Юна-Мари Паркер - Под покровом тайны

– О, Мэдди! Я так горжусь тобой! Мэделин, смеясь, обняла ее:

– Я ужасно рада видеть тебя и ни за что не простила, если бы ты не приехала.

В этот момент к ним присоединился Джейк Ширман, и Джесика бросилась к нему.

– Как поживает мой самый любимый мужчина? – спросила она, глядя в его красивое, хотя и морщинистое лицо. Он был ее идеалом пожилого мужчины, и она часто говорила ему об этом. – Почему вы совсем не стареете? – продолжала она. – Мой отец должен завидовать вам.

Снисходительно улыбаясь, Джейк поцеловал ее в щеку.

– Добро пожаловать в Нью-Йорк, дорогая. Рад, что ты приехала. Мы рассчитывали, что ты будешь здесь к вечеру. Как прошел полет? Надеюсь, путешествие было приятным?

Джесика комично сморщила личико:

– Если считать семь часов, проведенных в самолете с визжащими детьми, искусственными продуктами и паршивым кино, хорошим путешествием, то так оно и есть. Однако я ужасно хочу пить!

Джейк сделал знак, и из гудящей толпы возник официант с подносом.

Джесика выпила глоток холодного шампанского и удовлетворенно вздохнула:

– О, блаженство! А теперь, Мэдди, я хочу, чтобы ты показала мне все свои картины. Хочется поскорее увидеть, чего ты достигла.

Взяв подругу под руку, Мэделин повела ее сквозь толпу, останавливаясь у различных портретов.

– Что ты думаешь обо всем этом? – прошептала она. Джесика разглядывала картины с неподдельным изумлением:

– Скажи, ради Бога, как тебе удалось заставить этих людей позировать? Я никогда не видела такого собрания знаменитостей.

– Все хотят узнать это. – Темные глаза Мэделин весело блеснули. – Только тебе открою секрет. Я полагалась на их тщеславие и написала каждому письмо, объясняя, что готовлю большую выставку в Нью-Йорке под названием «Лица знаменитостей» и что она будет неполной без портрета того или иного известного лица. Я даже предлагала отдать картину после выставки, если клиент того пожелает.

– И они купились на это? – Джесика, научившаяся разбираться в людях за годы работы в отеле, пришла в восторг. Лесть всегда срабатывала, когда она называла гостя по имени и особенно если знала его любимый напиток.

Мэделин кивнула:

– Я делала еще кое-что, весьма сомнительное, но это дало результаты.

– Ты предлагала им себя? Обе громко расхохотались.

– Это была бы слишком большая честь для них! – смеясь, сказала Мэделин. – Я говорила, скажем, Фрэнку Синатре, что Пол Ньюман уже согласился позировать мне, а Эдварду Коху сообщала, что Джордж Буш принял мое предложение. Это срабатывало, как волшебство! В конце концов девяносто процентов из них соглашались, думая, что другие уже решились на участие в выставке. Мне кажется, они не могли допустить, чтобы кто-то обошел их в этом деле!

– Ты поступила очень умно, – сказала Джесика одобрительно. Затем снова рванулась вперед – очень маленькая, несмотря на высокие каблуки, – восклицая перед каждой картиной, ярко выделяющейся на белой стене благодаря подсветке: – Просто не верится, Мэдди! Ты писала Джона Макенроя и Бориса Бекера – Боже, какой он привлекательный! Келвин Кляйн… очень красивый мужчина… А это Джон Ферчайлд, издатель «Вуменс веар дейли»? Ну конечно! А вот Боб Хоуп, Дуглас Фэрбенкс… Мэдди, кого здесь только нет?

– Принца Чарльза, – тотчас ответила Мэделин. – Я бы все отдала, чтобы написать его портрет.

Джесика понимающе кивнула:

– Ты не можешь использовать свою тактику с королевской семьей, но мне кажется, я знаю, как можно сделать его портрет, когда ты станешь знаменитой в Европе.

– Ты хочешь сказать, что тебе известен пароль для прохода в Букингемский дворец? Боюсь, это невозможно.

– Не совсем так. Ты должна договориться с каким-нибудь армейским полком, или колледжем, или, может быть, с одной из гильдий лондонского Сити уполномочить тебя написать портрет принца, чтобы повесить его в их помещении. Тогда они свяжутся с личным секретарем принца во дворце и попросят, чтобы принц согласился позировать выбранному ими художнику. Почти все члены королевской семьи делают это несколько раз в год, так что у тебя будет хороший шанс, – задумчиво добавила Джесика.

– Ты просто чудо, Джесика! И я смогу приходить в Букингемский дворец? – Мэделин взволнованно сжала ладони.

– Или в Кенсингтонский – в зависимости от того, кого ты будешь писать. Тебе разрешат приходить столько раз, сколько пожелаешь, для изображения деталей одежды на манекенах, чтобы избавить членов королевской семьи от лишних часов позирования, – осведомленно заметила Джесика.

Мэделин взволнованно схватила ее за руку:

– Джесика, если ты поможешь устроить мне это, я всю жизнь буду в долгу перед тобой!

Джесика засмеялась, сверкая голубыми глазами:

– Я подумаю, что можно сделать для тебя. А пока нельзя ли еще шампанского? У меня пересохло в горле!

– Конечно. О, я так рада, что ты смогли приехать! Мы так давно знакомы с тобой, не правда ли? – Они направились в угол, где было поменьше народу.

– Сколько лет уже прошло? – спросила Джесика, наслаждаясь шампанским. – Мы познакомились в школе в семидесятом году, значит… О Боже, я уже такая старая! – запричитала она.

– Семнадцать лет назад. Джесика закатила глаза:

– Помню, я сначала ненавидела тебя, думая, что ты избалованная и испорченная, поскольку твой отец был богачом и ты всегда носила дорогую одежду.

– А мне казалось, что ты была ужасно высокомерной со своим английским произношением и снобистскими манерами.

Их разговор прервал Джейк, который неожиданно появился перед ними. Лицо его было красным от гнева, а темные глаза метали молнии. Позади него взволнованно топтался Карл. И его щеки заливал густой румянец.

– Мэделин, я должен поговорить с тобой, – сказал Джейк сдавленным голосом.

Она испуганно посмотрела на него, затем повернулась к Карлу:

– В чем дело? Что случилось?

– Извини, дорогая. – Карл виновато повесил голову. – Я забыл, что об этом нельзя говорить твоему отцу, и проболтался.

Мэделин все поняла. Должно быть, Карл рассказал Джейку, что она собирается навестить деда в Англии.

– Значит, ты разговаривала с Джорджем Даримплом? – сурово произнес Джейк.

Джесика резко втянула воздух, как бы собираясь что-то сказать, но передумала.

– Да, разговаривала, – спокойно сказала Мэделин. – Что в этом плохого? Он ведь все-таки мой дед, и он попросил меня приехать к нему. Я бы сама сказала тебе об этом рано или поздно, но была слишком занята подготовкой к выставке.

– Ты не должна ехать к нему, Мэделин. Я категорически запрещаю! – Подбородок Джейка дрожал. Она никогда не видела его таким расстроенным. Карл с красным лицом переминался с ноги на ногу.

– Давай обсудим это позже, – прошептала Мэделин, заметив, что люди начали с любопытством останавливаться около них.