Александра Ронис - Прятки

Воронов вышел из подъезда первым, перепрыгнул через лужу, растекшуюся прямо перед дверью, протянул руку девушке, желая помочь своей спутнице перебраться на сухое место, не замочив ноги. Где-то за спиной раздался сухой треск гравия под колесами автомобиля, мимо проехал темный, солидных размеров джип и остановился немного поотдаль. С громким стуком захлопали дверцы.

– Ты Воронов? – грубый голос заставил парня с девушкой оглянуться и замереть. Его – в недоумении при виде незнакомых «быков», ее – в параличе от страха.

Она сразу же узнала и этот хриплый голос, и тех двоих мужчин, безжалостно застреливших Карину у нее на глазах.

– Давай девчонку сюда, – махнул один из них рукой «ее менту», открывая багажник, похвалил: – Молодец, быстро сработал…

Саша перевела ошарашенный взгляд на парня. Значит, все-таки, он изначально целенаправленно искал ее? Втерся ей в доверие, вызнал все про деньги, завладел конвертом с банковской картой, а теперь еще хочет и ее передать в руки убийц! Какая же она дура!

Подчинившись внезапно взыгравшему в ней инстинкту самосохранения, девушка на секунду опередила опера. Со всей силы толкнув до сих пор протягивающего ей руку Воронова так, что он, не удержавшись на ногах, полетел на асфальт, она бросилась в противоположную от бандитов сторону. Слава богу, что мент жил в крайнем подъезде, и она быстро скрылась за углом, слыша позади себя возмущенные выкрики. Бежала и молилась, лишь бы не начали стрелять в спину…

Сашка неслась вперед, не разбирая дороги. Прямо по лужам, по мокрому асфальту, по склизким остаткам травы, подскальзываясь на влажных камнях, запинаясь о спрятавшиеся на земле кочки. Сзади, обдав жаром, напугав еще больше, промчался автомобиль, возмущенно сигналя пешеходу, так нагло нарушающему правила дорожного движения. Резкий звук немного привел в чувство – не хватало еще попасть под колеса!

Сердце, казалось, билось не только в груди, но и в горле, в ушах, впивалось в бок миллионами острых игл. Едва не сбив на тротуаре молодую мамочку с коляской, беглянка проскочила в неожиданно возникшую перед ней арку и скрылась в темном, заросшем кустарниками дворе. Остановилась только тогда, когда точно удостоверилась, что погони за ней нет. Присела на корточки, с трудом отдышалась.

Тяжелым грузом навалилось отчаяние. Куда ей теперь идти? Куда податься? Собрав волю в кулак, крепясь изо всех сил, чтобы не зареветь в голос, наметила дальнейший путь отступления. Нужно было выбраться хотя бы из этого района, а там видно будет. Деньги! Без денег далеко не уедешь. Она полезла в сумку, достала кошелек, пересчитала оставшуюся наличность. Не густо. Хватит лишь на пару дней питания в недорогих кафешках, а ночевать где?

Стало смешно. Всего полчаса назад в ее руках была куча деньжищ, но именно из-за этой кучи она вынуждена находиться в бегах, и неизвестно еще, как долго ей придется прятаться. Пришло спонтанное решение – занять денег у подруги, а потом бежать, бежать и еще раз бежать.

Стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, Сашка осторожно выбралась из-под кустов и, постоянно осматриваясь по сторонам, поспешила по направлению к автобусной остановке. Тешила себя крохотной надеждой, что там она будет среди людей, а значит, в относительной безопасности.

Выйдя на оживленный проспект с другой стороны двора, девушка почувствовала себя особо опасной преступницей, находящейся в федеральном розыске. Шла, опустив голову как можно ниже, при этом стараясь, чтобы это не выглядело уж слишком подозрительно. Пожалела, что на курточке нет капюшона, иначе непременно бы его накинула.

В автобус заходила в числе первых, самых нетерпеливых пассажиров. Хотелось спрятаться, затеряться в самой середине людской толпы, подальше от своих невидимых преследователей. Думала, пока доедет до нужной остановки, вся изойдет нервной дрожью, что обязательно вызовет подозрение окружающих.

Осталось четыре остановки, три, две, одна. Она с опаской оглядела расстилающуюся перед ней улицу, аккуратно, стараясь не попасть в грязь, спрыгнула со ступенек автобуса. Глянув под ноги, поняла, что зря старалась не замочить обувь – сапоги и так уже были заляпаны серо-коричневой жидкостью чуть ли не по колено. Ну и видок у нее, наверное!

Прохладный осенний ветерок потянул из-за угла, заставив девушку поежиться от озноба, неприятно пробежавшего вдоль позвоночника. С замирающим сердцем шагнула на пешеходный переход, прикидывая в уме, что сейчас скажет подруге. А еще нужно было решить, где скоротать ночь, возможно, и не одну.

Ольга открыла сразу. В руке она держала бутерброд, который дожевывала на ходу. На крючке в прихожей уже наготове висела сумка, с пуфика практически на пол съехала куртка, у двери стояли начищенные сапожки. Подруга явно куда-то торопилась.

– О, Сашка, – удивленно протянула та, проглотив кусок. – Ты откуда? Заходи, – махнула головой, приглашая гостью войти, и на несколько секунд исчезла в глубине квартиры. – А я тут в колледж убегаю. Прикинь, – прокричала из кухни, – по дурости ключи от кабинета утащила, теперь наша Сонечка, – Сонечкой они называли между собой куратора группы, – не может домой уйти. У нее все вещи внутри остались. Хочешь, поедем вместе?

– Нет, – Александра устало опустилась на сиденье, положив Ольгину куртку на колени. Теперь, когда она добралась до хоть какого-то подобия укрытия, сама мысль о том, чтобы выйти на улицу вновь внушала дикий страх. Казалось, ее только и ждут у подъезда. Она с ужасом поняла, что просто не сможет уйти от Ольги.

– А ты что такая замученная? – наконец обратила на нее внимание подруга, появившись в прихожей. – Какие-то проблемы? Дома что-то? Кстати, – вспомнила вдруг ошарашенно, – ты почему сегодня на пары не пришла? Сонечка сказала, что по твою душу вчера из полиции приходили. Ты что-то натворила? Почему тебя ищут?

Вот всегда она такая тараторка. Сыплет и сыплет вопросами, не дает и словечка вставить. Но сейчас Саше это было только на руку, потому что язык словно прилип к горлу, а голова налилась тяжестью. Все разумные мысли испарились, остались одни картинки, услужливо и красочно нарисованные запаниковавшим воображением. Стоит ей завтра или послезавтра появиться возле колледжа, и ее сразу же «под белы рученьки» препроводят куда следует. И не факт, что в отделении полиции ей окажут помощь. А еще Каринка… Где она сейчас? В морге? Господи, ее же похоронить надо!

– Э, Сашунь, алле, – потрясла ее за рукав Оля. – Ты чего ревешь?

Надо же, она даже не заметила, что по щекам покатились слезы. Спрятала лицо в ладонях, всхлипнула и сначала тихо, а потом все громче и громче завыла.

***

Воронов поднялся на ноги, стряхнул грязь и воду с рук. Позади себя услышал громкие ругательства: