Юна-Мари Паркер - Под покровом тайны

– Да, теперь я знаю, чего хочу, Мэдди. Что касается Эндрю, боюсь, слишком поздно возвращаться к нему. К тому же у меня есть собственная гордость. Я не побегу к нему. Но вот относительно работы у меня есть блестящая идея! – Она вытерла глаза маленьким кружевным платочком и села, выпрямив спину. – Ты ведь собиралась продать этот особняк, не так ли? А я хочу купить его.

Мэделин, не понимая, о чем речь, посмотрела на нее:

– Что ты задумала, черт побери?

– Я хочу занять денег, чтобы купить этот дом и превратить его в первоклассный пятизвездочный отель. О, Мэдди, у меня возникли грандиозные планы, пока я ждала тебя. Ты ведь знаешь, как я мечтала о собственном отеле! – Джесика говорила взволнованно и серьезно. – Я вижу фантастические возможности! Весь персонал дома может остаться… Мы построим теннисные корты, плавательный бассейн.

Мэделин прервала ее с тревогой:

– Подожди, Джесика, послушай меня.

– В чем дело? Ты же хотела продать дом, не так ли? – Джесика выглядела удрученной, догадываясь, что ее мечты начинают рушиться на глазах. – Не говори мне, что передумала!

– Не в этом дело. – Мэделин была явно расстроена. – Я хотела сказать тебе, что Милтон-Мэнор уже продан.

– Продан?! – Джесика была готова снова расплакаться. – Как же так, Мэдди! О, какой ужас! Как ты смогла продать его так быстро? – Она говорила почти укоризненно.

– Я очень сожалею. Как только адвокат узнал, что у меня есть законные права, я выставила дом на продажу. – Мэделин открыла было рот, чтобы сказать еще что-то. Но почему-то передумала.

– Что ты хотела сказать? – спросила Джесика, заметив, что подруга внезапно замолчала.

Мэделин смущенно покраснела.

– Ничего. Только то, что дом уже продан. Думаю, вчера произошел обмен подписанными контрактами.

– О черт! – Джесика выглядела совсем безутешной.

В последние дни ей ужасно не везло. Теперь приходилось расплачиваться за свою глупость. Она упустила Эндрю и потеряла самую лучшую работу, какую когда-либо имела. Как она дошла до жизни такой? Этот вопрос она задавала себе, сидя на диване, с выражением муки на лице. Как могла она бросить все и всех, включая родителей и друзей, ради обольстительного незнакомца? Какое затмение нашло на нее и почему она пустилась в опасное путешествие, поддавшись безумному очарованию музыки Бернарда? Околдованная его мелодиями, одурманенная чувственными ритмами, она позволила его музыке заглушить в ней все остальные чувства. Она стала глухой к предупреждениям друзей и не видела очевидного. А когда гармония нарушилась, ничего не осталось, кроме расстроенных чувств и горечи от сознания того, что во всем следует винить только себя.

Мэделин посмотрела на часы.

– Извини, Джесика, мне надо сделать несколько очень важных телефонных звонков. Через несколько дней Карл и я улетаем в Нью-Йорк, и я хочу закончить кое-какие дела.

– Конечно, иди. – Джесика старалась казаться бодрой.

Мэделин вышла из комнаты как раз тогда, когда с прогулки вернулись Карл и Джейк, притоптывая ногами и похлопывая в ладоши, чтобы согреться. Мэделин отвела их в библиотеку и несколько минут о чем-то тихо говорила с ними.

– «Центральный Манхэттенский банк» может финансировать этот проект, – прошептал Джейк, когда она замолчала.

– Ты хочешь сейчас же позвонить им? – спросил Карл. Мэделин кивнула:

– Пойди и поболтай с Джесикой, хорошо? Она подавлена и нуждается в поддержке.

Вечером за обедом Мэделин заявила, что она и Карл завтра устраивают прием во время ленча, перед тем как Джейк улетит в Америку.

