Джулия Ортолон - Не соблазняй меня

Как только забрезжил рассвет, и первые лучи солнца окрасили небо на горизонте, обессиленная, в дурном расположении духа от недосыпа, Джеки поднялась по трапу на мостик. Ветер трепал ее непромокаемую куртку, вызывая озноб во всем теле. Присоединившись к стоявшему у штурвала Таю, Джеки протянула ему одну из двух чашек кофе, которые принесла из камбуза.

— Спасибо. — Сделав глоток, Тай внимательно посмотрел на нее поверх чашки. — Ты рано поднялась.

— Не спится. — До ее вахты оставался еще час, но она хотела успокоиться, ей нужна была уверенность в себе, которую она получала, стоя на палубе, ей нужно было собственными глазами видеть, что с кораблем все в порядке. — Как прошла ночь?

— До четырех ноль-ноль ветер был слабый, затем умеренный с левого борта.

Потягивая кофе, Джеки взглянула через открытый люк рулевой рубки на показания приборов, чутко прислушиваясь к хлопанью парусов. Она уже подзабыла немного то радостное ощущение, которое испытывала, заступив ранним утром на вахту на «Морской звезде», когда в оглушительной тишине слышны каждый скрип, малейшая вибрация паруса. Если пассажиры будут следовать предложенному им распорядку путешествия, они скоро потянутся наверх, чтобы посидеть в тишине и полюбоваться восходом солнца.

Едва уловимый звук трепещущего на ветру паруса заставил Джеки поднять глаза.

— Грот-топсели заполаскивают.

— Выровнять курс?

Джеки сверилась с приборами, показывающими их координаты, направление ветра и скорость.

— Нет, держи по-прежнему, но подбери паруса.

Тай, обернувшись, передал приказ. Повышать голос в утренней тишине не пришлось.

Наблюдая за тем, как моряк на палубе настраивает ветрила, Джеки увидела показавшегося из главного люка Эйдриана в поварских штанах и темной водолазке. Желудок тут же свело судорогой. Вид у Эйдриана был безмятежный и, как всегда, уверенный. Он устремил взгляд на мостик, и Джеки почувствовала, что он ее заметил. На миг Эйдриан замер, но его лицо осталось непроницаемым.

Интересно, продолжает ли он на нее злиться?

Подумав об этом, Джеки ощутила давящую боль в груди в то время, как Эйдриан не сводил с нее глаз. Как раз именно этого ей сейчас не хотелось — вспоминать об их близости и брошенных сгоряча резких словах, которые теперь стояли меж ними, точно какой-то зверь, который неизвестно как себя поведет в следующую минуту: то ли будет молчать и лежать смирно, то ли, оскалившись, зарычит, либо того хуже — набросится на нее и разрушит все планы на будущее.

Слова Эйдриана, сказанные им прошлой ночью, эхом отдавались у нее в голове: «В жизни есть еще кое-что помимо работы».

«Я знаю», — хотелось бы ей ответить на это. Но у нее, к сожалению, так давно уже ничего не было, кроме работы, что она разучилась отдыхать и получать от жизни удовольствие — если она вообще когда-то это умела.

Подумав немного, Эйдриан наконец направился на нос. Как только он развернулся к Джеки спиной, она полезла в карман за желудочными таблетками.

— Да, таблетки — это тебе не конфетки, — заметил Тай, хмуро глядя на нее.

Джеки улыбнулась, пытаясь таким образом скрыть свое взбудораженное состояние.

— Кофеин и антациды — завтрак чемпионов. Тай, качая головой, кивнул на Эйдриана:

— Похоже, не ты одна мучаешься бессонницей.

Щеки Джеки вспыхнули. Неужели, когда Эйдриан вылетел из ее каюты как ошпаренный. Тай находился у себя, прямо за ее дверью?

— На него, наверное, действует качка.

Тай что-то невнятно промычал, из чего Джеки заключила, что он подозревает о происходящем.

Делая вид, будто рассматривает кливера, Джеки следила, как Эйдриан поднимается по трапу на бак и идет к бушприту, стараясь отойти от нее как можно дальше, так далеко, насколько это вообще возможно, находясь с ней на одном корабле. Он долго стоял, подставив лицо ветру, и не держался за леер, как большинство людей, не имеющих к морю никакого отношения. Он стоял, расставив ноги, глядя прямо перед собой, а затем, скинув кроссовки, начал расхаживать по палубе, сначала вращая головой, вроде разминая шею, потом поднял руки и, соединив ладони, нагнулся вперед, коснувшись ими палубы. Ничего себе! Какой он гибкий!

Из-под мрачно сдвинутых бровей Джеки наблюдала за его движениями, гипнотизировавшими ее своей плавностью.

— Он что, йогой занимается? — задала она риторический вопрос, изумляясь, что мужчина, пусть даже такой уверенный в себе, как Эйдриан Синклер, может заниматься йогой на виду у посторонних. Большинство мужчин, которых она знала, сочли бы подобное довольно странным занятием. Однако оттого, что эти движения выполнял Эйдриан, они выглядели интригующе-притягательно и вместе с тем мужественно. Тут требовалась серьезная физическая подготовка и способность сохранять равновесие, а Эйдриан делал их так, будто ему это не стоило никаких усилий.

— Сдается мне, качка его не беспокоит, — заметил Тай.

— Похоже, ты прав, — рассеянно проговорила Джеки, мучительно решая, как вести себя дальше. Нужно было как-то подстроиться к Эйдриану, но как? Обычно обиженного на нее мужчину Джеки оставляла без внимания, чтобы он пережил свою обиду самостоятельно. Однако в данном случае на карту было поставлено слишком много. И не только ее шхуна. Возникшая в их отношениях натянутость изводила ее. Ей хотелось восстановить их дружбу. А впрочем, черт с ним! Почему это именно она должна делать первый шаг к примирению?

«Потому что, — подсказал ей здравый смысл, — ты больше теряешь».

«Два извинения за два дня?»

«Ох, ты, Боже мой! Не рассуждай, а просто соберись с духом и сделай это!»

Со вздохом смирения Джеки извинилась перед Таем и, оставив его, спустилась вниз по трапу. Она не спеша, пересекла главную палубу, по ходу проверяя канаты отчасти по привычке, а отчасти для того, чтобы потянуть время. Когда она подошла к баку, Эйдриан сидел с закрытыми глазами, скрестив ноги и положив руки на колени. Джеки стояла и ждала, когда он откроет глаза, но прошло несколько бесконечно долгих мгновений, прежде чем он пошевелился.

В порыве малодушия она, трусливо покосившись на трап, чуть было не ушла.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил Эйдриан, и Джеки от неожиданности вздрогнула.

Она обернулась и обнаружила, что он так и сидит с закрытыми глазами.

— Нет, если я тебе не мешаю.

— Не мешаешь. — Эйдриан открыл-таки глаза, но его голос по-прежнему звучал холодно.

— Вообше-то, мы можем поговорить и потом, когда у тебя настроение будет получше.

— Нормальное у меня настроение, — с обидой возразил Эйдриан.

— Прости, но ты, по-моему, все еще продолжаешь на меня дуться.

— Ничего я не дуюсь. Я медитирую. Или, по крайней мере, пытаюсь это делать.

— Ну, хорошо, я тогда оставлю тебя. Поговорим позже. — И Джеки направилась к трапу.