Юна-Мари Паркер - Под покровом тайны

– А в постели… – Джесика запнулась, с болью отведя глаза. – Ты был страстным, когда мы впервые встретились, и говорил, что любишь меня. Неужели ты притворялся тогда?

Он положил ее руку между своих сильных ладоней и начал нежно поглаживать тонкие пальцы.

– Я такой же мужчина, как и все, Джесика. Конечно, я влюбился в тебя и делал все, чтобы мы оказались в постели. Это было великолепно, поверь мне, и я испытывал такое же наслаждение, как, надеюсь, и ты, но… Мужчины отличаются от женщин, дорогая. Покорив женщину и достигнув своей цели… что им остается, кроме как повторять и повторять одно и то же, пока не надоест?

Джесика вскинула голову и сердито посмотрела на него, намереваясь возразить, но Бернард остановил ее взглядом, прежде чем она успела что-либо сказать.

– Отношения между людьми должны основываться на реальности, – продолжил он. – Это не симфония и не опера, а настоящая жизнь. – Он сделал ударение на последнем слове, как бы пытаясь развеять грезы, которые завладели ею, заслоняя истинное положение вещей.

– Понимаю, – медленно произнесла она.

– Подумай об этом еще раз. Не надо спешить с принятием решения. Ты можешь продолжать жить со мной, как прежде, или уехать, если придешь к выводу, что реальность слишком неприятна и мучительна для тебя. – Он говорил без всякого сожаления, как будто просто устанавливал правила игры и был совершенно удовлетворен ими.

Джесика предполагала, что ей будет трудно покинуть остров, и сейчас, когда она упаковывала чемоданы, холодное и мрачное чувство, словно черная тень, угнетало ее. Закончился еще один период ее жизни, полный необычайной любви, радости и больших надежд на будущее. Был полдень, а ее лайнер улетал в половине шестого. С высохшими глазами и почти ничего не чувствуя, она машинально укладывала одежду и обувь, словно сомнамбула. Вилла была объята тишиной знойного полдня. Бернард работал в музыкальной комнате.

Смирившись с тем, что все кончено, Джесика спокойно застегнула чемоданы и в последний раз вышла на террасу. Ей захотелось еще раз взглянуть на великолепный залив, чтобы навсегда запечатлеть в памяти его аквамариновые воды и буйную прибрежную растительность.

Тишину нарушал только громкий стрекот цикад в густой траве. Испытывая легкость, оттого что скоро все кончится, Джесика наклонилась над парапетом и посмотрела вниз, где волны мягко накатывались на берег. В этот момент она услышала музыку Бернарда. Он будто решил воскресить в ее памяти счастливые моменты их жизни, пробуждая ее чувства и заставляя волноваться, проникая в самую глубину души. Джесика прижималась к теплым камням, чувствуя успокоение. Подняв голову, она взглянула на голубое небо, затем закрыла глаза, испытывая головокружение, а музыка продолжала тревожить душу и терзать ее сердце. Джесика быстро пересекла террасу и вошла сквозь стеклянные двери в комнату. Бернард сидел за роялем и играл свой последний концерт. Взгляд его был устремлен куда-то вдаль, а пальцы порхали над клавишами.

– Не пытайся еще раз охмурить меня! – пронзительно крикнула Джесика, размахивая над головой своими маленькими кулачками. – Это подло. Ты знаешь, как на меня действует музыка! Это просто нечестно! – По щекам ее текли слезы, в то время как она пыталась взять себя в руки.

Бернард обернулся, и лицо его медленно расплылось в улыбке. Он устремил на нее пристальный взгляд своих выразительных глаз, продолжая играть.

– Тебе нравится этот концерт, не так ли? – тихо сказал он.

– Ты знаешь, что да, черт тебя побери! – взвизгнула Джесика, дрожа от гнева. – Ты… ты нарочно хочешь растрогать меня… и это подло с твоей стороны! – Она сердито вытерла слезы и попыталась заколоть свой пучок, который рассыпался, от чего волосы упали ей на плечи. – Не смей так поступать со мной!

Бернард скривил губы:

– Дорогая, я ничего особенного не делаю с тобой, ты сама виновата. Я приехал сюда, чтобы сочинять музыку, а ты поддаешься ее влиянию и говоришь, что я пытаюсь охмурить тебя. – При этом он продолжал играть, наполняя комнату звучными аккордами и виртуозными каденциями, которые вызывали трепет и способны были довести до экстаза.

Джесика заткнула уши:

– Прекрати! Прекрати сейчас же! Я ненавижу тебя, Бернард Шеллер! Тебе известно, что ты опасный человек? – Она повернулась и выбежала из комнаты.

Бернард откинул голову назад и громко рассмеялся.

Некоторое время был слышен стук высоких каблучков Джесики по мраморному полу, затем все стихло. Улыбка сошла с лица Бернарда, и он сидел, задумчиво глядя на террасу и на залив сквозь стеклянные двери. Он тоже плохо знал Джесику. Ему так и не удалось заставить ее остаться. Даже с помощью музыки…

Самолет оторвался от полосы и, словно могучая тица, взлетел над морем навстречу ветру, взяв курс на северо-запад. Внизу лежала Сардиния, похожая на топаз в аквамариновой оправе. И вот остров становится все меньше и меньше. Джесика наблюдала за ним в окно салона и, очевидно, видела его в последний раз, переживая свои разбитые мечты. Теперь они уходили в прошлое. Она уже никогда не вернется сюда. Здесь многое напоминало о ее слабостях и неудачах, вследствие того что она позволила эмоциям взять верх над разумом. Все кончено. Она навсегда распрощалась с Бернардом, и сейчас ее мысли были устремлены в будущее. Мечты исчезли, подобно звездам за облаками. Осталось только одно, и это была музыка Бернарда, которой восхищался весь мир. Вот что будет жить вечно, даже после того, как поблекнут все надежды и желания, которые она вызывала.

Ноги Карла налились свинцом, когда он встал, чтобы подойти к телефону. Звонок от Джейка в такой час в связи с тем, что в банке не все в порядке, мог означать только одно. Карла прошиб холодный пот, и, несмотря на все усилия контролировать себя, его рука дрожала, когда он взял трубку.

– Джейк? – Ему с трудом удалось соблюсти спокойный тон.

Мэделин легла на кровать, чтобы быть поближе к нему, но он повернулся так, что она хотя бы не видела его лица.

– Извини, что побеспокоил… Должно быть, в Англии уже поздняя ночь, не так ли? – мягко спросил Джейк.

– Э… – Карл растерялся. – Да, уже довольно поздно, но это не важно. Как дела? – Он крепко прижимал трубку к уху, надеясь, что Мэделин не услышит, что говорил ее отец. «Какая глупость, – подумал он. – От нее ничего не скроешь – на моем лице все написано».

– Дело касается твоей секретарши… – услышал он голос Джейка. – Возникли кое-какие проблемы, и я подумал, что ты должен знать.

Вот оно! Все последнее время Карл ждал и боялся этого момента. Он и Кимберли разоблачены! Ясно, что она попалась, и теперь он с ней попал в одну сеть. Он уже знал, что Джейк собирается сказать.