Мила Гейбатова - (Не) случайный папа

«Как это вы уходите?! Как это садик не работает, сегодня же рабочий день!» – должен по идее крикнуть я, но вместо этого молча присаживаюсь на диван, стоящий напротив кровати.

Она наверняка уже ушла, да и действительно, обстоятельства разные бывают. С чего бы она придумывала, верно? Жанна все–таки ее лучшая подруга, не могла она ее бросить без веской причины. А я и вправду здесь, на работе успел сказать, чтобы сегодня не ждали, куда еще спешить?

Уговаривая себя подобным образом, незаметно засыпаю, сказывается ранний подъем и нервная встреча.

И большего бреда я точно не видел в своей жизни, потому что погружаюсь в какое–то сюрреалистичное детское царство.

Я иду по длинному узкому коридору, по бокам которого стоят просто гигантские упаковки с подгузниками. Пробираюсь дальше, а там уже пошли пустышки с человеческий рот.

Мне становиться по–настоящему страшно. Почему я такой маленький? Ребенок, для которого все это предназначено, должен иметь нереальные габариты! Как я с ним справлюсь?

Тем не менее, я не поворачиваю назад, упорно иду вперед, потому что мне надо… Надо, что?

Ответ на этот вопрос я пока не знаю, но чувствую, в конце коридора обязательно узнаю.

После гигантских пустышек начинаются бутылки с молоком. Прохожу я мимо них и думаю, что если хоть одна упадет и разобьется, то я могу смело плавать на первом потоке.

И, наконец, я вижу Его! Ребенка!

Он сидит в конце коридора у самой стены, одетый в желтый комбинезон, и увлеченно стучит погремушкой по полу.

– Привет, малыш, – здороваюсь я с ним с милой улыбочкой. – Как твои дела?

И тут же жалею, что начал разговор, потому что ребенок сразу бросает свою игрушку и с жадным интересом рассматривает меня, а потом вдруг ломано произносит.

– Папа? Папа! – и счастливо хлопает в ладоши.

– Нет–нет, милый, я не твой папа! – пытаюсь его разуверить и пячусь назад.

– Папа? – еще раз вопросительно говорит малыш.

– Нет, но мы обязательно найдем твоего папу, – даю заведомо невыполнимое обещание.

Вот где я собрался этого папу искать?! А детям лгать нельзя, они чувствуют фальшь, сестра меня уверяла в этом, когда родила племянника.

Но гигантский ребенок напротив меня начинает истошно рыдать, как будто понимает, что я ему только что сказал. Видимо, этот тоже чувствует фальшь.

– Все будет хорошо! Не плачь! – пытаюсь увещевать его, но тщетно.

На полу уже образуются лужи, вскоре я стою и вовсе в воде по щиколотку. С отчаянием осматриваюсь, сестра своему постоянно давала соску, чтобы успокоить, но те соски, что здесь лежат, больше меня, как я ее должен засунуть ему в рот?

А малыш ни на секунду не прекращает свои рыдания и производит столько влаги, что меня в итоге подхватывает сильным потоком и уносит куда–то вдаль, мимо всего этого гигантского сюрреализма.

– О, папочка здесь, это хорошо! – врывается в мою голову явно взрослый голос извне. – Поможете мамочке, если что, она пока еще слабенькая. Сейчас принесу вашего ребеночка.

«Не надо ребенка! Он меня утопит!» – хочется мне крикнуть ей вдогонку, но я, к счастью, вовремя прикусываю язык, и перевожу взгляд на лежащую в кровати Жанну.

POV Жанна

С трудом разлепляю веки, все тело болит, почему–то спина особенно, и я не сразу понимаю, где нахожусь. Медленно выуживаю из глубин памяти кусочки событий.

Ребенок! У меня же дочь теперь есть! Где она?!

В панике широко открываю глаза и привстаю на кровати, и мне практически сразу открывается премилая картина.

Борис стоит над младенцем, с умилением смотрит на нее и что–то ласково бормочет. А у меня от увиденного начинает щемить сердце, и в душе возникает одновременно переизбыток нежности и боли, потому что это не правильно, он должен был уйти!

– Кхе, кхе, – слегка покашливаю, чтобы привлечь к себе внимание.

– О, Жанночка! Ты проснулась! – Борис переводит свой взгляд на меня. – Как хорошо! А я дал девочке пустышку! Смог, справился, представляешь!

И столько в его глазах неподдельной радости, искреннего счастья, что мне становится трудно дышать от вновь нахлынувших эмоций. С силой проглатываю ком в горле и заговариваю.

– Эм, спасибо, а ты так и не ушел, да? – мне сейчас ужасно неуютно от его близкого присутствия, от ситуации, в которую сама же себя загнала.

Хотя, стоп, я не загоняла, он сам пришел.

– Да, не выгнали пока. Представляешь, они решили, что я отец этого маленького чуда, правда, малышка? – отвечает беспечно Борис и машет младенцу.

– Надо же, – только и могу из себя выдавить.

Одна часть меня сразу начинает кричать: «Скажи ему! Скажи сейчас!»

Но другая упорно находит кучу аргументов против: «Ему не нужны серьезные отношения, вы ему будете только обузой. Сегодня он здесь, а завтра может быть в совершенно другом месте, если так потребует его карьера».

И самая вишенка на торте: «С чего ты взяла, что Борис не захочет ребенка, но только без матери?».

На этом моменте я испуганно вздрагиваю всем телом. Это действительно самый страшный кошмар для любой женщины.

– Эм, а где мой телефон, не знаешь? – испытываю буквально физическую потребность связаться с Авророй, с мамой, да с кем угодно, лишь бы только разрушить наше уютное трио, так сильно похожее на призрак семьи.

Ни в коем случае не стоит к этому привыкать и ни на секунду не допускать такую опасную мысль. Есть я и моя малышка, отца у нас нет.

– В сумке, сейчас дам, – Борис отрывается от лицезрения ребенка и подходит к моим вещам, аккуратно сложенным в углу. – Кстати, к тебе подруга приходила, Аврора, странная она немного и невежливая, ты другая.

Удивленно замираю.

– Интересная характеристика. А где она сейчас?

– О, ушла, сказала, что садик не работает, няня уходит, а детей не с кем оставить, поручила мне присматривать за вами.

– Надо же, какая она милая, – с трудом выдавливаю из себя.

И это называется, я слишком много лезу в ее жизнь! Типа моя забота порой ни в какие ворота не лезет! А что тогда говорить о ней?!

Быстро пишу все, что я думаю о своднических замыслах Авроры на мой счет, потом коротко сообщаю родственникам об их изменившемся статусе и откладываю телефон.

Все. Почему–то чувствую себя одинокой.

Ближе всех в итоге случайный прохожий. Если можно так назвать человека, с которым когда–то работала вместе, в которого влюбилась без оглядки, с которым нас связала всего одна ночь.

– Может, возьмешь ее на ручки? Медсестра оставила смесь в бутылочке, сказала, покормить по требованию. А когда оно это требование будет, мне не совсем понятно, – нарушает ход моих депрессивных мыслей Борис.

Прекрасно! Теперь еще он говорит, когда мне держать собственную дочь на руках!