь-не хочешь, мне приходилось понемногу разбираться в военном деле, и теперь я знала, что атонарий – это крупная войсковая единица, что-то вроде легиона.

– Мы доходим до сюда, – указал населённый пункт в неделе пути от места сражений Эрган. – И ждём войско. Затем идём на Экхмелию.

Но всё пошло не по плану. В ближайшем поселении на нас свалились неприятные известия.

– Плохие новости, атон.

Старосте не терпелось скорее рассказать тревожную информацию. В целом, все в посёлке были взбудоражены и с нетерпением ждали, когда уже, наконец, начнутся обсуждения.

– Вот, – староста протянул донесение атону, а сам затараторил вслух для всех: – На сторону Экхмелии встал четрыстор. Он заявил, что Эндергард вмешался в его сделку с дэвром. Он поднимает войска нежити, которые выступают впереди войск Экхмелии. Энденел пал. Войска Эндергарда несут поражения. Проще говоря, разгромлены. Эндергард отступает. И одна утешительная новость… не знаю, правда, насколько…

– И что же в этом можно найти утешительного? – мрачно спросил Сверч.

– Экхмелия не собирается сейчас идти на столицу, чтобы завладеть Эндергардом. Они идут по западной границе на север к Эклеарду. Они хотят перекрыть весь запад с юга до севера и ударить по нам тройной силой.

– Это ты называешь утешительными новостями? – не поверил Кеган.

– Не это. То, что у нас есть время подготовиться.

– Подготовиться умереть? – хмыкнул Кеган, на что получил строгий взгляд атона.

Эрган со своим отрядом отошёл от местных.

– С какой стати четрыстор решил вмешаться? – возмутился Броган.

– Хочет и вмешивается. Кто указ тёмному верхнему? – сплюнул сквозь зубы Сверч.

– Вообще-то у нас есть договорённости. Если никто не будет их соблюдать…

– Ты слышал? Он нашёл повод: вмешательство в сделку с дэвром.

– Думаешь, Радонар узнал о Кумайи? – посмотрела на Эргана Никта.

Эрган бросил на меня взгляд и быстро ответил:

– Может да, может нет. Мы пока ничего толком не знаем. Надо спешить. Я пошлю весточку Клоду, пусть сразу держат путь на северо-запад. Встретимся у Дунаскерборо. Лера, пойдём, мне нужна твоя помощь.

Когда мы отошли к лесу, Эрган схватил меня и встряхнул.

– Лера, перестань. Это не твоя вина.

Я молчала, опустив голову.

– Лер-ра, посмотри на меня.

Я не поднимала и молчала.

– Я всё делаю не так, – выдала я наконец. – Я хотела как лучше. Ведь поселение умирало. А сейчас из-за меня погибнет больше народу.

– Ты делала, что должна была. То, что считала нужным. Последствия могли возникнуть, а могли не возникнуть. Никто не знает будущее.

– Но можно было догадаться, что этот хозяин будет недоволен, что в его дела вмешались.

– Лера, не вини себя, – притянул меня к своей груди Эрган. – Идёт война. Если Радонар решил вмешаться, он нашёл бы любой повод. Если бы не хотел, потребовал какой-нибудь компенсации.

– Я теперь вообще боюсь что-нибудь делать и куда-либо влезать. Как ты живёшь с этим? – подняла я голову и посмотрела на Эргана. – С бременем ответственности?

– Не думаю об этом и ни за что себя не виню, – отшутился Эрган. – Если решение не привело к нужному результату, это ошибка, от которой никто не застрахован. Надо искать решение, которое всё исправит.

– Что ему нужно? Почему он решил вмешаться? Вряд ли ему так дорога была Кумайи?

– Да, вряд ли, – задумчиво согласился Эрган, но на мои вопросы не ответил.

Теперь наш путь лежал по следам экхмельцев. Мы шли по пятам, но догнать не получалось. Экхмельцы не щадили города и их население. Маленькие деревни сжигались, небольшие городки подвергались разрушению. Кому-то из жителей удавалось сбегать, кого-то уводили в плен в Экхмелию. Иногда нам везло встретить такие отряды, и отбить пленных. Кому-то везло меньше. На улицах, на площадях лежали трупы тех, кто решил сопротивляться или ещё по каким-то причинам попал в немилость воинам. Особенно трудно было понять, чем могли быть опасными для воинов заколотые дети на руках у матери или подростки с игрушечным оружием в руке.

Некоторые трупы были обезображены и лежали прямо у ворот поселений. Как я поняла, это жертвы нежити, которых призывал четрыстор.

Нам приходилось останавливаться и тратить время на похороны людей, ведь в нашем отряде было шесть сильных мужчин. Конечно, всё увиденное не могло не откладываться на моём сознании и влиять на магию. Одно дело слушать об этом, читать про войну, смотреть фильмы, но совсем другое увидеть подобное вживую. Я не была готова к этому.

Эрган щадил мои чувства как мог. Если бы не он, я бы или сбежала сразу, и пусть разбираются как хотят – это не моя война, не мой мир – или бы сошла с ума. Его любовь и поддержка – единственное, что давало мне сил. Я имела дело только с живыми – лечила, утешала. Эрган даже выслушивать не давал. Сразу грозно предупреждал, чтобы на меня не выливали жалобы и нытьё, а если кто-то не слушался, то быстро прекращал это дело и прогонял от меня плакальщиц.

Я старалась не пропускать через себя людское горе, оно было у каждого, и на каждого не напасёшься сил. Но как оставаться безучастной, когда мать рыдает по убитому сыну, по изнасилованной или угнанной в рабство дочери?