– А кто будет? – спросила Джесика. – Ты знаешь кого-нибудь из соседей?

– Я пригласила Элис Стюарт, она была подругой матери. Очень приятная женщина.

– Хорошо бы повидать ее снова, – заметил Джейк.

– И ее сын Филип тоже приедет? – спросил Карл.

– Да. Говорят, мы встречались детьми, хотя никто из нас этого не помнит, – с улыбкой сказала Мэделин. Джесика застонала:

– О, кажется, я поняла! Вы хотите устроить для меня свидание, не так ли, Мэдди? Боже, вы полагаете, что благодаря ему я забуду об Эндрю и Бернарде!

Мэделин усмехнулась:

– Вовсе нет. Филип не в твоем вкусе. Просто я полагала, что тебе стоит познакомиться с новым владельцем Милтон-Мэнора. Он тоже приедет.

Джесика воздела глаза к небу.

– Ну, уж этого я не вынесу! – драматично заявила она. – Как он может понравиться мне? Во всей Англии именно он купил тот дом, который хотела приобрести я. И как после этого, по-вашему, я должна относиться к нему? Скажи на милость, Мэдди!

Следующее утро выдалось еще холоднее. Извилистые дороги, ведущие к Милтон-Мэнору, вытянулись, словно блестящие борозды в промерзшей земле, и с крытых соломой крыш свисали хрустальные сосульки. В десять часов к парадной двери особняка подкатил большой фургон, на борту которого было написано: «СЬЮВЕЛЛ. ПЕРЕВОЗКА И ХРАНЕНИЕ. ОУКГЕМПТОН».

– Они уже собираются вывозить мебель? – спросила Джесика, посмотрев в окно.

Мэделин выглядела озадаченной.

– Нет. Я не договаривалась что-либо вывозить раньше следующей недели. Странно, чего они хотят?

Спустя минуту в библиотеку, где они сидели, вошел Хантер.

– К вам доставка, мадам. Сьювелл хранил эту вещь много лет, я знаю.

– Что это, Хантер… и кто просил привезти ее сюда?

– Это я, дорогая, – сказал Джейк, входя в комнату. – Хантер, скажи, чтобы заносили.

– Хорошо, сэр.

– Что это, папа? – повторила Мэделин. – Я не знала, что у нас здесь хранятся какие-то вещи.

– Я привез это из Нью-Йорка много лет назад и отдал на хранение, чтобы не расстраивать твоего деда: я ведь отказался держать эту вещь у себя дома, – пояснил Джейк.

Двое мужчин в спецовках, слегка пошатываясь под тяжестью ноши, вошли в дверь, и Мэделин увидела, что они несли завернутую в полотно большую картину. Она вопросительно посмотрела на Джейка, а тот медленно улыбнулся и кивнул ей.

– Неужели?.. – спросила Мэделин.

– Да, дорогая. Я подумал, что теперь она понравится тебе… Грузчики поставили картину к стене, и Мэделин, подойдя к ней, освободила ее от упаковки. Это был портрет Камиллы, ее матери, который она помнила с раннего детства. Краски были настолько живыми и чистыми, что казалось, он был написан только вчера.

– О, папа!.. – шепотом произнесла она, глядя на портрет. Это был шедевр, работы Филипа де Ласло, изобразившего юную Камиллу прелестной и невинной, в кремовом платье с кружевами и с несколькими нитками жемчуга на шее. Такую Камиллу Мэделин помнила как идеал своих детских фантазий. Джейк вернул ей мать, о которой она мечтала.

– Спасибо, папа! – сказала она прерывающимся голосом. – Я все время думала, где же этот портрет?

– Рад, что ты довольна, – сказал он, тоже расчувствовавшись. – Мы будем всегда помнить ее такой. Я верю, в душе она осталась невинной. Той, другой, Камиллой завладела дьявольская сила, а моей женой и твоей матерью всегда будет эта молодая прелестная женщина.