Ди Темида - Excommunicado

На секунду я воображаю себе эти самые встречи и порывисто вскакиваю с места. Ну уж нет. Терпеть Рамиреса не только в офисе, но и в остальных сферах жизни, которые пока принадлежат мне, я не собираюсь. Хотя, возможно, дело даже не в этом – я попросту не хочу чувствовать постоянный страх, который как сизый дым выползает и заполняет пространство между нами всякий раз, когда его вижу. Даже сейчас, несмотря на свою браваду и вспыхнувшую смелость, я всё равно ощущаю себя балансирующей на краю лезвия, владелец которого сидит напротив. И понимаю, что, кажется, перегнула палку…

– Сядьте, – каждый произнесённый слог одного короткого слова пробивает меня, как забитый в доску гвоздь.

Я перебегаю затравленным взглядом с каменного лица Альваро на Смита, который тоже невольно вздрагивает от тона своего хозяина. Чего я жду? Помощи? Сочувствия?

– Сейчас же.

Плюхаюсь на место, наплевав на манеры, и в висках опять начинает пульсировать боль, притупившаяся с момента встречи с Рамиресом. Непроизвольно касаюсь пальцами головы и морщусь, совершенно забывая, где нахожусь и что меня сейчас ожидает. Опять схватит за шею или закует в наручники?..

– Ваше счастье, Джейн, что я сегодня не в том настроении, чтобы слишком всерьёз воспринимать подобные протесты, – с ленцой неторопливо начинает Рамирес, протянув руку назад, не поворачиваясь, к помощнику и забирая у того многочисленные папки. Раскрыв одну из них и опустив взгляд, он продолжает: – Вы будете сопровождать меня на тех мероприятиях, на которых я посчитаю нужным, и не как какая-то эскортница, а мой сотрудник. Я так хочу, и это не подлежит обсуждению.

Мне кажется, что вот-вот – и я захлебнусь в собственном гневе и беспомощности, ведь на самом-то деле этот мерзавец получит своё или же прибегнет к радикальным методам, сколько бы я с ним не спорила.

Рамирес берёт со стола элегантный футляр, вынимает из него ручку под стать и неожиданно усмехается, прежде чем поставить на бумагах свою подпись.

– Всё-то вы пытаетесь перевести в горизонтальную плоскость, Джейн. Как-то это не этично, – ухмылка становится шире и похожей на оскал, отчего я ёжусь и украдкой поглядываю на застывшего Смита.

Удивительно, что и тот не привык к экстравагантным повадкам своего хозяина, хотя наверняка работает на него давно. Новичок точно не был бы посвящен в «грязь», подобно той, что была на складе.

Рамирес выводит очередную размашистую подпись и смотрит на меня безразличным взглядом исподлобья:

– Я начинаю думать, что нравлюсь вам настолько, что вы хотите затащить меня в постель.

– Ошибаетесь, – распрямив плечи, оскорблённо выдавливаю я в ответ и хочу всё-таки разойтись в оборонительных речах, но он мягко, что удивительно в контрасте с предыдущими эмоциями, перебивает меня:

– Можете быть спокойны. Я воспринимаю вас исключительно как адвоката компании, но, как я уже сказал, вы будете присутствовать со мной на тех неформальных встречах, на которых потребуется.

Я ловлю на себе участливый взгляд Смита и хмурюсь. Да уж… Выгляжу я наверняка как человек, нуждающийся в жалости, но жалость унижает, так что… Поправив волосы, отвечаю ему равнодушным взором, но Энтони уже заглядывает за плечо сидящего босса, который тоже сейчас не обращает на меня внимания, полностью уйдя в документы.

Голову снова простреливает болью, и, приложив пальцы к вискам, я осторожно массирую их, остро жалея, что не позавтракала, не выспалась, не взяла с собой анальгетики. Заодно и обдумываю всё, что сказал Рамирес, будь он проклят.

Биться лбом о его бетонную стену абсолютнейшей упёртости дальше просто не имеет смысла. Альваро – тот, кто запросто может проявить насилие и заставить меня объявиться на каком-нибудь рауте в ошейнике, величественно держа при этом в руке поводок. Придётся идти на компромиссы – а я так их ненавижу…

Как? Как он умудряется выкручивать беседы только в свою пользу?

– Я – не светский человек… Даже приёмы, устраиваемые давно родителями, меня не прельщали… – медленно и тихо начинаю я, наблюдая за его реакцией. Коротко взглянув в ответ, Рамирес открывает следующую папку. – Мне не интересны театры, музеи, выставки, благотворительность и прочее. Всё то, чем занимают свою и так праздную жизнь богатые и бестолковые.

– Надеюсь, что меня нет во второй категории, как и ваших родителей, потому что к первой нас отнести ещё можно, – ну надо же, кто бы мог подумать: вопрос денег его задел. Типичный мужлан, измеряющий всё кошельком…

– Ага, конечно… Именно поэтому отец вернул вам долг, а я просто зашла выпить кофе и узнать о вакансиях, – голос сочится ядовитой иронией, и я вдруг понимаю: чем адекватнее и спокойнее говорит со мной Рамирес, тем больше я выхожу из себя. – Я, конечно, не хочу знать цифры на вашем счету, но мои родители, несмотря на известность папы на политической арене, не были сказочно богаты. С учётом того, что я выплачиваю сумму своей работой на «Сомбру», даже соответствие дресс-коду на этих ваших мероприятиях я слабо представляю.

– Ох уж это ваше завуалированное женское: «Мне нечего надеть» … – мне кажется, или Рамирес спрятал улыбку, откровенно забавляясь над моими аргументами?

– Именно, – ощущая, как от вновь подкатывающего бешенства алеют скулы, я сжимаю кулаки под столом. – Меня действительно волнует то, как я буду после окончания рабочего дня у вас петь где-нибудь в метрополитене, чтобы хоть как-то оплачивать себе ужин, налоги и прочее… А вы мне про всякие встречи.

– Ну вот. А говорите, что не интересуетесь искусством, – вы ещё и, оказывается, поёте, Джейн. Вдобавок к имеющимся талантам спасать компании от исков и убивать людей, – внутри всё обрывается, когда Рамирес вскидывает свой тяжёлый взгляд, прошивающий моё тело, как автоматная очередь. Иллюзия относительно нормального разговора – хотя был ли он нормальным? – рушится при напоминании мне главного… Боже, как же я его всё-таки ненавижу. – Но если говорить всерьёз: неужели вы действительно думаете, что я позволю главному адвокату корпорации голодать? Это не сделает мне чести.

– О, ну конечно, вы же думаете только о себе…

Тело меня предаёт, запуская дрожь в конечности, и я машинально обхватываю себя за плечи. Мне так хочется завершить этот чёртов обмен сарказмом и слишком болезненными колкостями, что я уже просто не сосредотачиваюсь на произнесённом. Одно я поняла точно – о случившемся в моей жизни этот ублюдок будет напоминать постоянно, вне зависимости от контекста…

– Каждый думает в первую очередь о себе, Джейн. Вы, право, слишком наивны порой, – Рамирес с силой захлопывает последнюю папку, мрачнея, и только в этот момент я замечаю, что в ней он ничего не подписывал. Взгляд цепляется за пару букв на обложке: «H.Ltd», но я не успеваю вникнуть в это, потому что папка под предупреждающим взглядом Смита прячется под его подмышкой.